Мельник все писал и писал. Заполнил целый лист, перечислил все, что будет давать подмастерьям.
«Подпиши свое имя! — потребовал Пумпхут, когда тот покончил с писаниной. — И поклянись, что все исполнишь!»
Мельник понял: выбора нет! Подписался как миленький и поклялся.
Пумпхуту только того и надо было. Расписка торжественно вручается подмастерьям. Хлоп ладонью по столу — мельница заработала! Он обращается к мельнику с речью, и тот отлично все слышит, несмотря на грохот мельницы.
«Расстанемся по-хорошему, мастер! Клятва это клятва! Я ухожу, но попробуй ее нарушить!..» Как только было произнесено последнее слово, мельница остановилась. Ни стука, ни грохота… Мельника снова обуял страх.
«Тогда, — продолжал Пумпхут, — будет вечный отдых, и ни один человек не поможет тебе пустить в ход твою тарахтелку. Запомни!»
Мельница опять заработала, а Пумпхут пошел своей дорогой.
С тех пор у подмастерьев в Шляйфе началась счастливая жизнь. Они получают все, что было обещано, и твердо стоят на ногах, никого больше не шатает от голода.
Подмастерьям понравился рассказ Андруша.
— Еще, еще! — дружно закричали они. — Еще о нем расскажи! Выпей чего-нибудь и давай!
Андруш поставил рядом с собой кувшин с пивом, чтобы глотка не сохла, и пошел рассказывать про Пумпхута — как тот проучил хозяев в Баутцене и Зорау, Румбурге и Шлюкенау на радость и на пользу тамошним подмастерьям.
Крабат невольно подумал об их Мастере. А что было бы, если б спор зашел между Пумпхутом и Мастером?
Кто вышел бы победителем?
ВОРОНОЙ
После праздников взялись проверять, где что надо чинить, подновлять, ремонтировать. Балки и доски были заготовлены давно. Сташко, самого умелого и проворного, Мастер назначил старшим, Кито с Крабатом ему помогали. Они осмотрели всю мельницу снизу доверху: нет ли где пошатнувшихся ступенек, покосившихся стояков, прогнивших половиц, источенных жучком досок. Такие заменяли или укрепляли. Дощатая обшивка мельницы также нуждалась в ремонте, да еще надо было подправить плотину. Пришла пора заменить и старое мельничное колесо.
Сташко и его помощники все делали сами, умело орудуя тесаками, как и положено подмастерьям мельника. За пилу же брались неохотно, только в крайнем случае.
Крабат был рад, что так загружен работой, — это отвлекало его от мыслей о Певунье. И все же он часто думал о ней и даже начал бояться, как бы другие этого не заметили.
Лышко, кажется, и в самом деле что-то пронюхал — как-то спросил, что с ним происходит.
— Со мной? Ты про что?
— В последнее время ты не слышишь, когда с тобой заговорят. Я знал одного парня. У него были неприятности с девушкой. Так вот, по-моему, ты на него похож!
Крабат постарался ответить со всем спокойствием, на какое был способен:
— И я знал одного. Он утверждал, что слышит, как трава растет. А на самом деле это у него в башке шевелилась солома!
…В школе чернокнижия Крабат старался изо всех сил и вскоре перегнал всех подмастерьев.
Только Ханцо и Мертен кое в чем еще были его посильнее, ну и, конечно, Михал, он стал в этом году лучшим учеником, намного опередив остальных.
Мастеру нравилось усердие Крабата, он часто хвалил его и всячески поощрял.
— Вижу, ты преуспеваешь в черной магии, — сказал он как-то в пятницу вечером в конце мая. — Тебе она дается куда легче, чем другим. У тебя редкие способности. Теперь ты понимаешь, почему я взял к курфюрсту именно тебя?!
Крабата обрадовала похвала Мастера. Жаль только, не часто представлялась возможность попробовать свои силы!
— Все в наших руках, — проговорил Мастер, угадав мысли Крабата. — Завтра пойдешь с Юро на рынок в Витихенау и продашь его как вороного коня за пятьдесят гульденов. Только смотри, чтоб этот болван тебя не подвел!
Утром Крабат с Юро отправились в Витихенау. Крабату вспомнилось, как продавали рыжего быка. Да, забавное будет приключение! Только вот почему Юро шагает такой унылый, повесив голову?
— Что с тобой?
— Ничего!
— Вид у тебя такой, будто идешь на виселицу.
— Боюсь, у меня не получится… Я еще ни разу не превращался в коня.
— Да это, наверно, нетрудно, Юро. Я тебе помогу.
— Ну да, поможешь превратиться в коня и продашь за пятьдесят гульденов. Думаешь, на том все и кончится? Для тебя, пожалуй, и кончится, а для меня только начнется. А почему? Очень просто! Как же я сам вылезу из лошадиной шкуры? Мастер небось это нарочно придумал, чтоб от меня отделаться.
— Да что ты мелешь!
— Правда, правда! Мне не справиться! Слишком я глуп!
Он понуро опустил голову. Вид у него был разнесчастный.
— А если нам поменяться? — предложил Крабат. — Ведь Мастеру главное деньги. А кто кого продаст, ему безразлично.
Юро просиял от радости.
— Ну, спасибо тебе, брат!
— Да ладно! Обещай только, что об этом никто не узнает. А так, я думаю, все обойдется!
Весело насвистывая, дошли они до первых домишек Витихенау. Свернув с дороги, спрятались за сараем в поле.
— Вот и подходящее место! — решил Крабат. — Тут никто не увидит, как я превращусь в вороного. Послушай-ка, ты не забыл, что продать меня надо не дешевле пятидесяти гульденов? Когда будешь передавать новому хозяину, не забудь снять уздечку, не то я останусь жеребцом до конца моих дней, а мне это вовсе не по вкусу!
— Не бойся, уж этого-то я не забуду! Я, конечно, глуп, но ведь не настолько!
— Ну, хорошо! Только помни!
Он пробормотал слова заклинания и тут же обернулся статным красавцем скакуном в дорогой сбруе.
— Черт побери! Тебя хоть на парад выводи! До чего хорош!
Торговцы лошадьми просто рты разинули, увидав отменного жеребца. И тут же ринулись к хозяину.
— За сколько продашь?
— За пятьдесят гульденов.
Для порядка поторговались. И вот уже торговец из Баутцена готов заплатить сполна. Но только Юро открыл рот, чтобы сказать: «По рукам!», как вмешался еще один покупатель. На нем был красный костюм для верховой езды с серебряной шнуровкой, на голове польская шапочка. Наверное, полковник в отставке или еще какой важный чин!
— Ты здорово продешевил, — обратился он к Юро. — Такой красавец стоит куда дороже! Даю сто!
— Что за наглость! — взорвался торговец из Баутцена. — Сумасшедший он, что ли?! Да и кто он такой, чтобы встревать? Одет как знатный, а никто его не знает!
Одному Крабату сразу все стало ясно, как только тот вступил в торг. Узнал по хриплому голосу и по повязке на левом глазу.
Вороной встревожился, раздул ноздри, запрядал ушами. Хоть бы Юро заметил его беспокойство! Но нет, тот и внимания не обращает. Видно, все его мысли лишь о ста гульденах.
— Ну как, согласен? — незнакомец вытащил кошелек, кинул хозяину. Юро низко поклонился.
— Большое спасибо, господин!
Мгновение… и незнакомец уже в седле. Рванул поводья, вонзил в бока шпоры, да так, что Крабат заржал и встал на дыбы.
— Постойте, господин, не уезжайте! — крикнул Юро. — Уздечку! Оставьте мне уздечку!
— Еще чего! — расхохотался незнакомец. Тут уж и Юро понял, кто перед ним. Над головой Крабата посвистел кнут.
— Вперед!
И незнакомец, даже не взглянув в сторону Юро, метнулся с рынка.
Бедняга Крабат! Мастер гнал его напрямик по полям и холмам, через заросли и болота, через изгороди и канавы.
— Я тебе покажу — мне перечить!
Если Крабат замедлял бег, мельник стегал его кнутом, вонзал шпоры в бока, будто раскаленные гвозди вколачивал:
Крабат попытался скинуть седока, взбрыкнул, встал на дыбы.
— Старайся, старайся! Меня не сбросишь! Кнутом и шпорами он вконец измотал Крабата. Еще раз конь попытался отделаться от седока — не удалось. Крабат затих, смирился. Он чувствовал, что весь в мыле и никак не мог унять дрожь. От него шел пар, кровь выступила на боках.
— Ну как? Еще?
Мастер заставил его перейти на галоп. Налево! Направо! Рысью! Шагом! Стой!
— Сам виноват! Ты еще дешево отделался!
— Мельник спрыгнул, снял с коня уздечку. — Можешь стать человеком!
Крабат тут же принял свой обычный вид. Раны, синяки, царапины, ссадины — все осталось.
— Это тебе наука за непослушание! Если я что поручаю, должен выполнять, как приказано! В другой раз так легко не отделаешься. Запомни! И вот еще что! — Мастер понизил голос. — Никто тебе не мешает как следует наказать Юро! Вот, держи!
Он сунул Крабату кнут, повернулся и пошел. Крабат и оглянуться не успел, как он ястребом взмыл в небо.
Хромая, поплелся Крабат к мельнице. Пройдя несколько шагов, останавливался передохнуть. Ноги словно свинцом налились, все тело болело.
Вот и Витихенау. Еле добрался до какого-то дерева у дороги, без сил свалился в тени на траву. Хорошо, что Певунья его сейчас не видит! Что бы она подумала!
Через некоторое время на дороге появился Юро. Вид у него был удрученный.
— Эй, Юро!
Юро просто опешил, заслышав знакомый голос.
— Это ты?
— Да, я!
Завидев кнут, Юро отступил назад, закрыл лицо рукой.
— Будешь бить?
— Мастер ждет этого!
— Тогда давай быстрее! Я заслужил… Приступай!
— Думаешь, у меня от этого скорее заживет?
— А как же Мастер?
— Да ведь он не приказал мне, а посоветовал. Иди садись сюда, на траву.
— Ну, как знаешь! — Юро вынул из кармана какую-то щепочку, начертил вокруг себя и Крабата круг и еще какие-то значки.
— Что ты делаешь?
— Да так, пустяки! От комаров да мух! Чтобы не кусали. Покажи-ка мне твою спину. Крабат задрал рубашку.
— Ну и ну! Как он тебя отделал! — Юро присвистнул. — Ладно, ничего! У меня есть мазь. Я всегда ношу ее с собой. Рецепт моей бабушки. Хочешь помажу?
— Если поможет…
— Да уж не повредит.
Он пошарил в карманах, достал мазь и стал осторожно ее втирать. От прикосновения его рук Крабат ощутил легкую прохладу, боль стихала. Казалось, вырастает новая кожа.
— Вот это да! — удивлялся Крабат.