— Маловероятно. — Помещик посмотрел на большую форель, метнувшуюся прочь от носа лодки. — Ты отлично знаешь, Рауз, как эти местные приукрашают слухи. В «Благородном олене» снова стали пускать сплетни насчет моего брата.
— Сплетни? — На этот раз Рауз забыл добавить «сэр» и в его голосе послышалась нотка неповиновения. — Вы знаете, как и я, что случилось.
— Ты убил его, Рауз. Столкнул со скалы. А еще разобрался с парочкой других типов, которые встали у меня на пути.
— Действуя по вашим указаниям… сэр.
— Хватит, Рауз. Я мог бы прикончить тебя, если б захотел, поэтому не забивай себе голову. Насчет указаний, это всего лишь слова. Свидетелей нет. И доказать это будет крайне сложно.
— Я просто высказываю свою точку зрения.
— Не надо. И не проси у меня больше денег, потому что ты их не получишь. Я ясно выражаюсь?
Егерь кивнул, и они замолчали. Слышно было лишь, как весла рассекают темную, глубокую воду. Каждый был погружен в свои мысли. Джок Рауз вспоминал Джеймса Маккечни, порядочного и доброго человека. Вспоминал ту роковую поездку на оленью охоту, когда уговорил бывшего помещика задержаться допоздна, чтобы подстрелить оленя на самых высоких горных вершинах. Низко висящее облако скрыло сцену убийства, раздался лишь приглушенный крик. Еще одной похожей ночью мольбы Макферсона остались неуслышанными, когда болото засосало его. И Фергюсону он держал голову под водой, пока тот не утонул, а тело отвез на лодке в центр озера и сбросил. Прошла почти неделя, прежде чем труп вынесло на берег.
Брюс Маккечни, в свою очередь, думал о молодой женщине, дочери хозяина «Благородного оленя». Кроме изящного молодого тела, у нее были и другие достоинства. Она была «ушами» помещика в деревне. Маккечни гадал, как долго он сможет заставлять молчать простой народ. В таких отдаленных местах жители либо любят, либо ненавидят помещика. Они должны знать свое место так же, как их предки во времена феодализма. Возможно, запрещение выпаса на болотах было ошибкой, но если распугать куропаток, то богатые клиенты не будут из года в год приезжать сюда. Похоже, золотой середины быть не могло. И тут начинает происходить все это — появляются косяки рыб, гигантские крабы…
Его размышления были прерваны скрежетом дна лодки о камни. Они добрались до восточного берега. Помещик поднял голову. Там, у подножия Криффела, в полутора милях от озера, стоял большой белый дом. Его дом с видом на его землю. Всё его. Кристина думала, что ей достанется половина. Ни за что. Она всего лишь его шлюха, и ничего больше.
— Ну, и где эти крабы, Рауз?! — рявкнул он.
— В данный момент не вижу ни одного, сэр. — Егерь прикрыл глаза от полуденного солнца, осматривая берег.
— Ты же не выдумал их? — с сарказмом в голосе спросил помещик.
— Я никогда ничего не выдумываю, сэр.
— Тогда пошли на берег и посмотрим.
Маккечни выбрался из лодки и, отойдя в сторону, стал ждать, когда Джок Рауз вытащит ее из воды. Над головой кричали чайки, и где-то затянул свою одинокую песню кулик. Но крабов нигде не было видно.
— Обычно их можно встретить среди камней у края воды, — заявил Рауз, будто пытаясь убедить себя так же, как и работодателя. Егерь не был уверен, хочет ли видеть каких-то там крабов. Внезапно он пожалел, что вообще их упомянул. Страх и отвращение медленно охватили его. Он снова вспомнил слова Фредди Ло. О боже, старик и правда мог говорить правду…
Брюс Маккечни шагал прочь, держась края озера и разглядывая неровную почву у себя под ногами. Он был озадачен. Там определенно происходило что-то странное: Джок Рауз был не из тех, кто дает волю воображению. А главное, на следующей неделе прибывает охотничья группа. Сейчас помещику такая реклама ни к чему. В любом случае Брюс Маккечни должен был удостовериться: либо в Лох-Мерсе есть гигантские крабы, либо их там нет. Он лично это выяснит.
Рауз шел, спотыкаясь, вслед за Маккечни. Последний был в хорошей физической форме, и Раузу оставалось лишь поспевать за ним. Он выругался себе под нос. И тут егерь увидел краба.
Тот неподвижно лежал среди больших валунов. Помещик не заметил его, поскольку из-за окраски существо сливалось с окружающей средой. Но теперь краб начинал вставать на дыбы, в паре ярдов от Джока Рауза. Он угрожающе размахивал клешнями, крошечные, полные ненависти глаза пристально смотрели на егеря, на жуткой морде было выражение коварства и даже превосходства. Он знал, что преградил человеку путь, и чувствовал его страх.
Рауз остановился, уставившись на краба, и открыл рот, но вместо предупреждающего окрика лишь сглотнул, выпучив глаза от ужаса и недоверия. Тварь была крупнее овчарки, почти вдвое больше тех, которых он видел накануне: при его приближении они разбежались, но этот явно не собирался отступать. Даже когда Рауз стоял и смотрел на краба, тот направлялся в его сторону зловещими неровными движениями.
Внезапно Рауз издал пронзительный крик, вырвавший егеря из паралича чистого ужаса, в который его вогнали злобные красные глаза. В панике он повернулся и принялся карабкаться по скользкому склону скалы. Но его ноги не находили опоры. Рауз начал медленно сползать, все ближе к кошмарной твари, которая стремительно приближалась, размахивая в воздухе огромными клешнями, мощные челюсти открывались и закрывались в предвкушении…
Чик-чик-чики-чик.
— Господь всемогущий! — Брюс Маккечни услышал крик, повернулся и замер, увидев происходящее в ярдах пятнадцати от него. Это был один из тех немногих раз, когда он испугался. Помещик охотился на крупных зверей в Кении, принимал участие в забое тюленей, потрошил кенгуру в Австралии. Вся его жизнь была посвящена охоте, но внезапно он почувствовал, что на этот раз сам стал добычей.
Огромный краб сидел на беспомощном егере, закрывая собой верхнюю часть его тела. Помещик мог лишь догадываться, что происходит. Очередной крик резко оборвался. Нога, дико дергавшаяся в воздухе, вдруг безжизненно упала на землю. Раздался хруст, похожий на тот, который Маккечни слышал во время визитов на скотобойню. Так хрустят ломающиеся кости. Это было преднамеренное, садистское убийство.
Чик-чик.
Маккечни резко развернулся. Этот звук раздался у него за спиной, совсем близко. Забыв про Рауза, помещик отпрянул, но не поддался панике. Он едва слышно выдохнул, когда увидел их. Три, четыре — и еще один появился из воды. Пять гигантских крабов. Не такие большие, как тот, который только что прикончил свою жертву, но вполне способные лишить одним своим видом рассудка даже самых здравомыслящих и смелых людей. Некоторые убежали бы, охваченные паникой. Другие оказались бы неспособны двигаться, стояли бы, ничего не соображая, и покорно ждали конца. Но только не хозяин Кранларича.
Он оглянулся на чудовищного краба-убийцу. Тот повернул к нему морду, залитую кровью из разорванной яремной вены жертвы. Из пасти краба свешивался кусок человеческого кишечника, и тварь жадно проглотила его.
Маккечни почувствовал, как к горлу подступила желчь, и понял, что его вот-вот вырвет. Но тем самым он потеряет время и неизбежно разделит участь егеря. Ненадолго замешкавшись, Маккечни наконец обрел хладнокровие.
— Вы, ублюдки, — произнес он вслух, пытаясь усилить смелость с помощью ругательств, — грязные чертовы переростки!
Крабы остановили наступление, будто поняли его слова. Пять чудовищных ракообразных были уверены в том, что уже заполучили свою добычу, и готовились прикончить жалкого человечка. Возможно, они будут драться между собой из-за кусков мяса. Маккечни воспользовался этой задержкой. Озеро преграждало путь к отступлению в южном направлении, за спиной был большой краб. Другие пять почти окружили его, но в смыкающемся кругу смерти еще был разрыв в три или четыре ярда, и Маккечни бросился к единственному выходу.
Он ни за что не поверил бы, что такие громоздкие на вид существа способны двигаться быстро. Когда Маккечни попытался прорваться через брешь, они стали замыкать ее. Одна клешня шаркнула его по ноге, другая коснулась руки. Он слышал, как крабы шипят, сперва в предвкушении, затем в отчаянии от того, что могут лишиться жертвы. Ракообразные были уверены, что человек уже принадлежит им, а теперь, когда он прорвался за круг, стали понимать, что потеряли его.
Пока Маккечни прыгал через камни, два краба бросились в погоню. Помещик слышал, как они приближаются, но не оглядывался. Если он поскользнется, ему грозит неминуемая смерть. Однако по ловкости Маккечни уступал лишь величественному оленю, который каждый вечер появлялся на вершине горы за главным домом. Помещик бежал, не спотыкаясь, прыгал и преодолевал все препятствия, пока не достиг луга. Только тогда он остановился, тяжело дыша, и посмотрел назад.
Видно было лишь двух крабов, тех, которые преследовали его, и они спешили обратно в сторону озера. Остальных и след простыл, даже самого крупного.
— Господи. — Маккечни вытер лоб тыльной стороной ладони. — Откуда взялись эти твари?
В это сложно было поверить. Два отступающих ракообразных изменили направление и остановились. До ушей помещика донесся треск. Лодка. Они увидели ее, восприняли как угрозу своим водным владениям и несколькими ударами мощных клешней разбили. Через пару секунд лодку было не узнать — гора дров, которую вороватые местные растащат по домам топить очаги.
Маккечни увидел, как последний краб вошел в озеро и скрылся под водой. Все твари исчезли.
Усевшись на валун, он достал из нагрудного кармана кожаный футляр, взял из него длинную сигару и сунул в рот. Зажег едва дрожащими пальцами спичку и набрал полные легкие дыма. Кризис миновал. Изначальный страх прошел. Маккечни снова был помещиком, местным правителем гор и болот. Твари из водных глубин угрожали его владениям, но не захватили их. Он был полон решимости. Крабов необходимо уничтожить. Своими силами. Но сейчас ему нужно время, чтобы все обдумать.
Когда Маккечни поднялся на ноги, солнце уже село за Криффел. Теперь помещик знал, что должен сделать. Он, вероятно, оказался единственной живой душой, которой было известно о существовании в озере Лох-Мерс этих огромных тварей. Возможно, тот браконьер, Фредди Ло, видел их, но вряд ли кто-нибудь обратит внимание на старого пьяницу. С ним всегда можно будет разобраться, если возникнет такая необходимость. Джок Рауз был мертв. Маккечни не собирался возвращаться, чтобы посмотреть, что осталось от егеря, но было логично заключить: если крабы еще не съели свою жертву, то они вернутся после наступления темноты и поглотят все, что осталось. Рауз исчез без следа. Его