ких рек крови. В конце концов, полноценный отдых - это всего лишь смена привычной обстановки.
Прикрыв глаза, Фауст блаженно расслабился в пустой плацкартной секции. Мысленно он представлял встречу с любимой девушкой, которая однажды отвергла его, побоявшись стать подругой колдуна. Возможно, теперь, когда Судьба подарила ему вторую попытку, все выйдет по-другому. Брат Дьявола и Оборотня подумал, что в прошлый раз вел себя не слишком разумно, но теперь-то он стал на триста лет умнее…
Неожиданно его внимание привлек негромкий разговор по соседству. Несколько детских голосов возбужденным шепотом обсуждали, как будут кончать какого-то Канцлера.
– Придется вызвать его на дуэль, - деловито пропищал жалобный мальчишеский фальцет. - На мечах…
– Канцлер - самый искусный фехтовальщик в Городе, - ответил другой тоненький голосок. - Он в одиночку зарубил Семерых Рыцарей Света.
– Ерунда! Великий Боцман научил меня одному хитрому приемчику. Если провести «ножницы», а затем перейти в «вертушку», а потом сразу же, без подготовки, сделать «рейсфедер» и «тапочки» - все должно получиться.
– Ты сошел с ума! В «вертушку» нельзя перейти из «ножниц», а «рейсфедер» без подготовки вообще невозможен!
– Правильно, нельзя. Только этого никто не знает.
– Данька, не зарывайся. Шпага Канцлера режет железо, как глину. С ним нельзя драться.
– Боцман научил нас, как выполнить задание. Объясни им, Тиль.
– Слушайте сюда, когда бугор говорит. Железное оружие бессильно против Канцлера - это правда. Но, может быть, получится заколоть его игрушечным клинком из картона. Помните, как мы крушили Гипсовых мячиками для пинг-понга?
– Да, это было весело. Хотя в конце концов они переловили весь третий экипаж, и с тех пор никто не видел Майкла, Бобку, Егорку и Толика.
– Что скажешь, Данька?
– Пацаны, не ходите в открытый бой. Пусть лучше Юлька вызовет Канцлера на поединок, а мы подкрадемся сзади и закидаем падлу мячиками.
Послушав еще немного, Фауст понял, что пацанов зовут Юлька, Серега, Данька, Тиль, Женька и Галь. Все они были членами тайной террористической организации «Боцман». Возглавлял это подполье злобный старикашка, носивший одноименную конспиративную кличку. Как и все вожаки террористов, этот негодяй внушал детям, что на них возложена высокая миссия сразиться с силами Зла, олицетворением коих являлся пресловутый Канцлер, правитель Города. Кроме того, Боцман рассказывал байки, будто малолетние экстремисты смогут поразить врага игрушечным оружием.
«Подлец ничтожный! - рассвирепел Фауст, - Сам боится воевать - детей на смерть посылает. Да еще с картонными клинками». Возмущенный герцог вышел в коридор, чтобы взглянуть на пассажиров соседней секции. Тесно прижавшись друг к дружке, сидели на лавках мальчишки в черных мундирах: черные шортики, черные пилотки, черные рубашки с черными же погончиками и петличками. Только кроссовки на пацанах оказались белого цвета. Головы детворы были выбриты «под ноль», Фауст машинально подумал, что для полного ажура этим детенышам в белых тапочках не хватает лишь оскаленного черепа в петлицах. Да еще пары стилизованных под молнии букв «S».
Увидев незнакомца в темном плаще, бритоголовые чернорубашечники взвизгнули, уморительно вытаращив глазенки. Их ручонки конвульсивно вцепились в рукояти деревянных палашей. На прыщавых мордашках появилось выражение обреченности.
– Пацаны, за нами пришел Черный Всадник, - побледнев от ужаса, выдохнул белобрысый. - Судя по голосу, это был Данька.
Переждав последовавшие всхлипы, Фауст примирительно проговорил:
– Ну, во-первых, какой же из меня всадник, ежели коня нету? Во-вторых, я скорее синий, нежели черный. А в-третьих, чем так уж плохи Черные Всадники?
– Черные Всадники служат силам Зла, - зажмурившись, пискнул курносый Серега.
– Разве? - Нирванец удивленно пошевелил бровями. - Мне всегда казалось, что в фольклоре культурных наций Черные Всадники олицетворяли борьбу за свободу, против деспотии всяческих угнетателей. Вспомните хотя бы Черного Тюльпана и Зорро. Я уж не говорю о Назгулах, сражавшихся против эльфийской гегемонии, за свободу Мордора и других стран Востока.
Услыхав, как вежливо разговаривает незнакомец, и разглядев цвет его плаща, малолетние террористы немедленно успокоились и даже обнаглели. Недомерок по имени Тиль надменно процедил:
– А не пошел бы ты со своим фольклором… Мы тоже в первый класс ходили, даже не один год.
В меру интеллигентный Юлька выразился помягче:
– Все перечисленные вами персонажи выступали на стороне консервативных сил, поэтому не могут служить позитивным примером для продвинутой молодежи.
– Не продвинутой, а заапгрейженной, - строго уточнил долговязый Серега. - Ваши любимые Черные Всадники защищали несбыточные утопии, а потому были препятствием на пути революционного преобразования общества.
Точек соприкосновения не просматривалось, поэтому Фауст потерял интерес к туповато-драчливым и самодовольным тинейджерам. С другой стороны, до следующей трансформации Теней оставалось не меньше пяти минут, и герцог, чтобы скоротать время, предложил:
– Вы бы хоть рассказали, чем насолил вашей компании пресловутый Канцлер.
Пацаны загалдели, наперебой рассказывая про ужасную жизнь в Городе. По их описаниям, Канцлер оказался настоящим людоедом. Детей он заставлял ходить в школу и учить идиотские предметы вроде алгебры и географии. Кроме того, детям запрещалось в учебное время слоняться по улицам и распивать крепкие напитки, драться на переменах и насиловать одноклассниц. Взрослых же зловредный Канцлер принуждал работать на полях и в мастерских, пытаясь искоренить популярную в народе концепцию: «Кто не работает, тот пьет».
– Чудовище какое-то, - с трудом сдерживая смех, произнес Фауст. - Значит, ежели зарубите Канцлера, все проблемы решатся сами по себе.
– Ох, не сразу, - с тяжелым вздохом признал Данька. - Потом надо будет покончить с Ящером, сварить в машинном масле Директрису, повесить Продавщицу Мороженого, посадить на кол Билетера. Ну, еще кое-кого убрать придется. Я уж не говорю, что мы должны отдубасить очкариков и тех пацанов, которые носят длинные волосы.
– Трудное дело, - согласился герцог. - А что же ваши взрослые?
– Тупое быдло, - презрительно сказал Галь. - Им пришлась по душе такая жизнь, но мы ждем перемен.
Неожиданно Данька заявил, просверлив нирванца взглядом:
– Не-а, пацаны. Не нравится он мне. Порешить его надо, пока не заложил нас.
– Без разрешения? - ужаснулся Юлька.
– Данька прав, - веско изрек Серега. - Боцман никого не наказывает за лишнее убийство.
Фауст с интересом ждал продолжения, но поезд как назло остановился возле миниатюрного вокзала. Вдоль перрона расположились в вальяжных позах гипсовые статуи: Дискобол, Девушка с Веслом и другие атлеты массового изготовления. При виде изваяний бритоголовые засверкали глазками. Данька возбужденно закричал.
– А ну, братва, вкачаем этим ублюдкам!
Чернорубашечники деловито распечатали мешок, заполненный пинг-понговыми мячиками. «Выпороть бы вас и заставить пройти полный курс сопромата», - мелькнула злорадная мысль. Вернувшись в свою секцию плацкартного вагона, Фауст подошел к окну, желая посмотреть, подействуют ли пластиковые снаряды на гипсовых спортсменов. Однако жестокая Тень нашла способ удивить бывалого колдуна.
Изваяния зашевелились, спрыгнули со своих постаментов и устремились к вагону. Растолкав пассажиров, они прогромыхали в проходе тяжелыми каменными ступнями, а затем вернулись на перрон, крепко сжимая визжащих и слабо отбивавшихся бритоголовых киллеров-недоучек.
Разложив пацанов на станционном асфальте, статуи спустили с пленников шорты, достали откуда-то связки гибких прутиков и, весело перешучиваясь, приступили к экзекуции. Каждый посвист розги сопровождался одобрительными комментариями собравшихся зрителей.
«Малолеткам повезло, что статуи оказались просто садистами, - умиленно подумал герцог. - А будь они маньяками-педофилами?» Проходивший мимо кондуктор мстительно сказал:
– Так их, гаденышей!
– Не слишком ли сурово? - подыграл ему Фауст.
– Слишком сурово? Слишком мягко - так будет вернее, добрый рыцарь! - запальчиво ответил железнодорожник. - Житья не стало от ихнего беспредела. Ни хрена не смыслят, а все туда же - лезут обустраивать мир на свой лад. Ничего, пропишет им Канцлер революционную перестройку. Скоро этого пса Боцмана вздернут на рею - вот вам слово старого корсара.
График движения не позволил герцогу долго любоваться упоительным зрелищем расправы над пионерско-готическими мятежниками. Паровозик сделал «чух-чух», кондуктор дал свисток, и безымянный полустанок растаял в бездне Отражений. Дождавшись удобного момента, Фауст провел коррекцию реальности, после чего увидел за окном гору, оседланную монументальной громадиной семейной резиденции.
Гора и крепость были точно такими, как он их выдумал, и это означало, что цель путешествия достигнута.
Он был в Дримландии.
Прохожие на улицах вежливо здоровались, провожали его долгими взглядами. Словно знали, кто он такой и зачем приехал. Вместе с тем в атмосфере чувствовалась тревога. Фауст слышал обрывки беспокойных разговоров о врагах и войне, о беженцах и всеобщей мобилизации, а также о раненых, непрерывно поступающих в городской госпиталь.
Он поспешил в школу, но по дороге свернул к дому, где прежде находилась его лаборатория. Здесь почти ничего не изменилось, все приборы стояли на прежних местах. Вдоль стен выстроились новенькие бутыли с химикатами, а над столом склонилась знакомая фигура в белом халате.
Увидев Гретхен, Фауст почувствовал, что его губы непроизвольно растягиваются до ушей в идиотской улыбке влюбленного подростка. Девушка вскрикнула, потупила глазки, шепча слова приветствия. Фауст прикоснулся губами к нежной коже щеки, которая немедленно покрылась пунцовым румянцем. Неловко отодвигаясь, пани Маргрет доложила, что все заказанные вещества готовы и можно приступать к производству взрывчатки. Потом вдруг спросила: