— А как же Настя? — расплакалась Ольга. — Она маленькая, мужа у меня нет, кто с ребенком останется?
— С ребенком останусь я, — успокоила Оксана и тут же озадачила Ольгу: — Ты о другом переживай.
— О чем?
— О своей репутации и о том, как твоя дочь, когда ей скажут, отнесется к тому, что мать сидит в тюрьме за убийство.
— Что же делать?
— Ольга, я перед тобой виновата. Я увела у тебя мужа, я лишила ребенка отца. Я знаю, как искупить перед тобой вину.
— Как? — спросила запутавшаяся в происходящем Ольга.
— Ты пойдешь в тюрьму под моими документами. Скоро приедет милиция, и ты им скажешь, что Оксана ты. Поняла?
— А ты?
— Я сейчас поеду в Боголеповку. Я буду Ольгой Боголюбовой и матерью для Насти. Ребенок не должен страдать и чувствовать себя ущемленным. Настя маленькая, она подмены не заметит. Потом ты вернешься, возьмешь свои документы, и будешь жить как прежде. А я со справкой об освобождении буду искать работу, жилье. Может быть, в Боголеповке останусь. А нет… страна большая, где-нибудь устроюсь.
Оксана собрала Ольгины вещи, сунула в руки сестре свои документы и испарилась. Вскоре приехала милиция. На месте долго разбираться не стали — преступление было налицо. Ольгу забрали и отвезли СИЗО. Вот тут-то она и поняла, что подразумевают под словосочетанием «ад кромешный»: камера предварительного заключения, сырая и грязная, соседки по нарам с угрюмыми и озабоченными лицами, в любой момент готовые кинуться в драку, и бесконечные допросы.
Хотя нет, допросами Ольгу мучили недолго. Всем было понятно — Андрея Михайловича зарезала любовница. Репутация у бабенки была еще та. Ее отпечатки пальцев совпали с отпечатками на ноже, который использовался в качестве орудия убийства. Признание в преступлении было оформлено как чистосердечное, и оспаривать его никто не собирался. На суде Ольга не отпиралась, но, боясь выдать свою тайну, твердила только одно: «Да, убила. Как? Не помню». Срок дали большой, на всю катушку — постарался судья, закадычный друг Андрея Михайловича.
Несколько раз Ольга получала посылки от Оксаны. Один раз — письмо. Оксана в письме называла сестру Оксаной и сообщала, что все у них с Настей хорошо. А потом Оксана замолчала. Ольга сильно переживала, она писала сестре, но та упорно на письма не отвечала. Кому-то другому Ольга написать не решалась, боялась, что люди догадаются, кто есть кто. После долгих душевных терзаний Ольга от имени Оксаны написала письмо Алексею Боголюбову, которого просила найти свою сестру и проведать Настю. На это письмо Ольга также ответа не дождалась.
За хорошее поведение Ольгу выпустили досрочно на год. Она поехала в Боголеповку, где ее ждало потрясающее известие: сестра вышла удачно замуж, а племянницу забрала к себе тетка со стороны отца. Ольга едва устояла на ногах. В заключении у нее было много времени, чтобы все обдумать. Теперь она не сомневалась — Оксана просто-напросто ее подставила. Что случилось в ту злополучную ночь, ответить могла только сестра. Где Настя и почему ее отдали на воспитание чужим людям, тоже следовало спрашивать у Оксаны.
Ольга взяла у Анны Тимофеевны адрес и поехала в город искать сестру. Встреча состоялась. Сестры стояли на пороге, вглядываясь в некогда родные лица. Ольга ожидала увидеть Оксану совершенно иной, яркой, холеной. Сегодняшняя Оксана совсем не напоминала ветреную красавицу, она была точной копией Ольги: седые волосы, короткая стрижка и ни грамма косметики на лице. Конечно, морщин у Оксаны было намного меньше, чем у сестры, которая и в дождь, и в мороз работала на ветру. И руки у Оксаны были белыми, ухоженными с хорошим маникюром. У Ольги от работы на свежем воздухе ладони огрубели, а кожа приобрела красноватый оттенок.
— Я ждала, что ты приедешь, — сказала Оксана.
— Не верю, — Ольга отстранила рукой сестру и без приглашения вошла в дом. — Хорошо живешь, богато. Муж хороший? Денег много приносит?
— Оксана, я знаю, ты на меня злишься, но ты должна знать, я для тебя очень много сделала, здесь на свободе.
— Меня зовут Ольга! Вспомнила, сучка подзаборная? Вспомнила? Вспомнила? — Ольга прижала Оксану к стене и в истерике кричала до тех пор, пока из обезумевших от страха Оксаниных глаз не потекли слезы.
— Да… Да… Вспомнила.
— Где моя дочь?
— Я все тебе объясню, — Оксану бил озноб, перед ней стояла другая Ольга, не та тихоня, которая не знала ни единого бранного слова, а женщина, закаленная общением с воровками и убийцами, которая теперь могла отомстить обидчице так, как ее этому научили на зоне.
— Конечно, куда ты денешься, — криво усмехнулась Ольга. — Только ответь мне сначала на один вопросик. Кто убил Андрея?
— Оля, клянусь, так получилось, — лепетала Оксана, понимая, что сегодня врать сестре бессмысленно и опасно.
— Само?
— Нет, — Оксана отвела в сторону глаза.
— Тогда как?
— Понимаешь, когда ты легла спать, мы поссорились. Андрей был человеком горячим, он пошел на меня с ножом. Я не знала, ударит он меня или нет, и в ответ тоже схватила нож. Оля, это была самооборона, случайность, трагическая и нелепая. Оля, прости меня, я испугалась, не знала, что делаю. Я вытащила из Андрея нож, стерла свои отпечатки и всунула его в твою руку. Что было потом, ты знаешь.
— И как ты со всем этим жила? Тебя совесть не мучила?
— Мучила, Оленька, — причитала Оксана. — Ой как мучила. Я переехала в твой домик и жила там как затворница. Я даже в церковь стала ходить.
— Уверена, ты себя вела так по одной причине, чтобы люди не заметили подмены.
— Нет, что ты! Я спать не могла, лягу в кровать и всю ночь думаю, как ты там на зоне.
— Ладно, Оксана с меня довольно твоих слез в сахаре. Не такой ты человек, чтобы о ком-то другом, кроме себя, думать. Скажи, что сталось с Настей?
— Понимаешь…
— Опять? Запомни, никогда я тебя не пойму. Рассказывай.
— Когда я познакомилась с Федором, я прежде всего думала о Настеньке. Переедем с ней в большой город, ребенок будет ходить в хорошую школу, всего у нее в достатке будет: и одежды, и фруктов. На море каждый год будем ездить.
— Ну и почему ты ее не забрала?
— Не понравился ей Федор Петрович.
— Да? А мне люди говорили, что ты ее еще раньше в интернат сдала, до встречи с этим мужем?
— Верь им! Люди из зависти и не такого наговорят!
— Так, где Настя?
— Ее забрала сестра Алексея, Нина, — призналась Оксана. — Ты ее должна помнить. Однажды она приехала ко мне и попросила отдать ей Настю. Мол, знаю, ты замуж собираешься, будущий муж детей не любит, пускай Настенька со мной поживет — я ей не чужая. А Настя действительно к Нине жмется и совсем не против ехать. Так мы расстались. Да ты не переживай, ей с Ниной хорошо.
— Она и сейчас с ней?
— Наверное, я не знаю, — проговорилась Оксана и тут же быстро добавила. — Конечно, где же ей еще быть?
Мы слушали Ольгу с открытыми ртами. Наивная простата, так дать себя обвести вокруг пальца. Как же не похожи эти две сестры, дети одной матери! Оксана — порождение дьявола. А Ольга… Что Ольга? Мне прежде такие люди не встречались. Ради какой-то надуманной причины она простила сестре подлость и отсидела за нее срок.
— Вы нашли свою Настю? — спросила Степа.
— Да, нашла, — с грустью в глазах ответила Ольга. — Я приехала к Нине, представилась Оксаной, хотела повидаться с Настей, но не застала ее. Настя училась в медицинском училище. Надо же, как ее родная тетка, Оксана. Нина очень враждебно ко мне отнеслась, она была против нашей с Настей встречи. Оказалось, все было совсем не так, как мне наплела Оксана. Алексей узнал, что его дочь в интернате. Помните, я вам говорила, что написала ему письмо, в котором просила разыскать девочку. Он отнесся к моей просьбе с полной ответственностью, каким бы плохим мужем он ни был, а Настя — то его дочь. Как Алексей разговаривал с Оксаной, не знаю, только он принудил ее отказаться от Насти в свою пользу, а если точнее, опекунство над девочкой взяла его родная сестра Нина. По сути, она и вырастила Настю. Но и Алексей приезжал к ребенку часто, снабжал деньгами, он тогда совсем неплохо зарабатывал — играл в ресторанах и на свадьбах. Так вот, Нина приняла меня в штыки, сказала, что не пустит меня к Насте. С ребенка хватит одной матери, которая от нее отказалась, и тетка, вернувшаяся из мест заключений, ей совсем не нужна. У Насти сейчас переходной возраст, девочка с трудным характером, заносчивая и взбалмошная, неизвестно какие последствия могут быть после нашей с ней встречи. Я уехала.
— И с Настей вы так и не встретились?
— Встретилась. Я нашла ее в городе и едва узнала. Это уже был не мой ребенок, маленький, ласковый и беззащитный. Настя выросла, превратившись в девушку рослую, красивую и очень похожую на свою тетку Оксану. Такая же дерзость в глазах, раскованность в поведении и полное отсутствие любви к ближним.
— Что это значит?
— Когда я к ней подошла, она, как ни странно, меня узнала. Я хотела сказать, она узнала не меня, а Оксану в роли своей матери. Как все запутано, вам, наверное, трудно меня понять?
— Отчего же? Ваша сестра присвоила все, вычеркнув вас из общества. Продолжайте, пожалуйста.
— Да, вы нашли правильные слова. Настя накинулась на меня с претензиями, будто я катаюсь, как сыр в масле, а им с отцом даю все меньше и меньше денег. И еще, пригрозила, что если я не буду давать больше, они с отцом, то есть с Алексеем, придут и все расскажут Богомолову. Тогда я поняла, Алексей требовал у Оксаны деньги за молчание. Он ее шантажировал, грозился прийти к Богомолову и рассказать о том, что у его жены есть дочь, от которой она отказалась как самая настоящая кукушка.
— Значит, ваш бывший муж шантажировал Оксану своим ребенком?
— Да. Все так и было.
— Подождите, а разве в вашем паспорте, который присвоила Оксана, не значилось, что Настя ваша дочь? Богомолов, выходит, не заглядывал в документы, когда женился?
— Если Оксана смогла меня посадить вместо себя в тюрьму, то она могла вытравить в паспорте отметку о детях. Она могла его поменять на новый. Она могла сделать с документом что угодно.