Через пару минут Маккечни вышел из барака, выключил фонарик и принялся выбираться из карьера. Помещик не мог позволить себе рисковать. Обитателям Кранларича он скажет, что этой ночью банда городских браконьеров посетила поместье и взорвала динамитом озеро. Жители деревни не будут задавать слишком много вопросов.
«В том, что тебя не любят, — подумал Маккечни, — иногда можно найти свое преимущество. Это удерживает местный сброд на удобной дистанции».
Путь от карьера до северного берега Лох-Мерса занял больше часа. К тому времени, когда Маккечни добрался до места, где была пришвартована маленькая моторная лодка, он весь вспотел. С облегчением выдохнув, помещик опустил чемодан на землю. Пока все хорошо.
Можно было воспользоваться более крупным судном, предназначенным для рыбной ловли, но у того имелись свои недостатки. Мощный двигатель был слишком шумным. Люди услышат его, особенно прислуга самого Маккечни. Гребная лодка управляющего поместьем была тихой, но слишком медленной.
Перед тем, как начать, помещик остановился на пару минут, чтобы перевести дух. Внезапная мысль пришла ему в голову, и на мгновение возникло желание отказаться от всей затеи. А что, если… что, если крабы
где-то рядом, тихо ждут в зарослях, когда он отплывет подальше от берега? Перспектива была пугающей. Вселяла ужас. Здесь, в темноте, помещик мог исчезнуть без следа, точно так же, как Фил Райленд, Пол Барретт и Фредди Ло.
Маккечни с трудом взял себя в руки. Маловероятно, что крабы начнут действовать до восхода луны. И все же в этой жизни ничего стоящего нельзя получить без доли риска. Маккечни пришлось организовать убийство брата, иначе сейчас он не был бы помещиком Кранларича. Вся его жизнь — череда отчаянных афер, таких же, как сегодняшняя. И не было оснований полагать, что на этот раз удача его подведет.
Двигатель завелся с первого же рывка, и лодка начала медленно удаляться от берега, скользя сквозь камыши. Маккечни сидел за штурвалом и смотрел вперед — по отражению на воде он понимал, куда движется.
Десять минут спустя, переведя двигатель на холостой ход, помещик вынул из чемодана первый брусок динамита и поднес зажигалку к фитилю. Шнур зашипел, и Маккечни, бросив динамит за борт, стал наблюдать, как тот исчезает за шлейфом подводных искр. Теперь нужно поспешить.
Он дал полный газ, сделал еще одну остановку, поджег и бросил очередной брусок динамита, затем двинулся дальше. Его прошиб пот. На каждом смертоносном цилиндре было по получасовому запалу. Не то чтобы подводный взрыв мог как-нибудь навредить ему в лодке, но… он мог потревожить и привести в ярость всех крабов, которые окажутся вне зоны досягаемости. Канверс или Джо Кинлет могут услышать приглушенные взрывы и придут посмотреть, в чем дело. Много чего может пойти не так.
Лодка оставляла за собой белый пенный след. Помещик управлял судном одной рукой, поджигал бруски взрывчатки другой и бросал их за борт, не замедляясь. Он полностью обогнул маленький островок в центре озера и пошел параллельно восточному берегу. Посмотрел на часы. Двадцать минут — и причал снова появился в поле зрения. Отлично. Последний брусок отправился за борт, и Маккечни взял прямой курс на причал. Двигатель взревел на полной мощности, заглох и снова завелся.
Помещик добрался до суши и вытащил лодку на берег, настолько далеко от воды, насколько смог, а затем бросился бежать: пустой чемодан, казалось, был тяжелее, чем полный. Один раз он упал и тут же поднялся на ноги, не обращая внимания на пораненное колено.
Когда Маккечни добрался до буковой аллеи, в окнах первого этажа задней части отеля все еще горел свет. Вокруг было тихо. Выполнение миссии прошло незамеченным.
И тут он услышал глухой гул от первого подводного взрыва — длительный рокот, похожий на далекий раскат грома. Помещик вошел через парадную дверь и успел достичь своего кабинета до того, как прозвучал второй взрыв.
Встав у окна, Маккечни принялся считать глухие подводные взрывы. Они раздавались приблизительно с трехминутным интервалом. Луна только поднималась над Криффелом, и в ее слабом свете было видно поверхность Лох-Мерса. Всякий раз, когда детонировал очередной заряд, по воде прокатывалась рябь, но полная сила взрывов приходилась на глубины.
Помещик криво улыбнулся. Ничто в этом озере не сможет выжить. Все формы жизни будут уничтожены. Этот факт вызывал сожаление, но из моря был проход, по которому в озеро в конечном итоге снова попадет форель и лосось.
Раздался стук в дверь, неистовые удары костяшками пальцев по дереву. В озере взорвался очередной заряд ди
намита.
— Войдите.
Дверь открылась. Это был Джо Кинлет, а за спиной у него стоял Канверс.
— Сэр, — произнес егерь с тревогой, — на озере взрывы. Браконьеры.
— Неужели? — Маккечни наклонил голову и прислушался. Взрыв номер пятнадцать. — Браконьеры? Иди туда, Джо, и посмотри, что происходит. Вам, Канверс, лучше пойти с ним. Но не рискуйте. А я пока позвоню в полицию.
Мужчины ушли, закрыв за собой дверь. Маккечни снова сел. Больше он ничего не мог сделать. Они вскоре вернутся и сообщат, что никого не видели, а он ответит, что ему не удалось связаться с полицией. В
таких отдаленных местах вроде этого часто бывали проблемы с телефонной связью, да и беспокоить лишний раз полицию было не нужно. Очень жаль, что погибло столько рыбы. Утром необходимо будет вытащить лодки и собрать как можно больше дохлой форели и лосося. Кинлету впредь придется интенсивно патрулировать по ночам, чтобы предотвратить дальнейшие набеги.
«Да, — поздравил себя помещик, — все прошло согласно плану».
Он лишь надеялся, что утром на поверхности озера не будут плавать мертвые крабы. Нет, твари слишком тяжелые. Теперь все они, вероятно, уже мертвы и лежат на дне в самой глубокой части озера. И слава богу.
Маккечни налил себе бокал бренди и выбрал из кедровой коробки на столе одну из самых дорогих кубинских сигар. Его успех требовал небольшого праздника.
— Похоже, здесь никого. — Кинлет выглянул из кустов в ярдах пятнадцати от озера. — Странно. Какой смысл взрывать всю рыбу и сматываться?
Канверс молча сглотнул, не особенно беспокоясь по поводу самого поручения. Его дело — домашнее хозяйство. Он служил у нескольких помещиков, и единственные вылазки на природу, в которых Канверс участвовал, включали в себя помощь с провизией для пикников на болотах во время сезона охоты на куропаток. Он поднял воротник пальто. Чем быстрее они вернутся в отель, тем лучше. Разбираться с подобными вещами — работа егеря.
— Нам лучше немного подождать, — пробормотал Кинлет.
Канверс внутренне застонал.
— В этом нет никакого смысла, — запротестовал он своим привычным скрипучим голосом. — Браконьеры ушли. Мы ничего не сможем сделать.
— А может, не ушли, — резко возразил Кинлет. — Может, они все еще прячутся, ждут, когда можно будет спустить на воду лодки и собрать добычу.
Мужчины погрузились в молчание. Луна полностью вышла из-за Криффела, и без тумана эта часть долины была отчетливо видна, мирно поблескивало озеро. Взрывов больше не было. Каждый из двух десятков зарядов сдетонировал.
— Мне кажется, я что-то слышал. — Канверс подошел ближе к своему спутнику. — Там, в камышах.
— Давайте тихонько понаблюдаем, — прошептал другой.
Прошло несколько минут. Звук в плавнях повторился — чавкающий, будто нечто тяжелое выбиралось из тины.
— Что это? — Канверс вцепился Кинлету в руку. — Что это может быть?
— Похоже, кто-то вытаскивает лодку из озера, только мы наверняка увидели бы их раньше. Хорошо, что я взял с собой ружье. Давайте подойдем поближе.
Дробовик придавал обоим храбрости и вселял чувство непобедимости. Если это действительно лодка, то браконьеров ждал неприятный сюрприз. Кинлет крался вперед, держа наготове двуствольное ружье, с ударниками во взведенном положении. Канверс держался рядом. Лакей не хотел потерять спутника из виду.
Заросли камыша в этом месте были очень густыми, четыре или пять футов в высоту. Мужчины смотрели, как они покачиваются, будто через них пробиралось ползком нечто тяжелое. Оно с чавканьем приближалось, то и дело издавая металлическое пощелкивание. Еще ярд — и, кто бы это ни был, он окажется на суше, открытом пространстве. Кинлет вскинул ружье. Он уже репетировал вступительную речь: «Ладно, парни. Не пытайтесь выкинуть какую-нибудь глупость. Просто стойте на месте и держите руки так, чтобы я их видел. Полиция уже в пути».
Ближайшие камыши расступились. Огромная фигура размером с теленка, неразличимая в темноте, двинулась вперед. За ней была еще одна бесформенная масса, со светящимися красными точками.
— Что это, черт возьми? — буркнул Кинлет.
— Я… не знаю. — Канверс отступил назад. Он хотел было сказать: «Это какая-то тварь», но его голосовые связки отказались работать. Ноги подкашивались, будто им было трудно удерживать тело. Лакей повернул голову. Он не мог бежать. И не мог заставить себя смотреть.
— Это… крабы! — закричал Кинлет. — Огромные, как коровы!
На мгновение элемент неожиданности заставил обе стороны — людей и ракообразных — впасть в ступор. В тени камышей крошечные красные глазки моргнули с удивлением и ненавистью.
Чик-чик-чик.
Ведущий краб двинулся вперед, размахивая клешней, сокращая расстояние между собой и людьми. Их разделяло три ярда.
Джо Кинлет положил палец на спусковой крючок. Он действовал инстинктивно, два ствола сравнялись с красными глазами. Звук первого выстрела был оглушающим, второй раздался почти сразу после первого. Оба ствола выстрелили в чудовищную морду. Егерь знал, что не промахнулся. Ничто не выжило бы после выстрела с такого расстояния.
Что-то ударило по ружью. Раздался металлический лязг, и оружие вылетело из рук Кинлета, завертелось в воздухе и упало среди камней справа от него. Морда твари нависла над ним, целая и невредимая. Только она была в тысячу раз злее, чем раньше, шипела и щелкала. Плавни ожили. На каменистый берег выбирались фигуры. Повсюду светились глаза.