— Краб, сэр. — Фермер бросил взгляд назад, на палубу. — Мы… поймали краба.
— И ты разбудил меня, чтобы сказать об этом?
Парень сглотнул. Он слышал от остальных о характере старика: Ол Ларсен терпеть не мог, когда его дурачат.
— Мы постоянно ловим крабов, — недовольно произнес Ларсен, пытаясь встать, несмотря на головокружение. — Когда тралишь, непременно попадается и то, чего не хочешь поймать. Чаще всего это крабы. Выбрасывай их в море. Ступай и…
— Но это необычный краб, капитан.
— Необычный краб? — Ларсен прислонился к стене, чтобы не упасть. — Что ты имеешь в виду, парень? Крабы есть крабы…
— Он очень большой, сэр. Очень. Фута четыре в поперечнике. Его зацепили на глубине почти триста футов.
— Покажи. — К Ларсену, казалось, вернулись силы, и люди, выгружавшие улов, не заметили ничего необычного в походке капитана, идущего за молодым матросом по скользкой палубе.
Ночь наступила быстро. Масляные лампы освещали палубу, где валялись кучи только что пойманной рыбы, веревки и сети и стояли деревянные бочки. Ларсен глубоко вдохнул, и обжигающая струя ночного воздуха, казалось, оживила его. Прежние страхи временно отступили.
— Он здесь, сэр. Посмотрите, какой огромный.
Ларсен остановился на кормовой палубе, возле тяжелого трала, в котором находилось несколько рыб и один краб. Группа рыбаков смотрела на находку, держась на расстоянии.
— Боже мой! — Ларсен вытаращил глаза, на мгновение ему показалось, что боль от стенокардии нарушила его умственные способности. Затем он понял, что ему не мерещится. Краб действительно был фута четыре в поперечнике. Но не его огромные размеры и щелкающие клешни заставили Ларсена схватиться за перила. Причиной тому был взгляд крошечных немигающих глаз существа, поблескивающих в свете масляных ламп. Это и кое-что еще, чего капитан после многих лет тралового промысла не мог объяснить. Было в крабе нечто зловещее. Полное отсутствие страха. Обычно эти ракообразные пытались скрыться при приближении человека. Но этот не стал. Он пытался двигаться в сторону зевак, и лишь тяжелая сеть удерживала его. Краб сердито шипел.
— Это чудовище, капитан.
Ларсен не ответил. Говорить было нечего. Достаточно было посмотреть на существо.
— Нам выбросить его в море, сэр?
Ол Ларсен замешкался с ответом.
— Нет. — Он медленно обвел взглядом матросов. — Мы заберем его с собой. Осторожно перенесите его в сеть поменьше и подвесьте за кормой. Завтра к этому времени мы будем в Нарвике.
Ларсен вернулся на свою койку, но спать не стал. Несмотря на холод, его прошиб пот. Капитан подумал о том, чтобы передать радиограмму в Нарвик, хотя проку от этого будет мало. Через двадцать четыре часа рыболовные власти увидят все своими глазами.
Ларсен вспомнил, как несколько месяцев назад в водах Вадсо в трал им тоже попался краб. Они привезли существо c собой. Оно весило двенадцать с половиной фунтов и было около ярда в поперечнике. Трал зацепил его на глубине в двести семьдесят футов, что было объявлено рекордом. Возможно, сейчас этот краб находится в каком-нибудь музее. О том случае быстро забыли.
Ларсен знал, что его краб — крупнее, но радости при этом не испытывал. Это ракообразное не было многолетним обитателем морского дна, разросшимся до гигантских размеров. Оно появилось на свет совсем недавно. Будто в планы природы закралась ужасная ошибка.
Неожиданно старый капитан вскрикнул от новой волны острой боли, пронзившей грудь. Его мучительный крик был заглушен ревом волн, бьющихся о борт траулера.
Ларсен попытался сесть. Нужно послать радиограмму в Нарвик. Власти должны знать. Шансы, что он сможет изложить факты, вернувшись в гавань, были крайне малы. На команду положиться нельзя, по крайней мере в деле такой важности.
На мгновение он замер, тщетно надеясь, что боль в груди отступит, и молясь, чтобы жизнь не оставляла его еще несколько минут.
Молитвы капитана Ларсена не были услышаны, красная пелена перед глазами превратилась в кромешную тьму, и он упал на койку. Его тело содрогнулось в страшной конвульсии и замерло.
На рассвете молодой матрос стал отчаянно колотить в дверь каюты. Через несколько секунд, не боясь гнева старика, он вошел и в ужасе уставился на второй за последнюю пару часов труп. В панике матрос выбежал обратно на палубу, зовя на помощь.
Мужчины, собравшиеся на корме, повернулись на крик, их обветренные лица были неестественно бледными. Тихо переговариваясь, они с опаской поглядывали на траловую сеть и окровавленную человеческую ногу, лежащую рядом.
Рыбаки пришли к выводу, что это нога Олсена, потому что того нигде не было видно. Матрос, которому было поручено переместить гигантского краба в другую сеть, исчез. Как и сам краб.
Спустя неделю капитан Ларсен был похоронен в море по семейной традиции. Его тело, вместе с информацией, которую он намеревался передать нарвикским властям, навсегда упокоилось в морских глубинах.
1
Подводный мир Большого Барьерного рифа в Австралии — это потрясающий комплекс кораллов и океанической жизни. Темно-синяя вода настолько чиста, что с лодки можно разглядеть находящийся на стопятидесятифутовой глубине сказочный лес коралловых кустов, отливающих синим, красным и зеленым цветом, между ветвями которых снуют, словно стаи птиц, рыбы. Тем не менее среди всего этого великолепия ведется вечная борьба за выживание. Хищники постоянно охотятся за добычей, слабые бегут от сильных, прячутся в надежде выжить, и, пожалуй, лишь большая белая акула обладает полной неуязвимостью. В восьмидесяти милях от Маккая, у побережья Квинсленда, лежит Хэйман. Это один из небольшой группы островов, включающих Брамтон, Линдеман, Лонг, Саус-Молл и Дэйдрим. Хэйман — это приземистый холмистый остров, где рыжевато-коричневая трава саванны перемежается с эвкалиптами, однако он, в отличие от своих соседей, лишен величественных гранитных скал и лесистых склонов. Покрытые расщелинами утесы и поросшие лишайником прибрежные скалы скрыты непролазной растительностью и зелеными соснами, глядящими на обширные пляжи, коралловые отмели и неожиданные впадины. Воды у берега кишат акулами, что требует постоянного присутствия вертолетных патрулей, предупреждающих купальщиков и серферов о появлении этих самых смертоносных хищников, известных человеку.
Возле залива Барбекю стоит отель «Ройал Хэйман», самый роскошный из тех, что находятся на этой группе островов. Он окружен рядами пастельных домиков, пальмами и казуаринами. Современнейший из курортов, «Ройал Хэйман» обладает всем необходимым для водных видов спорта, подводного плавания, рыбалки и предлагает ночные развлечения, как в Лондоне или Нью-Йорке. Ежедневно самолеты и вертолеты привозят новых туристов из Маккая и Просперина на эту искрящуюся жемчужину посреди темно-синего моря.
За миллион лет жизнь на глубине океана мало изменилась. На поверхности царствовал Человек. Он не завоевал морские глубины и еще не смог полностью их изучить. Большинство из тех, кто отдыхает на острове Хэйман, не проявляют особого интереса к подводному миру. Они невольно вздрагивают, слыша предупреждения о появлении акул, но утешают себя тем, что, если не заходить в воду, акулы не смогут напасть. Не стоит бояться обитателей глубин. На суше люди в безопасности.
Никто точно не знал, как давно Клин живет на острове Хэйман. Туристы, регулярно бывающие в заливе Барбекю, помнят высокого мускулистого мужчину, с темно-коричневым от загара телом, взъерошенной копной черных волос, такой же дикой лохматой бородой и темными глазами, скрывающими его истинные мысли. Возраст Клина не подлежал точному определению, а сам он, гибкий, облаченный лишь в потрепанные шорты цвета хаки, двигался с проворством двадцатипятилетнего атлета. Однако черты лица, особенно глаза, говорили о зрелости человека, чей возраст близок к сорока годам.
Даже местные жители мало что знали о происхождении Клина. Один старый рыбак рассказывал, что однажды, много лет назад, американский лайнер был вынужден зайти в залив для ремонта. Когда он наконец отплыл, на берегу остался долговязый мальчишка, который несколько недель прятался в холмах, пока местная семья не сжалилась над ним и не взяла к себе. Но то были всего лишь слухи. Рыбак, рассказывающий эту историю, был известен своими старческими фантазиями, и никто ему особенно не верил. Так или иначе, Клин был частицей острова Хэйман, живой легендой — такой же, как и сами коралловые рифы.
Занимавшийся в основном рыбалкой, Клин был нанят отелем для сопровождения групп туристов через опасные воды. Платили ему за это немало, но некоторые были готовы доплатить за возможность порыбачить с Клином. Все не только возвращались живыми и здоровыми, но и, как правило, не с пустыми руками, хотя возле коралловых рифов безопасность и рыбная ловля совмещались крайне редко.
В свободное время Клин брал свою лодку и ловил сетью тунцов и крабов. С финансовой точки зрения последние были предпочтительнее, так как квинслендские крабы очень высоко ценились гурманами во всем мире.
Между этими двумя основными занятиями Клин помогал Шэннону, офицеру берегового патруля, в полетах на вертолете.
— Я мог бы взять тебя на постоянную службу, — сказал однажды Шэннон. — У тебя глаза как у ястреба.
— У ваших людей есть бинокли, — ответил Клин, медленно покачав головой. — Вода такая прозрачная, что вы можете заметить акулу на глубине двухсот футов.
— Возможно. — Шэннон почесал квадратную челюсть, понимая, что у него нет аргументов, которые заставили бы Клина передумать. — Но дело не только в зрении, Клин. Ты чуешь акул с расстояния в триста футов. Да ты сам, черт возьми, знаешь, на что способен.
Клин был знаком с местным подводным миром. Бесконечное количество раз он сопровождал под водой фотографов и ныряльщиков, и никогда его клиенты не становились жертвами акул или морских змей.
Однако больше всего Клин любил рыбачить в одиночестве при свете полной луны, медленно тянуть трал, вытаскивать из сети крабов и возвращаться на рассвете.