— Я не знаю, чему верить, но могу сказать вам вот что. Что-то происходит с людьми в этом городе. Секретарша Алека Кинни была в перчатках в помещении. Она явно прятала руки по какой-то причине. А у полицейского, который вчера пришёл в дом, что-то шевелилось в его волосах или… Я знаю, это звучит безумно, но… даже под его скальпом, я не могу быть уверен.
В ответ она ничего не ответила, кроме скептического взгляда.
— В записях Шины упоминается…
— Я уже слышала об этом, хорошо? Как я уже сказала, ближе к концу Шина говорила только об этом. Я не знаю специфики кровавого ритуала. Я знаю только то, что она мне сказала. Она сказала, что порезала себя и использовала кровь, чтобы написать эти древние письмена на зеркале, произнося какое-то заклинание или что-то в этом роде. Вы должны остановиться и попытаться в полной мере оценить, каково это, когда кто-то, кого вы знаете и кто вам небезразличен, вдруг говорит таким образом, и не только с серьёзным лицом, но и со страстью, которая совершенно тревожит. Она сказала, что сначала ничего не произошло, но потом она начала слышать в доме странные звуки, исходящие от зеркал. Она сказала, что ритуал предназначен для пробуждения и призыва… других… и что он откроет портал, через который они смогут пройти. Это была самая нелепая чушь, которую я когда-либо слышала.
— Я думаю, что Шина могла умереть за эту нелепую чушь, — сказал Ленни.
— Я не сомневаюсь, что так она и сделала.
— Согласно легендам, существа начинаются как наши отражения. Как только ритуал выполнен и они проходят через него, они могут распространять его от одного зеркала к другому, и со временем те, кто проходит через него, начинают возвращаться к тому, кем они являются на самом деле, как они на самом деле выглядят.
— Ключевым словом здесь будут легенды.
— Вы знаете, кто такой Джереми Лаудон?
— Он мёртв. Местный парень. Умер от сердечного приступа.
— Кажется, я его видел.
Она покачала головой.
— Он умер до того, как вы сюда попали, это было давно.
— Шина считала, что он всё ещё жив.
— Я думаю, мы установили, что Шина верила во множество безумных вещей. Она была больна, Ленни, понимаете? Она ухватилась за эту глупость в надежде, что это облегчит её боль, а всё, что она сделала, это усугубило ситуацию. Это привело её прямо к краю, на котором она балансировала так долго.
— Вы сами сказали, что произошло что-то странное; что люди менялись. Вы сказали, что Шина испугалась. Похоже, этот парень Лаудон был напуган до смерти. Довольно редко двадцатитрёхлетний мужчина умирает от сердечного приступа, не так ли?
— Да, ну, поскольку я ещё не совсем сошла с ума, я просто не готова согласиться со всеми монстрами, проходящим через наши зеркала, и мёртвыми людьми, расхаживающими по улицам, понимаете, хорошо?
— Тогда почему вы предложили мне разобраться во всём?
Мередит ушла с островка, держась спиной к нему.
— Потому что я знала, что вы часть прошлого Шины. Я знала, что ей было очень больно, когда дело касалось вас, и я полагала, что с вашей стороны тоже было много нерешённых вопросов. Вы должны были видеть, что Шина была глубоко обеспокоенной женщиной с очень серьёзными эмоциональными и психическими проблемами. Я была её единственным другом, и я чувствую, что ужасно её подвела. Я так и не смогла до неё достучаться. Я не знала вас до этого времени, но я знаю, что Шина любила вас, и что вы тоже травмированы этим. Она никогда не открывалась. Она умерла испуганная и одинокая. Но действительно ли она бежала от какого-то фантома в зеркале, или это было что-то другое, что-то реальное, что-то из столь далёкого прошлого, что она никогда не могла отделить его от того, кем она была или кем стала? Прошлое не обманешь, Ленни, я и сама это знаю. Оно убьёт вас, если вы позволите. Оно кровоточит. Медленно. Меня это, чёрт возьми, не касается, но Шина была моим другом, и я также любила её. Я надеялась, что вы сможете найти решение, которого она так и не нашла, и, сделав это, может быть, она сможет обрести покой.
— Я даже не знаю, в каком направлении двигаться.
— Серьёзно? По правой стороне.
— Вы можете вести себя дерзко и умничать, сколько хотите. Вы так же напуганы, это написано у вас на лице. Вы можете знать наверняка, что здесь происходит, лучше, чем я, но вы не рискуете. Вы сбегаете.
Мередит поставила кружку в раковину.
— И я предлагаю вам сделать то же самое, — сказала она, наконец, снова повернувшись к нему. Её глаза были влажными. — Забудьте об этом. Простите себя за то, что, чёрт возьми, вы сделали, и двигайтесь дальше.
По выражению её лица он всё понял.
— Только это не так просто, не так ли?
Особенно, когда вы больше, чем подруги.
Её нижняя губа дрожала.
— Всякое случалось, но — это было скорее ошибкой, — мы просто как бы попали в это и… может быть, это потому, что мы обе были чертовски одиноки, я не знаю, но было что-то в ней, в этой непринуждённой манере её поведения…
— Я понимаю. Поверьте мне, я знаю.
— Шина в той или иной степени занималась сексом почти со всеми, кого встречала, но никогда в качестве оружия. Может быть, больше как щит или просто как средство для борьбы с этими демонами, я не знаю. Может быть, именно поэтому Кинни стёр компьютер начисто, может быть, между ними что-то было, и там были улики, я не уверена.
— Господи Иисусе, есть в городе кто-нибудь, с кем она не спала?
Мередит уставилась на него.
— Простите, — вздохнул он.
— Однажды она сказала мне, что много чего делала в сексуальном плане, у неё было много партнёров и опыта за эти годы, и она не всегда знала, почему. Она не гордилась этим, но в каком-то смысле смирилась с этим, как будто для неё это было именно так. Я думаю, что она чувствовала потребность делать эти вещи. У меня никогда не было такого, но меня как-то тянуло к ней. Это сбивало с толку и возбуждало, пугало и вдохновляло одновременно. Было так приятно снова что-то почувствовать. Для неё у меня возникло ощущение, что это всё, что, как она думала, у неё осталось, что это был единственный способ, которым она всё ещё могла выражать любовь и по-настоящему чувствовать себя живой и любить себя. И было в этом что-то ужасно грустное.
— Хотела она того или нет, Шина стала причиной того, что здесь происходит.
— Мы не можем быть в этом уверены.
— Вы думаете, она пыталась причинить мне боль, заставив приехать сюда?
— Может быть, она привела вас сюда, чтобы вы тоже умерли. Или, может быть, вы привели себя сами.
Некоторое время был только шум дождя.
Он подошёл к двери, снял пальто с крючка.
— Если я вас больше не увижу…
Она неловко кивнула.
— Да, берегите себя.
— Ещё один вопрос, — сказал он. — Вы знаете, кто такой козёл Иуда?
— Это обученный козёл, скотобойни и фермеры используют таких. Он ведёт животных в грузовики и на платформы, в загоны и тому подобное. Он также приводит их на бойню. Предаёт себе подобных. Знаете, как Иуда Искариот? А что?
— Я видел упоминание об этом в заметках Шины, — солгал он.
— Любопытно, что она использовала такой термин. Каков был контекст?
— Я не помню.
На этот раз она знала, что он лжёт. Он мог это понять.
— Я иду дальше, — сказала она, не останавливаясь. — Если вы умный, вы тоже пойдёте.
— Что, если кровавые ритуалы сработали?
— Я не верю в магию, чёрную или любую другую.
— Но Шина верила, — он надел пальто. — Скажите мне, Мередит, у вас дома есть зеркала?
Её лицо превратилось в камень.
— Нет.
9
Крепко сжав руль, он поехал в сторону города по извилистой просёлочной дороге, дворники яростно работали, отражая натиск. На дороге не было других машин, и он не видел ничьих следов с тех пор, как вышел из дома.
Его голова кружилась от бесконечных мыслей и сценариев, от страха, замешательства и даже вновь обретённой решимости, и только когда он наконец добрался до города, его внимание вернулось. Выехав на Мэйн-стрит, он понял, что ничего не изменилось. Несколько машин были припаркованы, но его всё ещё была единственная на дороге. На улице никого не было, и многие предприятия были тёмными и казались закрытыми.
Дождь продолжал литься.
Ленни припарковался на углу, бросился в офис Кинни и обнаружил там ту же женщину, с которой познакомился накануне, сидящую за столом. Она выглядела значительно бледнее, чем когда он видел её раньше. Её руки и кисти по-прежнему были покрыты белыми перчатками, и теперь она добавила к ансамблю шарф. Обычно женщина, носящая шарф, не вызвала бы никаких подозрений, но это была тяжёлая одежда, явно предназначенная для ношения на улице. Она небрежно повесила его на шею, когда он впервые вошёл в дверь, но как только она увидела его, то поспешно переместила и затянула его так, что всё её горло было закрыто.
— Мистер Кейтс, — нервно сказала она.
Её голос стал более низким и хриплым, чем раньше, как будто она боролась со случаем ларингита.
Ленни держался на расстоянии.
— Кинни у себя?
— Сегодня он дома. Он плохо себя чувствует.
— Он собирался связать меня с агентом по недвижимости, если…
— Конечно, — сказала она, быстро доставая визитную карточку из своего каталога Rolodex и протягивая её ему. — «Аршамбо Реалти» находится через несколько дверей. Спросите Джин, она владелица. Я уверена, что она будет рада помочь вам.
Он взял карточку, стараясь не коснуться её пальцев в перчатке. Он вспомнил необычайно сильную хватку Кинни, когда они впервые встретились и обменялись рукопожатием.
— Я уеду из города сегодня позже.
— Я дам знать мистеру Кинни, как только он позвонит, — попытки женщины любезничать сменились тупым взглядом. — Было так приятно снова вас видеть, мистер Кейтс. У вас же всё будет хорошо?
Кивнув и тупо глядя на неё, Ленни попятился к двери и поспешил прочь под дождём.
Он почти дошёл до конторы по недвижимости, когда увидел его.