— Вторая рекомендация моя. Я тоже знаю его с детства. Потому что знаю его родителей и часто бывал у них в семье. Я считаю, что ему можно доверять.
— Ты понимаешь всю степень ответственности, которую ты на себя возлагаешь этим решением?
— Конечно. Я готов отвечать за него партийным билетом.
— Ну что ж. Другие кандидатуры у нас есть? Других кандидатур не было. Вообще не было.
— Голосуем.
Все трое подняли руки.
— Единогласно.
— Ты говорил ему о характере нашей просьбы?
— Да. Но только в самых общих чертах.
— Где он?
— Ждет в соседней комнате.
— Позови его.
Федор ушел и тут же вернулся с крепким, лет сорока подполковником.
— Подполковник милиции Громов Александр Владимирович, — четко представился он.
— Вы знаете, зачем мы вас пригласили?
— Да. Вам нужно вернуть какие-то деньги.
— Не какие-то, а Народные деньги. Которые были заработаны потом и кровью пролетариев нашей страны в период развитого социализма. И которые принадлежат им. И должны быть направлены на дело освобождения их от существующего ига новой буржуазии...
— Погоди, Максим, — перебил его Прохор. — Так мы ничего не сможем объяснить. Разговор идет о деньгах, которые были положены центральным аппаратом Коммунистической партии Советского Союза в ряд иностранных банков в качестве непрекосновенного резерва на случай возникновения нештатных политических и социальных ситуаций. Которые, как вы видите сами, наступили. Я надеюсь, вы разделяете наше негативное отношение к тому, что происходит в стране?
— Да! — коротко ответил Александр Владимирович.
— Я очень рад, что наши взгляды на действительность совпадают. Иначе мы бы просто не могли с вами сотрудничать. Так вот, возвращаясь к деньгам. Сейчас эти деньги нужны не в заграничных банках, а нужны здесь. Нужны на организацию борьбы за освобождение страны от ига лжедемократии.
— Почему вы не получите эти деньги сами? — спросил Александр Владимирович.
— Мы не имеем такой возможности. Получение денег связано с рядом оргмоментов, требующих специальных навыков.
— Вы имеете в виду сопровождение и охрану груза?
— В том числе и это.
— А что еще?
— Еще определенный уровень юридической культуры и связей в силовых структурах или Министерстве иностранных дел.
— Для чего?
— У нас есть некоторые проблемы с доставкой этих средств в страну.
— То есть, если называть все своими именами, вам нужно окно на границе или слепой таможенник?
— Некоторым образом.
— Могу сказать сразу, что окна в границе у меня нет. А вот с таможней я, в силу своих служебных обязанностей, сталкивался. С таможней я, наверное, помочь могу. Но вряд ли на основе голого энтузиазма. Сами понимаете, в какое время мы живем.
— Сколько потребует таможня?
— Если те, кого я знаю, то пять процентов со стоимости провозимого груза, если до ста тысяч долларов, и два с половиной процента, если свыше ста.
— Значит, в нашем случае два с половиной, — заметил Федор.
— Если сумма значительно больше, они могут сделать скидку.
— Ну вот видите, — горячо сказал Федор.
— Это надежный канал?
— Это достаточно надежный канал. К тому же я могу подстраховать прохождение денег со стороны своей работы. В свою очередь, я могу задать вам вопрос?
— Конечно.
— Почему вы выбрали именно меня?
— Вас рекомендовали Федор и еще один человек. Они доверяют вам. Мы доверяем им.
— До меня вы ни с кем не работали?
— Так получилось... Работали. Но остались ими недовольны и были вынуждены отказаться от услуг.
— С кем вы работали? Это не праздный вопрос. Если вы нанимаете меня, я должен знать, кто был до меня. И должен знать о всех событиях, бывших до меня.
— Мы работали с генералом Петром Семеновичем.
— Который застрелился?
— Вы тоже об этом слышали?
— Я об этом не слышал, я об этом знаю! И в связи с вновь открывшимися в нашем деле обстоятельствами, с его самоубийством, я должен знать все. Абсолютно все.
— Хорошо, вы узнаете все, когда мы согласуем оставшиеся вопросы.
— Какие?
— Денежные. Сколько вы потребуете за свои услуги? — задал Максим самый тяжелый для нынешнего финансового положения партии вопрос.
— Столько же, сколько вы заплатите таможне, — сказал Александр Владимирович. — Два с половиной процента. Причем должен заметить, в отличие от таможенников мне придется очень много побегать. Они получат свое только за то, что они есть.
— Но это же... — начал было Максим, но его остановил Прохор.
— Другие варианты наших финансовых взаимоотношений, конечно, невозможны?
— Отчего же? Вполне возможны. Вы можете нанять меня по единовременным ставкам.
— По каким ставкам?
— По существующим в охранных и сыскных предприятиях. Расценки рядового частного сыскного агента — от тридцати до ста долларов в час. Но я буду брать те же деньги за день, причем по самой низкой ставке. То есть тридцать долларов за восемь рабочих часов. И по десять за переработку, не связанную с риском. Это значит, за четырнадцатичасовой день — девяносто долларов. То есть в четыре-четырнадцать раз меньше, чем вам обошелся бы агент-частник или агент охранного предприятия.
Партийцы переглянулись.
— Теперь предусмотренные прейскурантом сыскных агентств доплаты за качество обслуживания. Я продолжаю работать в органах. Значит, еще тридцать. Мое звание подполковник милиции. Это еще пятьдесят. Я буду использовать служебное оружие. Десять. Служебный транспорт. Пять. И служебные источники информации. Эта услуга тянет на сорок долларов. Плюс десять долларов на разные прочие, трудно поддающиеся учету мелочи. Итого двести тридцать пять долларов в сутки. Согласитесь, вполне приемлемая, я бы даже сказал небольшая для подобного рода дела сумма. Правда, здесь есть одно «но». Такая форма взаиморасчетов возможна только при условии месячной предоплаты.
Присутствующие партийцы шумно выдохнули воздух.
— В случае же, когда мне придется работать за конечный результат, я бы хотел иметь достойное за проделанную мной работу вознаграждение. Два с половиной процента от всей суммы.
— А ты говорил, у него истинно пролетарское происхождение, — тихо вздохнул Прохор.
— В любом случае окончательное решение принимать вам. Но должен предупредить, более дешевый вариант вы вряд ли найдете.
— Ну что решим? — упавшим голосом спросил Максим. Федор молча поднял руку. За ним — Прохор. Последним Максим.
— Принято единогласно.
Сдались идейные борцы за освобождение рабочего класса. Капитулировали перед превосходящими силами обрушившихся на них проблем. С первым наемным работником, с Петром Семеновичем, хоть и не напрямую, хоть через посредника, но еще как-то справлялись. Еще держали хорошую мину при все более ухудшающейся игре.
А здесь не смогли. Здесь капитулировали. Сдались на милость затребовавшего и получившего два с половиной процента победителя.
— Тогда будем считать, что наша с вами сделка состоялась, — подвел итог Александр Владимирович. — И чтобы не откладывать дела в долгий ящик и быстрее приблизиться к тому, что вы и я желаем, я бы хотел задать вам несколько вопросов. Вернее, один и самый главный вопрос — кто, кроме вас, осведомлен о партийных счетах?
— Изначально только мы, покойный Петр Семенович и еще один подполковник, который был вместе с ним.
— Фамилия подполковника?
— Лукин. Подполковник Лукин.
— Кто еще, кроме тех, кто, как вы выразились, «изначально» знал о счетах?
— К сожалению, многие.
— Кто конкретно? И как они могли узнать о том, что знали только вы, генерал и подполковник?
— Дело в том, что этот подполковник сбежал. С дискетами сбежал.
— Где он теперь?
— Погиб. То есть я хотел сказать, убит.
— Кем убит?
— Точно неизвестно. Но, может быть, Ивановым.
— Каким Ивановым? Кто такой Иванов?
— Это тоже неизвестно. Но дискеты каким-то образом попали к нему.
— Где попали?
— На улице Агрономической. Где погиб подполковник Лукин. И еще несколько человек.
— Кто их убил?
— По всей видимости, Иванов.
— С чего вы взяли?
— Генерал Петр Семенович знакомился с материалами следствия. И сообщил нам, что следствие установило, что из оружия, которым были они убиты, стрелял Иванов.
— То есть дискеты появились у Иванова после этого?
— Наверное.
— Вы пытались найти его и изъять похищенные дискеты?
— Конечно. Петр Семенович искал его все это время.
— Нашел?
— Нашел. Но взять не смог.
— Почему?
— Его бойцы были убиты.
— Кем?
— Ивановым.
Милицейский подполковник очень внимательно посмотрел на партийцев. Они несли какой-то маниакальный бред. На тему мании всеобщего преследования каким-то Ивановым.
— С чего вы взяли, что это опять был Иванов?
— Мы ничего не брали. Эту информацию нам сообщил Петр Семенович. Он расследовал гибель своих бойцов и знакомился с материалами уголовного дела.
— То есть дискеты опять остались у Иванова?
— У него.
— Кто еще из оставшихся в живых знает о дискетах?
— Мы, Иванов и, возможно, кто-нибудь из подчиненных Петра Семеновича.
— Кто? Кого вы знаете?
— Майора Сивашова и капитана Борца. Он давал нам их фамилии, когда согласовывал тех, кто поедет в Швейцарию.
— Больше никто?
— Кажется, нет.
— Ну что ж. Значит с них, с майора и капитана, и надо начинать. И еще с Иванова. Потому что пока мы не узнаем, где они находятся, мы не можем быть спокойными за свои тылы. И значит, не можем приступать к решению главной, для которой вы меня сюда пригласили, задачи. Начинать надо с них! Есть у вас какие-нибудь их координаты?
— Нет.
— Тогда постарайтесь вспомнить их имена, фамилии, отчества, возраст и любую другую информацию, которая может пригодиться мне для установления их местопребывания...
Глава 23
— Я никак не пойму, зачем мне встречаться с каким-то там Корольковым по кличке Папа? Зачем он мне нужен? — никак не мог уяснить суть поставленной перед ним задачи Иванов.