Юкон запоздало понял – отец не собирался этого говорить, но впервые потерял контроль над словами. Оказывается, даже у него есть предел.
– Почему мертв? – тупо переспросил Юкон, так и не разобравшись, что с ним произошло.
– Так сказал Ассе Орбис. Тот, кто хочет получить дар Козыря, должен быть готов пожертвовать его жизнью. И неспроста ты родился у нас – тех, кто продолжает войну и не может с ней покончить.
Ах вон оно что. Вот что он хотел сказать на корабле и, возможно, еще раньше – в фехтовальном зале. Предостеречь. Защитить. Но только теперь уже поздно. На помощь никто не придет, единственный путь – в Тенебрис, прямо в руки Шанны, в ее красные перчатки, будь они трижды прокляты. Но даже это можно было бы пережить, если бы не досадное обстоятельство – ни при каких условиях правительница Тенебриса не отпустит его без пробужденного мира. Никогда не отпустит его живым.
Странно, но он даже не испугался. Словно правда всегда жила где-то в подсознании, глубоко под кожей, и он знал, знал, что его жизнь имеет цену, весьма определенную. Оставалось лишь найти того, кто способен заплатить. Все давно уже катилось к дьяволу, и вот – он уже у самой цели. Даже жаль, что Фос проговорился. Уж лучше было умереть в неведении…
– Почему ты раньше не сказал? – Юкон уставился на отца, не моргая.
– Я пытался, – Фос, к его чести, выдержал прямой взгляд. – Думал, мне хватит смелости. Но когда у тебя появятся свои дети, ты поймешь, как сложно объяснить, что всю жизнь они будут вынуждены нести неподъемное бремя. Я надеялся избавить тебя от ответственности и взять ее на себя. Это мне по силам. Я и предположить не мог, что все так обернется.
Юкон долго смотрел на отца, пытаясь понять, что должен испытывать: гнев? страх? отчаяние? Но вместо этого ощущал лишь острую жалость – к отцу. Он повторил ошибку, решил, что сможет все решить сам. И снова проиграл. Впервые Юкону на ум пришло слово, от которого во рту сделалось горько: неудачник. Что бы Фос ни начинал, как верно заметил Риад, кончалось плохо. И вот снова.
– Юкон, – позвал его отец негромко. – Я сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось. Но ты должен мне помочь.
Юкон медленно распрямился и встал на ноги. Протянул отцу руку – тот принял помощь. Остров лежал перед ними холодный и негостеприимный. Так и не ответив, Юкон первым сделал шаг в темноту.
Внутри него была та же тьма и холод, что перед ним.
В лицо дохнуло болотной сыростью. Юкон быстро осмотрелся: мрачное небо с облаками, походившими на клочья пыли, покоилось на остроконечных верхушках мраморно-зеленых деревьев. Вместо привычного пения птиц раздавалось напряженное уханье и редкие пронзительные вопли. Корни деревьев вырывались из-под земли и сдавливали в тисках огромные замшелые валуны. На голову сыпались холодные редкие капли, но дождь еще не начался.
Не лучшее место для долгой прогулки.
Фос с интересом смотрел в низкое небо. Плечи его снова были широко разведены, спина выпрямлена, подбородок горделиво вскинут. Он снова являл собой непогрешимую уверенность и надежность, фундаментальную, как скала, как океан, как сам небосвод, хотя в последнем Юкон успел порядком разочароваться.
– Хм, чувствуешь запах? – спросил отец, поведя головой вправо и вверх, туда, откуда налетел на них ветер.
Юкон принюхался, но ничего кроме болотного духа не ощутил. Разве что тонкий сладковатый привкус, который тянулся из глубины острова.
– Нет. А должен?
– Это один из миров Шанны. Они всегда пахнут свежими мертвецами и мокрой землей.
Юкон не нашелся, чем ответить, но подумал, что это странно – узнавать чьи-то миры по запаху.
Вскоре выяснился главный недостаток простирающегося повсюду леса: карабкаться по валунам, скользким от мха, с острыми краями, было непросто. Юкон несколько раз навернулся так, что чуть шею не сломал, и теперь обдумывал каждый шаг. Фос шагал тверже, но даже ему изредка приходилось ползти на коленях по каменистому острову.
А у Юкона на душе было прескверно. Единственное, чем он утешал себя – дай ему кто-нибудь знать, что ждет его на корабле и после, он бы все равно не передумал. Когда-то, короткими летними ночами, когда он, бывало, сбегал от Бо на пристань и спал прямо на жестких досках под их скрип и посвист ветра, прежде чем уснуть, подолгу разглядывал мрачное низкое небо. Прояснялось оно редко, но когда такое случалось и вспыхивали звезды, Юкон следил за той из них, что висела ближе всех к горизонту. И позже решил, что если им с Дурочкой удастся бежать, он возьмет курс на эту звезду. Казалось, она одна знает, что спрятано по другую сторону океана.
Теперь он представлял на ее месте Инку – она вела его за собой, сама того не ведая.
Он вспомнил о Соле: как дрожал ее обычно твердый голос, как она умоляла его спасти Инку, потому что сама давно отвыкла от боя. Только ли из-за этого? Или из-за того, что правую ногу, как догадался Юкон, заменял протез? Он взглянул на отца, думая, насколько бестактно будет задать вопрос, но лес простирался перед ними, и никакого просвета не наблюдалось.
– Что ты ей сказал, когда вернулся? – спросил Юкон, но понял, что большая часть вопроса осталась у него в голове. – Соле, после того как?..
– А, Риад рассказал? Ну что ж, теперь тебе известно все о моих грехах.
– Она простила? – Юкон оскользнулся на камне, подвернул ногу, но отец не позволил ему разбить о камни еще и многострадальную голову.
– Сложно сказать. Полагаю, ей нечего было прощать. Отец уверен, что я должен раскаяться перед ней, расписаться в глупости, но я-то знаю, что в конечном итоге она получила то, чего хотела – навсегда осталась в замке, рядом с Риадом.
– Я думал… – Юкон смутился, но продолжил: – Что она… Из-за тебя…
– Это удобный предлог, – Фос недовольно передернул плечами. – Но если мне она благоволит, то перед отцом преклоняется. Ты будешь удивлен, но Риад сгубил далеко не одно сердце. Просто сердцу Солы повезло чуть больше других.
– Хочешь сказать, она с ним…
– Она мечтала стать матерью престолонаследника Луксмира, – жестко отрезал Фос. – Поэтому отдала собственную дочь в Дом воспитания, не исполнилось ей и пяти, и подалась на службу в замок. Откуда ей было знать, что Риад все свое столетие любил только мою мать? А когда она все-таки поняла, ей не осталось ничего другого, кроме как заменить почившую правительницу и стать матерью уже рожденному наследнику Империи. Я благодарен ей за многое, она несколько скрасила мое детство и не заслужила того, что случилось. Но у меня хватает других поводов для раскаяния, помимо этого.
Юкон внимательно на него посмотрел. Других – это каких, интересно знать? Заточение сына? Вечная война с отцом? Или та странная связь между ним и Шанной?
Вдалеке замерцали огни: дрожащие языки пламени в плотном тумане расплывались пятнами рыжего света. Шелест воды перерос в бесконечно повторяющиеся проклятья бунтующих волн. Ветром приносило брызги, и, облизнувшись, Юкон почувствовал знакомый вкус океанской соли. Неужели?..
Времени на размышления не осталось: они вышли на окраину леса, и Юкон увидел его – Город-на-Скале.
Отвесная каменная глыба тянулась с востока на запад, и у дальнего ее края зависла чернильная туча, распухшая от непролитой воды. Другие облака наползали на острые заснеженные вершины, как вата, будто защищали нежную небесную плоть от их уколов. А под ними расположился настоящий город.
Бесчисленные дома крепились к отвесной скале на деревянных подпорках, некоторые были наполовину утоплены в каменную твердь, каждый выступ продуманно использовался. Тут и там между соседними домами трепетали на ветру веревки, на которых колыхалась одежда, хотя в таком тумане вряд ли что-то удавалось высушить досуха. Деревянные двери выглядели слишком хлипкими на вид. Единственная каменная лестница без перил тянулась к самой вершине, а на две стороны от нее расходились похожие на длинные балконы выступы между горизонтальными рядами домов.
Но даже не город поразил Юкона до глубины души, до такого внутреннего трепета, что сердце, казалось, выпрыгнет из груди.
Скала всем своим массивом упиралась в бушующие волны. Юкон с Фосом все время шли по продолговатому острову, со всех сторон окруженному водой. И она бросалась на берега, разбивалась в мириады блестящих осколков льда, голубые глыбы которого качались на волнах. А между ними с невозможной ловкостью курсировали крохотные лодки, шхуны побольше и даже настоящие корабли под черными парусами.
Ветер остервенело трепал кроны деревьев на побережье, а скрюченные пальцы корней изо всех сил цеплялись за валуны. По отлогому каменистому склону острова спускалась тропа, переходящая в мост. Глядя на него, даже Юкон испытывал смутный страх – такой хлипкой и ненадежной казалась конструкция из гнутых железок, которую то и дело целиком накрывала одна из волн. Издалека был заметен слой ржавчины, точившей сооружение не одно десятилетие.
– Да, – подытожил Фос, остановившись на берегу. – Это точно мир Шанны. Где еще встретишь столько нерастраченного гнева?
– Думаешь, переход на той стороне?
– Разумеется. Иначе зачем все это?
– Значит, придется по воде, – заметил Юкон, и в голосе его ясно прозвучало воодушевление.
– Уже соскучился? – спросил отец, усмехнувшись. – Не забывай только, что твой океан не имел цели тебя убить. Чего не скажешь о здешних водах.
– Я справлюсь.
– Ну, раз ты так уверен, то кто я такой, чтобы спорить? – хмыкнул Фос и подошел к воде.
Вдоль острова болтались небольшие лодчонки – все они были привязаны к одному-единственному уцелевшему сухому дереву на берегу. Ближайшие суда с людьми на борту едва виднелись за волнами. И никого не интересовали двое гостей, отвязавшие один из канатов.
– Зато ясно, зачем построили этот мир, – сквозь грохот воды прокричал Юкон. – Рыбы здесь, наверное, немерено!
– Полагаю, причина все же несколько иная, – возразил Фос, но уточнять не стал.