Мальчишка замечает, что вороной поранен, на левом ухе ремень стёр кожу.
"Погоди-ка, - говорит он, - мне тут надо чуть-чуть ослабить пряжку, это мы быстро".
Он ослабляет пряжку, затем снимает с вороного уздечку.
Крабат, едва освобождается от уздечки, становится вороном. С карканьем он поднимается в воздух и держит путь на Шварцкольм.
В деревне сияет солнце. У себя под лапами он видит Запевщицу - как она стоит недалеко от колодца, с соломенной корзинкой в руках, и кормит кур - тут по нему скользит тень, крик ястреба-тетеревятника режет ухо. "Мастер!" - озаряет Крабата.
Стремглав, сложив крылья, он бросается вниз, в колодец, и принимает обличье рыбы. Он спасён? Слишком поздно ему становится ясно, что он попался, что отсюда нет выхода.
"Запевщица! - думает он со всем пылом, на какой способен. - Помоги мне выбраться!"
Девушка погружает руку в колодец, а Крабат становится узким золотым кольцом на её пальце - так снова он возвращается в мир земной.
У колодца стоит, будто с небес свалившись, одетый по-польски дворянин, он одноглаз, на нём красный с серебряной шнуровкой жакет наездника с чёрными галунами.
"Не скажешь ли мне, девица, откуда у тебя такое прелестное кольцо? Дай-ка мне посмотреть..."
Уже протягивает он руку к кольцу, уже хватает его.
Крабат превращается в ячменное зерно. Оно ускользает из рук Запевщицы, падает в соломенную корзину.
Со следующей горстью девушка бросает его куриной стайке.
Красный жакет внезапно исчезает. Чёрный как смола чужой петух, одноглазый, собирает зёрна - но Крабат быстрее него: поняв своё преимущество, он становится лисом. Молниеносно бросается он на чёрного и перегрызает ему шею.
Хрустит будто от сенной крошки и соломы у него между зубами. Будто солома хрустит у Крабата между зубами, будто труха.
Когда Крабат проснулся, он был весь в поту. Он вгрызался в соломенный тюфяк, он задыхался, прошло некоторое время, прежде чем он успокоился.
Что во сне он одолел Мастера, Крабат счёл за доброе предзнаменование. Отныне в своём деле он был совершенно уверен. Дни Мастера, теперь он не сомневался в этом, были сочтены. Он, Крабат, положит деяниям мельника конец: Крабату было суждено разрушить его власть.
Вечером он направился в комнату Мастера.
- Это окончательно! - крикнул он. - Делай своим преемником кого желаешь. Я, Крабат, отказываюсь от твоего предложения.
Мастер принял его слова хладнокровно.
- Иди в дровяной сарай, - сказал он, - и возьми кирку и заступ. В Козельбрухе надо выкопать могилу - пусть это будет твоя последняя работа.
Крабат ничего не возразил на это, развернулся и покинул комнату. Когда он подошёл к сараю, из тени выступила фигура.
- Я тебя ждал, Крабат. Мне передать что-то девушке?
Крабат вытащил из нагрудного кармана своей куртки колечко из волос.
- Скажи ей, - попросил он Юро, - что я посылаю ей весть через тебя. И пусть она завтра, в последний вечер года явится к мельнику и попросит освободить меня, как уговорено.
Он описал Юро дом, где она жила.
- Если ты, - продолжил он, - покажешь ей кольцо, по нему она поймет, что ты пришёл по моему поручению. И не забудь сказать ей, что это в её воле - отправится она в Козельбрух или нет. Если она придёт, это хорошо - и если нет, это тоже хорошо: тогда мне без разницы будет, что со мной случится.
Он дал Юро кольцо и обнял его.
- Обещаешь мне так и сделать? И что не будешь уговаривать Запевщицу совершать что-то, чего бы она сама лучше не совершала?
- Это я обещаю, - сказал Юро.
Ворон - в клюве колечко из волос - отправился в полёт к Шварцкольму. Крабат пошёл в сарай. Стоял там гроб в углу? Он взвалил на плечо кирку и заступ, затем через снег побрёл в Козельбрух, пока не дошёл до Пустоши.
Он нашёл место, что тёмным четырёхугольником выделялось среди окружавшей белизны.
Было ли оно предназначено ему - или оно могилу Мастера отмечало?
"Завтра в это время, - подумал Крабат, втыкая заступ, - всё будет решено".
На следующий день после завтрака Юро отвёл друга в сторонку и вернул ему кольцо. Он поговорил с девушкой, обо всём было условлено.
Ближе к вечеру - уже собиралось темнеть - Запевщица явилась на мельницу, в одеянии для причастия, с белой лентой на лбу. Ханцо принял её и расспросил, что ей угодно, она желала поговорить с мельником.
- Мельник - это я.
Раздвинув парней в стороны, Мастер шагнул ей навстречу, в чёрном плаще и треуголке, с бледным лицом, будто покрытым известью.
- Чего ты хочешь?
Запевщица взглянула на него без страха.
- Отпусти ко мне, - потребовала она, - моего парня!
- Твоего парня? - мельник рассмеялся. Это прозвучало как злое блеяние, как хохот козла. - Я его не знаю.
- Это Крабат, - сказала Запевщица, - это его я люблю.
- Крабат? - Мастер пробовал запугать её. - Ты вообще его знаешь? Ты способна отыскать его среди парней?
- Я знаю его, - сказала Запевщица.
- Так каждая может сказать!
Мастер повернулся к подмастерьям.
- Идите в Чёрную комнату и выстройтесь в ряд, один возле другого, и не шевелитесь.
Крабат ожидал, что им сейчас надо будет превратиться в воронов. Он встал между Андрушем и Сташко.
- Стойте где стоите - и чтоб никто мне не пикнул! И ты тоже, Крабат! При первом звуке, что я от тебя услышу, она умрёт!
Мастер вытащил из кармана плаща чёрный платок, которым завязал Запевщице глаза, затем он ввёл её внутрь.
- Если ты сумеешь показать мне твоего парня, можешь забрать его с собой.
Крабат всполошился, такого он не учёл. Как он должен был теперь помочь девушке? Тут и от колечка из волос не было пользы!
Запевщица обошла ряд парней - один раз и второй раз. Крабат был едва в состоянии держаться на ногах. Он поплатился, чувствовал он, собственной жизнью. И жизнью Запевщицы!
Страх завладел им - страх, какого он никогда до того не ощущал. "Я виновен, что ей придётся умереть, - пролетело у него в голове. - Я виновен в этом..."
Тут и случилось.
Запевщица - она третий раз проходила вдоль ряда парней - вытянула руку и показала на Крабата.
- Вот он, - сказала она.
- Ты уверена?
- Да.
Этим всё было решено.
Она сняла платок с глаз, затем шагнула к Крабату.
- Ты свободен.
Мастер, пошатнувшись, прислонился к стене. Парни стояли на своих местах, будто заледенели.
- Собирайте свои вещи - и идите в Шварцкольм! - сказал Юро. - Вы можете на постоялом дворе переночевать, на сеновале.
Тогда мукомолы выскользнули из комнаты.
Мастер, они знали это все, не доживет до Нового года. В полночь он должен умереть - а потом мельница сгорит в огне.
Мертен со своей кривой шеей пожал Крабату руку.
- Теперь Михал и Тонда отомщены - и остальные тоже.
Крабат был не в состоянии вымолвить не слова - он как окаменел. Тут Запевщица положила руку ему на плечо и укутала его своей шерстяной шалью. Тёплой была эта шаль, мягкой и тёплой, как защищающий покров.
- Пойдём, Крабат.
Он дал ей вывести себя с мельницы, она повела его через Козельбрух на ту сторону, в Шварцкольм.
- Как ты, - спросил он, когда они увидели огни деревни, мелькавшие меж древесных стволов, тут один, там один, - как ты меня отыскала среди других подмастерьев?
- Я почувствовала твой страх, - сказала она. - Страх за меня - по нему я тебя узнала.
Пока они подходили к домам, начался снег, лёгкий, мелкими хлопьями - как мука, что из большого сита падала на них.