Лишь когда шум двигателей стих, Клин поднялся на ноги. Он окинул взглядом сверкающую в лунном свете воду. Вокруг ни души.
Клин попытался завести мотор, и тот затарахтел с пол-оборота, каким-то образом избежав повреждений от града пуль.
Клин по-прежнему не спешил. Расположение луны подсказало, что было около трех часов ночи, и о ловле не могло быть и речи. С безразличием он выбросил за борт выловленных крабов. Такой скудный улов едва ли стоил связанных с торговлей хлопот. Лучше вернуть его в океан.
Клин сел, направив лодку на обратный курс со скоростью в три узла. Первым, кого он хотел увидеть на берегу, был Кордер, и Клин отлично знал, что репортер редко встает раньше девяти часов, поэтому не спешил.
Слева от него был коралловый риф, что выступал из воды, словно некое доисторическое морское чудовище с горбатой бесформенной спиной. На фоне мерцающей поверхности океана вырисовывался четкий силуэт.
Сперва Клин едва взглянул на риф: он знал каждый отросток кораллов в прибрежных водах этих островов. Иногда днем бросал якорь возле одного из таких рифов и ловил синюю коралловую форель.
Неожиданно Клин встревожился, левая рука автоматически потянулась вниз и замедлила ход лодки. Рев мотора превратился в ровное гудение, скорость стала не больше одного узла.
Сначала Клин никак не мог понять, что привлекло его внимание. Множество раз он проплывал мимо этого рифа — и при лунном свете, и при дневном, — но теперь тот выглядел как-то иначе. Клин не мог этого объяснить. Кораллы не изменяют форму за несколько дней. И все же…
И тут он понял, почему замедлился. Впервые за несколько лет с того дня, как его преследовала под водой большая белая акула, Клин ощутил леденящий душу страх. Часть кораллового рифа двигалась!
— Боже мой, — пробормотал он и сбросил скорость почти до полной остановки двигателя.
Клин снова присмотрелся и через несколько секунд понял, что не ошибся. Выступ кораллового рифа слева от него переместился так плавно, что сперва это можно было принять за оптический обман, вызванный движением лодки или волн. Но когда «выступ» приподнялся и между ним и основным рифом образовалась щель, Клин инстинктивно повернул руль, уводя лодку в сторону от этого жуткого и необъяснимого явления. Однако любопытство все-таки взяло верх, и он решительно остановил лодку и обернулся.
Прошло несколько секунд, прежде чем Клин понял, что двигался вовсе не риф, а то, что взгромоздилось на него. Нечто настолько идеально сливающееся с ним, что казалось его частью.
Лодку относило волнами все ближе к рифу. Затем, оказавшись на расстоянии не больше пятидесяти ярдов, Клин наконец смог распознать объект своего любопытства. Это был огромный краб, размером почти с небольшой автомобиль!
Страх снова охватил его. Теперь Клин отчетливо видел чудовище, более того, оно тоже его заметило: почувствовав присутствие человека, изменило положение и повернулось к нему мордой. В лунном свете два глаза светились красноватым огнем, разглядывая Клина.
Он уже не сомневался в том, что видел, тщетно пытался найти этому объяснение, но был уверен в одном: ему встретился не крупный квинслендский краб, а незнакомый вид, который по всем законам природы просто не мог существовать ни в Тихом, ни в любом другом океане.
Клин подумал о дробовике, лежащем рядом, но тут же отбросил эту идею. Чтобы пристрелить существо такого размера, понадобилось бы ружье большего калибра.
Краб по-прежнему сидел на рифе и смотрел на него. Двигались только крошечные глазки, мерцающие с явной недоброжелательностью.
Клин не знал, сколько времени они глядели друг на друга. Может, десять секунд, может, десять минут. Чем дольше Клин смотрел, тем больше поддавался гипнозу этого существа. Помани его чудовище одной своей огромной клешней, он бы, наверное, бросился за борт и поплыл к нему.
Наконец краб сам прервал этот транс. Он двинулся с места и, соскользнув с рифа, исчез под водой, оставив после себя едва заметную рябь.
Клин неожиданно обнаружил, что его прошиб пот и охватила дрожь. Двигаясь с поспешностью, граничащей с паникой, он так резко дернул дроссель мотора, что лодка рванула вперед и Клин растянулся на палубе.
В последний момент он вспомнил о растущем из рифа подводном выступе. Тот был помечен буйком, что покачивался слева, — на его предупреждение Клин до сих пор не обращал внимания.
Что-то царапнуло дно лодки. Он надеялся, что это был коралл, но мысленно представил гигантскую клешню, тянущуюся вверх и в самую последнюю секунду упускающую свою жертву.
2
С первыми лучами солнца Клин причалил к берегу залива Барбекю. При дневном свете сложно было принять, что он действительно стал свидетелем такого жуткого зрелища на одиноком коралловом рифе. Но, так или иначе, Клин был уверен, что ему не померещилось.
— И первый, кого я хочу видеть, — это тот толстый урод Кордер, — пробормотал он, сходя на берег. — Даже если мне придется вытащить его из постели.
В столь ранний час отель «Ройал Хэйман» был пуст, но боковой вход оставляли незапертым для служащих, заступавших на смену, пока все спят. Клин вошел и направился к стойке администратора, где сверился с журналом регистрации. Кордер занимал номер сто семь. Клин зашел в лифт и поднялся на второй этаж, прошел по крытому роскошным ковром коридору и остановился перед дверью.
Он поднял руку, чтобы постучать, но передумал и повернул ручку. Дверь бесшумно открылась на хорошо смазанных петлях, и Клин, войдя внутрь, закрыл ее за собой.
Окна в маленьком номере были зашторены, и потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к сумраку. Кордер спал, широко раскрыв рот, на полутораспальной кровати у окна. Одеяло было отброшено, и Клин хихикнул про себя при виде жирного тела, облаченного в розовато-лиловую шелковую пижаму.
— Просыпайся, ты, толстый прыщавый ублюдок, — сказал он, грубо тряся репортера за плечо.
— Какого… — Глаза Кордера открылись, и он нахмурился, узнав человека, стоящего возле кровати. — Какого черта, Клин? Зачем приходить ко мне в номер? Я…
— Вы просто должны выслушать то, что я вам скажу, мистер Кордер. — Клин сел на край кровати. — А когда я закончу, вам лучше связаться по телефону с вашей газетой, потому что это, скорее всего, будет величайшая статья из всех, что вы напишете.
Кордер потянулся за сигаретами на прикроватном столике, закурил и следующие двадцать секунд сотрясался от кашля.
— Закончил? — Клин приподнял брови. — Судя по всему, у тебя развивается рак, поэтому нам лучше начать действовать, иначе ты не справишься.
— Кончай свои шуточки, — проворчал Кордер. — Надеюсь, это что-то очень стоящее, Клин.
— Так и есть. — Клин рассказал о событиях прошедшей ночи, утаив лишь тот факт, что перестрелку с японскими браконьерами завязал именно он. Кордер уставился на него с явным недоверием.
— Эй, — сказал он, — ты же не пил и не курил травку?
— Не будь тупицей, — огрызнулся Клин. — Все было так, как я тебе рассказал. А теперь выпрыгивай из своей цветастой пижамы и звони редактору.
— Он ни за что мне не поверит. У нас нет доказательств.
— Я видел это! — прорычал Клин Кордеру прямо в лицо. Тот решил не спорить и потянулся к одежде. Не раз он слышал, как в баре отеля говорили: «Если Клин сказал, то так оно и есть». Никто никогда не подвергал сомнению слова здоровяка, и Кордер не собирался быть первым. Он затушил окурок сигареты и закурил вторую. Последовал очередной приступ кашля.
Оправившись, Кордер произнес:
— Нам лучше спуститься вниз и воспользоваться телефоном в фойе.
Клин последовал за ним на первый этаж и стал ждать возле крошечной будки, пока Кордер возился с монетами, нажимал кнопки и разговаривал минут десять. Когда репортер вышел к нему, он был весь в поту.
— Ну? — спросил Клин.
— Они не назвали меня лжецом, — сказал Кордер, почесав затылок. — И даже не смеялись. Не было никакого ажиотажа. Им нужны детали. Естественно, я не мог рассказать им больше, чем услышал от тебя. Мне сказали, чтобы я собрал информацию и перезвонил.
— Значит, они тебе поверили. — Клин прислонился к стойке администратора. — Сам я поверить не могу, хотя видел все собственными глазами.
— Краб, которого ты видел, — начал репортер, но замолчал, чтобы прикурить очередную сигарету, и на этот раз даже не раскашлялся, — похоже, не первый. Четыре года назад была шумиха в одном маленьком прибрежном городишке в Уэльсе. Не помню его названия. Как бы то ни было, эти огромные крабы появились на побережье и устроили дьявольский переполох. Они наполовину разрушили городок, и даже танки не могли их отогнать. В конце концов чудищ опрыскали ядохимикатами. Там решили, что с крабами покончено, но, естественно, были и другие, которые не выходили на берег. Те твари исчезли. И теперь вернулись.
— Но как? — Клин широко развел руками. — Как крабы достигли таких размеров? Никогда не думал, что бывают крабы больше тех, которые водятся в Квинсленде.
— Всё списывают на подводные ядерные взрывы. Есть один парень в Лондоне, профессор, который плотно занимался этими крабами в Уэльсе. С тех пор работает над версией, что однажды они снова где-то появятся. Моя газета свяжется с австралийским правительством. Не сомневаюсь, что оно сообщит в Англию. Тот парень, изучающий крабов, знает о них больше, чем кто-либо. Скорее всего, он прилетит сюда, чтобы увидеть все своими глазами.
— Надеюсь, они не будут опрыскивать залив Барбекю ядохимикатами, — проворчал Клин. — Иначе здесь не останется ни крабов, ни рыбы. Кстати, что насчет тех браконьеров? Меня они беспокоят сильнее, чем несколько крабов-переростков, которых, возможно, мы никогда больше и не увидим.
— Об этом тоже упомянут, — сказал Кордер в надежде, что Клин не станет развивать тему. В данный момент репортера волновали только крабы, гигантские крабы.
— Встретимся вечером у меня, — сказал Клин, направившись к выходу. — Там будут почти все местные рыбаки. Если не найдутся те, кто остановит этих япошек, будем действовать сами.