Логан отошел от поляны и, оглядываясь и держась теней, стал удаляться. Его уход остался незамеченным. Он ускорил шаг: враг мог в любой момент начать отступление.
Маршрут был нелегким, особенно в темноте. Несмотря на большой опыт путешествий в более диких и опасных местах, Логан уже дважды упал, запнувшись за торчащий из земли корень. Он тихо ругался, поднимался на ноги и, сжимая в руках ружье и чемодан, двигался дальше.
Через некоторое время Логан вышел на тропу, по которой они отступали. Теперь морпехи, оставшиеся позади, не могли его заметить. Было уже не так темно, как в лесу, и при свете звезд он смог разглядеть местность. Лежащее вдалеке побережье было освещено лучами прожекторов с эсминца. Логан увидел полчища крабов, что направлялись к морю, и яркие вспышки разрывающихся снарядов.
Он побежал к берегу. Достижение цели стало навязчивой идеей. Только одни краб — вот все, что он просил. Необязательно самый большой. Просто краб.
Войдя в отель, Логан на секунду остановился, пораженный царящим внутри хаосом. В фойе были разбросаны останки морпехов, прикрывавших отход. Охотник не знал, сколько их было изначально: без пересчета всех оторванных конечностей понять было невозможно. Вокруг было одно сплошное месиво из человеческих тел. Один раз он поскользнулся и едва не упал в лужу крови.
Логан не испытывал отвращения. Смерть окружала его всю жизнь. Он часто помогал туземцам сдирать шкуры со слонов и львов, ему нравился запах крови — так пахла удача, — который был неотъемлемой частью добычи.
Снаружи, перед отелем, дорогу преградила рухнувшая балюстрада. Логан стал судорожно перебираться через нее, задачу усложняли ружье и чемодан, которые он не выпускал из рук.
Впереди лежал пляж. Эсминец буквально поливал крабов снарядами. Логан остановился, глядя на это зрелище. Враг был слева от него, в двухстах или трехстах ярдах. Охотник слышал разрывы снарядов, некоторые из них с глухим ударом врезались в песок, другие отскакивали от непробиваемых крабьих панцирей и со свистом улетали в темноту.
Отступающие чудовища представляли собой темную подвижную массу, выделяющуюся на фоне более светлого песка. Логан разглядел вожака, надменного и бесстрашного, неуязвимого для снаряда, который ударил в него и срикошетил.
Харви Логан бросился бежать, но его скорость замедлилась, когда он достиг мягкого прибрежного песка — ноги увязали по щиколотку.
Крабы исчезали в море. Они двигались в четком порядке, и наступающий прилив поглощал их.
— Стойте, ублюдки! — закричал Логан, когда его отчаяние достигло пика. — Гребаные трусы! Вернитесь!
Наконец он добрался до твердого песка. Слишком далеко для стрельбы, надо подойти поближе. Не торопись.
— О боже!
Он остановился как вкопанный и вложил в свое восклицание всю горечь, которую испытывал. Последняя колонна входила в воду. Вожак повернулся к эсминцу, вскинул клешни в последнем жесте триумфа и высокомерия, затем двинулся вслед за своим войском.
Харви Логан опустился на колени, тяжело дыша. Крабы ушли, все до одного. Но они удирали от него, не так ли? Вот почему они вернулись в море, а вовсе не из-за эсминца, обстреливавшего их. Он улыбнулся своим мыслям и в следующий момент увидел краба.
Сперва Логан заметил лишь пару глаз, тлеющих подобно красным уголькам в груде остывшей золы. Приглядевшись, он различил очертания краба, черное пятно на фоне теней. Тварь сидела там, не больше чем в тридцати ярдах от него, и внимательно наблюдала, не двигаясь. Логан понял, что краб ранен, но это не имело значения. Разве огромные бивни, украшающие стены его кабинета в Америке, не принадлежали раненому слону? Пуля, сидевшая в нем, была послана не из его ружья, но это не имело значения. Никто не знал об этом. Трофей есть трофей.
Логану не хотелось даже на несколько секунд оставлять чемодан, содержимое которого поможет ему съездить еще не в одну охотничью экспедицию. Тот был тяжелым и весил не меньше ружья.
Логан сделал несколько шагов вперед, ожидая, что краб бросится на него, но ракообразное не двигалось, только глаза говорили о том, что жизнь еще пульсирует под его могучим панцирем.
«Он больше овцы, — подумал Логан, — раза в два. Тоже подойдет. Если я просто постою здесь, он сдохнет».
Но не таким способом ему хотелось заполучить трофей. Вскоре на берег придут морпехи. Возможно, с материка пришлют войска. Он желал, чтобы лавры достались ему, когда это случится. Большие пушки не смогли остановить убийц из морских глубин, но он, Харви Логан, один из последних охотников на крупного зверя, сделал это. Его фотография, где он будет стоять на панцире убитого краба с ружьем в руке, появится во всех мировых газетах. Харви Логан в мгновение станет знаменитым.
Он поставил чемодан, зарядил ружье и поднял к плечу. Этот краб был ближе к нему, чем тот, гигантский, у гостиницы. Просто сидел и смотрел на охотника. Логан выстрелил из одного ствола и опустил оружие. Краб продолжал таращиться на него с той единственной разницей, что светящиеся красные точки сверлили Логана с еще большей злобой. Охотник выстрелил из второго ствола.
Он не верил своим глазам: это было невозможно, ни одно живое существо на земле не могло выжить после двух пуль пятисотого калибра, выпущенных в упор. Они, наверное, застряли у твари в мозгу. На этот раз он никак не мог промахнуться.
Логан решил, что это запоздалая реакция. Он читал где-то, что доисторические существа часто умирали лишь через пять минут после того, как был поврежден их мозг. Это время было необходимо, чтобы смерть проникла в другие части тела.
Он мог подождать, но тем временем нужно выстрелить еще раз для уверенности. Логан достал из кармана патроны и перезарядил ружье. Когда он закрывал затвор, пальцы у него дрожали: это было возбуждение от охоты, а не страх.
Он выстрелил снова, сперва из одного ствола, затем из другого. Красные глаза в ответ вспыхнули ненавистью. Усы чудовища слабо заколыхались, клешни скользнули по песку.
— Сдохни уже! — крикнул Логан, теряя самообладание.
Он перезарядил ружье. Выстрелил. Перезарядил. Выстрелил. Эхо от дюжины выстрелов прокатилось над пустынным пляжем залива Барбекю, и боеприпасы у Харви Логана закончились.
Человек и краб смотрели друг на друга. Луч света скользнул по ним и осветил странную сцену. Эсминец подошел ближе. Морпехи наблюдали за происходящим, выстроившись в ряд на палубе. С кормы была спущена шлюпка.
Неожиданно крики и стрельба нарушили тишину. Шлюпка, в которой сидело около дюжины человек, перевернулась, вода вокруг нее забурлила и вспенилась. Гигантские крабы брали эсминец на абордаж. Они окружили его и взбирались на борт, противоположный тому, где стояли прожекторы и собралась команда. При таких обстоятельствах большие пушки были бесполезны. Ружья и пистолеты обеспечивали лишь символическую защиту.
Те, кто успел, спрятались в трюме за стальным люком. Для остальных путь к отступлению был отрезан. Некоторые погибли на палубе, другие бросились в воду, где были схвачены поджидавшими клешнями. Эсминец полностью окружили крабы, их замаскированный под отступление маневр был настолько стремительным, что один из самых современных патрульных кораблей Тихого океана оказался совершенно беззащитным. Капитан бросился в бой, отважно опустошая магазин автоматического пистолета в морду атакующего краба, который уже поднял его в воздух огромной клешней. Тело капитана разрезало по диагонали. И когда его окровавленные останки были брошены тем, кто жадно поджидал внизу, пальцы правой руки продолжали сжимать рукоятку пистолета.
Верхняя часть пляжа была заполнена людьми — вернулись те, кто прятался в холмах, местные вышли из своих убежищ. Все молча наблюдали. Говорить было не о чем. Они видели на горизонте силуэт эсминца: прожекторы погасли, нос был задран. Корабль, казалось, завис в таком положении, а затем медленно исчез из вида. Последняя атака гигантских крабов была самой страшной. Они доказали людям свое превосходство — и на суше и на море. Харви Логан смотрел, как тонет корабль, затем снова повернулся к раненому крабу. Глаза чудовища потухли, в них уже не было зловещего блеска. Краб был мертв.
Логан вскочил на ноги и повернулся к толпе людей, стоявшей перед отелем «Ройал Хэйман».
— Я прикончил одного! — крикнул он. — Прикончил одного из этих ублюдков! Боевой корабль не смог, а я смог. Харви Логан задал им тряску!
Возле краба остался лежать забытый им чемодан с двадцатью тысячами фунтов.
На рассвете прибыли войска, целый рой вертолетов прилетел из Маккая и Просперина и приземлился на широком золотистом пляже залива Барбекю. Вода, казалось, стала еще синее, поблескивала в ярком солнечном свете, но ничто не могло развеять зловещую ауру смерти, нависшую над островом.
Час спустя вертолеты начали перевозить на материк всех желающих покинуть остров. Эвакуация была добровольной, и улететь предпочли лишь немногие. У большинства бедствий есть свои последователи, мрачный фан-клуб упырей, которые тайно наслаждаются ужасами автомобильных, железнодорожных и воздушных катастроф. На острове Хэйман было более чем достаточно того, что удовлетворило бы их аппетит.
Солдаты начали спасательные работы, одновременно возводя дополнительные защитные сооружения. Водолазы извлекли из затонувшего эсминца тела тех, кому посчастливилось умереть нерасчлененными, спрятавшись в местах, где их не могли достать крабы. Всего из воды подняли четырнадцать тел, остальные пятьдесят семь исчезли. Выживших не оказалось. Фрагментов тел тоже не было найдено. Подобно саранче, крабы-убийцы не оставляли после себя ничего, кроме разрушений.
В устье залива Барбекю была установлена сеть против акул, на выполнение этой операции ушел весь следующий день. Устанавливающие сеть солдаты понимали тщетность своей работы, но им необходимо было убедить людей, что делается хоть что-то, чтобы предотвратить возможность нового вторжения.
Некоторые номера отеля были все еще пригодны для жилья. Для тех, кто пожелал остаться и чьи номера оказались разрушены, на заднем дворе были разбиты палатки.