– А если провести ее через Узор и подождать, пока зрение вернется само собой? - снова заколебался Рэндом.
– А если не вернется? Или в случае с Корал ты тоже собираешься ждать, пока Камень сам собой выпадет из глазницы?
Король Амбера, продолжая сомневаться, предпринял последнюю попытку оттянуть начало процедуры.
– Фау, стоит ли тебе входить туда? - промямлил Рэндом. - Ты ведь не амберит… Не боишься ходить через Лабиринт?
– Я давно уже ничего не боюсь, - флегматично сообщил герцог, - По крайней мере, тещу себя подобной иллюзией. Уж прости мне такую слабость.
Взяв Виолу за локотки. Рэндом и Фауст чуть ли не волоком потащили ее через Лабиринт, предусмотрительно обходя черные проплешины дефектов. Когда они, окруженные снопами сине-фиолетовых сверканий, преодолевали Первую Вуаль, Блейз недоуменно произнес:
– Действительно прошли… - Он поморщился, - Неуютно сознавать, что низкие порождения Теней тоже способны на это.
– Монополия не бывает абсолютной слишком долго, - резюмировал Жерар и добавил: - Объяснит мне кто-нибудь, почему он собрался сделать операцию в центре поломанного Узора? Это на самом деле необходимо?
– Похоже, колдун чересчур суеверен, как и все варвары, - нехотя откликнулась Фиона. - На самом деле это излишняя предосторожность.
– Ты уверена?
Фиона не решилась отвечать однозначно и сказала уклончиво:
– Мне так кажется.
Пока оставшиеся снаружи обсуждали действия доброго доктора, последний в компании августейшей четы благополучно достиг середины Узора. Как было условлено, Корвин переправил им через Карту кресло с высокой спинкой, позаимствованное на заводе, где монтировали космические ракеты. Усадив королеву, Сын Вампира достал новый ланцет и хладнокровно вырезал ей одно за другим оба глазных яблока.
Когда брызнула кровь, Рэндома стала бить крупная дрожь, но его жена даже не поморщилась.
– Не беспокоит? - осведомился Фауст, приложив тампоны к кровоточащим глазницам.
– А должно? - удивилась Виола. - Я ничего не чувствую.
– Значит, наркоз работает нормально… - Фауст ввел несколько кубиков антибиотика. - Все идет отлично, ваше величество. Скоро увидите, на что похож этот мир.
– Полагаете, я буду разочарована? - пошутила она.
– В любом случае стоит хотя бы взглянуть…
Он вставил пациентке левый глаз, произнес длинное заклинание и обработал место имплантации невидимыми нитями, исходившими из игольчатых вершин Амулета, похожего на многоконечную звездочку. Затем попросил Рэндома вытереть пот, обильно увлажнивший его лицо, немного передохнул и достал из прозрачного цилиндра еще один глаз того же цвета и размера.
– Знаете, герцог, для меня даже не столь важно зрение, я уже привыкла к слепоте, - неожиданно призналась Виола. - Меня пугает старость. Амбериты отправляют состарившихся жен в монастырь.
– Такова судьба смертных, - заметил нирванец голосом, в котором было не слишком много сострадания. - А я - лекарь, не Бог. Кстати, старости отныне можете не бояться. Побеспокойтесь о другом: у нас, Повелителей Теней, такая долгая молодость, что на вторую тысячу лет перестаешь получать удовольствие от жизни.
– К ней вернется молодость? - быстро спросил Рэндом.
– Не уверен, - честно признался Фауст. - Но стареть она будет значительно медленнее, чем обычные люди… Мой тебе совет: попозже, когда заживут раны и Виола освоится со зрячим состоянием, проведи жену через нормальный Лабиринт.
Размяв пальцы, он хлебнул из фляги и занялся правым глазом Виолы. Завершив операцию, удовлетворенно заявил:
– Вот и все, через неделю можно будет снять повязку. Давайте сюда Корал.
– Сначала поглядим, будет ли видеть Виола, - отрезал Рэндом.
– Ты меня обижаешь… - На лице нирванского герцога появилась странная мина, выражавшая удивление пополам с угрозой.
Фиона, стоявшая у внешнего края Великой Кривой, крикнула:
– Надо еще уговорить Корал дать согласие на операцию.
– Хорошо, вернемся к этому вопросу через неделю, - неожиданно легко согласился добрый доктор.
Наблюдавший за ними снаружи Корвин вдруг забеспокоился, что Фауст, находясь в центре Узора, может решиться на какие-нибудь резкие движения. Однако к нирванцу быстро вернулось обычное состояние миролюбивой меланхолии Неторопливо собрав инструменты, он посоветовал Рэндому телепортировать жену в более подходящее место.
– Махнем к нам во дворец, - с воодушевлением предложил король - Такое событие надо отметить как следует.
Амберит запнулся, обнаружив, что колдун не слушает его. Фауст пристально смотрел в небо, и при этом по лицу герцога блуждала мечтательная улыбка.
– Мои родственники летят, - сообщил он. - Рэндом, когда познакомишься с моим папочкой, прояви немного терпимости. Иногда старик бывает занудлив.
– Как и все старики, - понимающе сказал амберит.
Громко хлопая крыльями, возле пещеры дефектного Лабиринта приземлились два невиданных существа. Трансформация тел уместилась между считанными ударами сердца, и взорам публики предстал украшенный синяками Мефисто в безупречно сидевшем белом гусарском мундире с красными эполетами и аксельбантами. Вторым был немолодой холеный джентльмен с проблесками седины в аккуратной бородке, одетый в строгий костюм-тройку из тонкой серой шерсти. На его галстуке чередовались косые полоски цветов аквамарина, золота и рубина.
Первым его узнал Корвин - не так давно Ледяной Оракул показал, как этот бугай доставляет Даре связанного Мефа. Правда, на тех кадрах джентльмен выглядел бандитом с большой дороги.
– Папа с братиком прилетели, - меланхолично прокомментировал Фауст. - Как прошло в Хаосе?
– Ты нас обижаешь. - Кул укоризненно повторил недавнюю реплику сына и не понял, почему амбериты вдруг начали хихикать.
Понимающе кивая, Фауст пояснил окружающим:
– Много трупов и Логрус вдребезги. Меф уточнил:
– Логрус вдребезги, но трупов не слишком много. Так, чуть-чуть. Чтобы не скучно было.
– Дара и Мерлин живы? - вскинулся Корвин.
– Даже невредимы… - Мефисто самодовольно засмеялся. - Вот о Ясре я бы этого не сказал. Кстати, чем ты тут занимаешься?
– Глазной хирургией.
– Помощь не нужна? - загорелся отец.
– Теперь ты решил меня обидеть. - Фауст захихикал и занялся светской процедурой: - Друзья мои, позвольте представить его величество Дракулу, царя Нирваны. Лапа, познакомься, это…
Он перечислил присутствующих. Дружелюбно оглядев амберитов, Кул печально изрек:
– Из вас я помню только Бена и Кора. Как выросли… А на женщин смотрю - сердце кровью обливается. Какая жалость!
– Что вам не нравится? - оскорбленно зашипела Флора.
– Говорю: какая жалость, что я женат!
На этот раз в голосе Флоры прозвучала надежда:
– Кого смущают такие мелочи!
– Рад слышать… - Царь с нескрываемым интересом посмотрел на принцессу.
– Останетесь погостить? - на правах хозяина поинтересовался Рэндом.
– Обязательно заглянем, но в следующий раз, - сказал Кул, то есть Дракула. - Простите, но дома слишком много дел.
Вернувшись к Фаусту, он поинтересовался, как прошла операция. Рассеянно слушая сына, Дракула между делом осмотрел глаза Виолы. В какой-то момент на его лице появилась мимолетная гримаса удивления, и царь Нирваны, сняв наложенную Фаустом повязку, прикоснулся указательными пальцами к надбровьям королевы Амбера. На подушечках пальцев сверкнули искры. Виола вскрикнула и сказала, что видит слабый свет и мелькающие вокруг тени.
– Так и должно быть. - Дракула погладил ее по голове, при этом ладонь Вампира слабо светилась. - Надо будет полежать денек. Завтра к вечеру снимите повязку.
– В темной комнате, - уточнил Фауст.
Неожиданно Бенедикт сказал, что вспомнил дядюшку Аку, который посетил Амбер в год, когда родился Корвин. По его словам, нирванец поразил всех умением превращаться в крылатого ангела. Царь заулыбался и сообщил, что в тот раз они с Обероном славно покутили, но потом Озрик сумел поссорить отца с правителями Нирваны.
На этом он прервал обмен старыми впечатлениями, велев сыновьям собираться в дорогу. Поначалу Фаусту не удавалось превратиться в гарпию, и старшие пришли на помощь. Корвин расслышал, как Дракула вполголоса выговаривает сыну: дескать, Фау напрасно рассказал амберитам, что операцию следует делать в центре Узора.
Когда три гарпии, помахав крыльями в прощальном кружении, скрылись за барьером соседнего Отражения, Флора сказала раздраженно и разочарованно:
– Домоседы какие-то. Вся семья только и думает о своем курятнике.
А мрачный Бенедикт задумчиво произнес:
– Отец почти никогда не говорил при нас о нирванцах. Но мне почему-то кажется, что он считал Нирвану таким же противником, как и Хаос.
– Наверное, он был прав, - сказала Фиона. - Брагой надо опасаться.
– Возможно, отец совершил роковую ошибку, - возразил Корвин. - И потерял надежного союзника.
Снисходительно поглядев на родственников, Льювилла сказала менторским тоном, как учительница, объясняющая детям элементарные истины;
– Поймите наконец, что у великой державы не бывает врагов или друзей. Есть только вечные интересы.
– Цитируешь классика, - хохотнул Рэндом.
– Как же, классик… - Льювилла пренебрежительно махнула ладошкой. - Старый жирный боров умел только дымить сигарой как паровоз! Он был очень удивлен, когда я произнесла при нем эту фразу.
А три гарпии беззаботно парили в потоках Мощи, пронизывающих все Мироздание от Моря Судьбы до Пропасти Мрака и Стен Вечности. Гарпии лишь изредка шевелили крыльями, но все равно стремительно приближались к своему дому. Они мелькали в небесах разных миров, сопровождаемые новыми легендами, сказаниями и предчувствиями. Незримые ветры мелодично посвистывали в крыльях, бросавших тень на все Тени.
Кто-то из мудрецов древности назвал подобное Pax Mundi - Крылья над Миром.
XIII
Дара вдруг поняла, что уже видела эту сцену, но только со стороны. Картина, прорисовавшаяся на ледяной грани, показывала именно ее, смущенную и подавленную. И вот прорицание сбылось. На ее счастье, никто, включая Мерлина, не торжествовал, хотя могли бы злорадно подковырнутъ: мол, предупреждали тебя, что не надо делать глупости. Кажется, старший сын был ошеломлен случившимся даже сильнее, чем она, и жадно внимал словам старейшего мастера Искусства.