Крабы находились на кухне не больше пяти минут. В итоге от трех женщин не осталось и следа, если не считать алой жидкости, впитавшейся в обломки стульев и стола. Было съедено все: мясо, внутренности, кости — и запито свежепролитой кровью.
Теперь, когда первоначальный голод был утолен, крабы более организованно начали покидать кухню, ковыляли в холл, переходя из комнаты в комнату, вламывались во все мыслимые места, будто искали что-то или кого-то, движимые неослабевающей ненавистью к человечеству.
Некоторые поднялись наверх, большая часть широкой лестницы обрушилась под их весом. Со стен и потолка сыпалась штукатурка. Но нигде не было ни одной живой души, кроме самих тварей. «Кранларич» пал. Гигантские крабы вторглись и завоевали его.
Они непрерывно просачивались наружу. Малыми группами и по одному направлялись обратно к озеру, ослабив прежнюю военную дисциплину теперь, когда победа была за ними.
Брюс Маккечни знал, что крабы вернулись в свое подводное убежище. Из разрушенного отеля «Кранларич» не доносилось ни звука. Помещик стоял на краю лесного участка и прислушивался. В лунном свете его лицо выглядело изможденным. Маккечни чувствовал себя балансирующим на грани отчаяния. Он потерпел поражение. Как раз тогда, когда он поздравлял себя с тем, что уничтожил чудовищ в озере, они восстали из вод смерти и отомстили.
Маккечни украдкой двинулся обратно в отель. Каждую пару ярдов он останавливался. Везде было тихо.
Завернув за поворот узкой извилистой тропы, он увидел главный дом. В свете луны тот вырисовывался жутким силуэтом на фоне острых горных пиков. Не было видно никакого движения.
Пройдя еще несколько ярдов, Маккечни увидел следы вторжения. Внутренний дворик был усыпан щебнем и битым стеклом. Казалось, будто во всем здании не осталось ни одного целого окна. У зияющих проемов лежали обломки дверей. Невысокое ограждение было полностью разрушено.
Помещик перелез через груду дерева и кирпича и вошел через дверь для слуг. Коридор, ведущий на кухню, был покрыт толстым слоем штукатурки, осыпавшейся с потолка. Маккечни посветил перед собой
фонариком, оценивая масштаб разрушений. Его поразило, что внешняя конструкция выдержала натиск. Некоторые стены опасно покосились.
Там, где когда-то была дверь кухни, зияла неровная дыра. Он перелез через груду обломков и, когда попытался преодолеть упавшую балку, увидел, что лежит за ней. Повсюду была кровь, ручьями стекала со стен, загустевала, не успев достигнуть пола. К горлу помещика подступила желчь. Он поперхнулся, и его едва не вырвало. Три служанки оказались в ловушке, были разорваны на куски, а потом… съедены. Возможно, некоторые были еще живы, когда крабы пожирали их плоть. Тщетно молили о пощаде. Самих трупов нигде не было видно. Крабы-убийцы не оставляли после себя ничего, кроме пятен крови и обломков.
Что-то шевельнулось в дальнем углу, посыпалась кирпичная пыль, и звякнули упавшие столовые приборы. Помещик направил луч фонарика в сторону звука. Повсюду были груды щебня, но одна из них шевелилась. Она поднялась, засыпав все вокруг себя мусором. Густая пыль, но в середине — две красные, близко посаженные друг к другу точки, что мерцали, отражая падающий свет.
— Боже, нет, — прошептал Брюс Маккечни.
Гигантский краб возник из обломков и двинулся вперед, словно бульдозер. Его пасть методично шевелилась, жуя остатки чего-то, частично видимые снаружи. Черный мех, выпачканный в крови, хвост. Помещик понял, что это кошка, которая жила в пристройке и не давала грызунам расплодиться. Краб, очевидно, остался после того, как остальные ушли, поскольку знал: кошка где-то рядом. Затем началась жуткая игра в крабы-кошки, и даже скорость и ловкость последней не помогли животному уйти от преследователя.
Краб проглотил остатки добычи, его рот шевелился, будто у беззубого старика. Но голод чудовища остался неутоленным. Оно увидело новую жертву и было полно решимости продолжить пир.
Маккечни выскользнул в коридор. Он знал, что если запаникует, то умрет. Преследователь уже толкал лежащую на пути преграду из щебня, вытесняя ее в коридор и вызывая новый дождь штукатурки с потолка. Помещик отступил, но слишком поздно осознал, что отходит в глубь дома. Вход для торговцев оказался завален битыми кирпичами и обломками дерева, путь к внутреннему дворику был перекрыт.
Маккечни бросился в кабинет. Чик-чик-чик. Тварь была всего в нескольких ярдах от него. Он нырнул в отверстие, где когда-то была дубовая дверь. Его стол исчез. Помещик рванул к большому окну… Прохладный ночной воздух наполнил помещение. Остались лишь зазубренные осколки стекла — сталактиты и сталагмиты между спасающимся бегством человеком и мощеным передним двором, лежащим в десяти футах под ним.
Маккечни оглянулся. Тварь стояла неподвижно и пристально глядела на него, злорадствуя оттого, что добыча уже у нее в лапах. Спешки не было.
Помещик точно знал, что собирается сделать. Маккечни был в одном прыжке от свободы. Возможно, он сломает себе руку или ногу. Может, и что-то более серьезное. Но игра того стоила. Затем его мозг перешел в режим четкого логического рассуждения. Обрывки штор развевались вокруг Маккечни, порезанные на лоскуты клешнями, что разбили окна. В кармане лежала зажигалка, с помощью которой он поджигал фитили взрывчатки. Существовал один способ не дать крабу за ним последовать…
Крошечное газовое пламя с шипением лизнуло ткань. Один из обрывков вспыхнул, затем другой, огонь взметнулся к потолку. Пошел дым. Маккечни увидел в глазах твари нечто похожее на зарождающийся страх. Она сердито зашипела, но не сдвинулась с места.
Помещик встал на широкий подоконник. Передний двор под ним напоминал жуткую шахматную доску, каменные плиты поблескивали в лунном свете, побуждая прыгнуть. Ожидалась азартная игра. Его ход. Выиграешь — будешь жить. Проиграешь — умрешь.
Огонь ревел у него за спиной. Валящий из окна дым перекрывал обзор. Решив больше не мешкать, Маккечни прыгнул в пустоту.
Он ударился о жесткую поверхность и перекатился, инстинктивно вспомнив давние тренировки в парашютном полку. Помещик продолжал движение, бетон обжигал плоть. Острая боль пронзила правую лодыжку. Маккечни остановился и лег, тяжело дыша. Фонарик исчез, но он больше не был ему нужен: лунного света было вполне достаточно.
Маккечни попытался встать и рухнул на землю. Боже, похоже, сломана лодыжка. Голову наполнил рев. Надо убираться, пока адская тварь не нашла путь вниз.
Огонь трещал. Валил плотный дым. Маккечни поднял глаза. В кабинете царил кромешный ад, из окна выбивались пляшущие языки пламени. Это было невероятно. Огонь распространялся.
Помещик пополз по земле, используя руки и здоровую ногу. Было больно, но им двигало отчаяние — и желание жить.
Маккечни подумал о крабе. Возможно, тот уже жарится, хотя это маловероятно, так как он смог бы сбежать через вход для торговцев и направился бы к безопасному озеру. Но помещик решил не рисковать. Придется спрятаться.
Едва он успел укрыться под стеной переднего двора, как услышал отрывистое щелканье и злобное шипение твари. Маккечни пригнулся, спрятавшись в тени. Если краб заметит его, на этот раз спасения не будет. Помещик не смел высунуться. Просто надеялся, что, если чудовище его найдет, конец будет быстрым. Эти твари, похоже, любят играть со своими жертвами.
Земля завибрировала. Маккечни лежал ничком в тени, затаив дыхание. Сердце дико колотилось, в ушах стоял рев, а боль в лодыжке была почти невыносимой.
Тишина. Краб остановился. Сердце будто замерло, шум в ушах стих. Маккечни казалось, что он вот-вот умрет от страха.
Чик-чик.
Краб снова пришел в движение — царапая по бетону, удалялся. Медленно, будто смирившись с поражением.
Маккечни поднял голову. Ракообразное было в ярдах десяти от него, двигалось в противоположную сторону, выделяясь силуэтом на фоне горящего отеля «Кранларич». Оно не вернется.
Помещик поддался приступу кашля. Дым становился все гуще, валил из здания, заполняя все вокруг. Маккечни пришлось переместиться еще дальше, иначе он непременно задохнулся бы.
Потребовалось немало времени, чтобы преодолеть тридцать ярдов и попасть на верхнюю часть лугового участка, который дальше переходил в Кранларичскую топь. Были частые остановки и долгие паузы. Маккечни был уверен, что у него сломана лодыжка. Наконец он остановился на мягкой влажной траве и оглянулся на свой пожираемый огнем дом. Пылало уже все здание, языки пламени вырывались высоко в небо, трещали и осыпали окружающую местность искрами, словно гигантский фейерверк.
В итоге крабы выиграли. Попытки уничтожить их закончились его собственным крахом. И все же, подумал Маккечни, огонь был спасителем. Признанный величайшим очистителем всего, он имел свои плюсы. Все следы атаки ракообразных будут стерты. Ни тел, ни пятен крови, ни других явных улик. Полная зачистка, плюс страховой компании будет выставлен счет. Поместье Кранларич можно будет восстановить, сделать его больше и лучше, чем когда-либо. Новая империя поднимется из пепла старой.
Это была успокаивающая мысль. За исключением одного: крабы по-прежнему были в озере. До сих пор все, кто видел их, погибали — все, кроме него. Но так не может продолжаться. Рано или поздно крабов обязательно заметят. Они не могут прятаться вечно.
Оптимизм Маккечни испарялся и полностью исчез, когда помещик наткнулся на глубокую борозду в траве — будто кто-то проехал на тракторе или прошелся плугом. Длинные неровные углубления тянулись до края луговины и исчезали на каменистой почве. Крабы оставили на земле свои неизгладимые следы. Несомненно, это были они, уродливые метки, доказывающие человечеству существование чудовищ. До сего момента ракообразные не отваживались выходить на мягкую почву. Берега озера были каменистыми и не сохраняли следов. Но теперь…
Лунный свет стал меркнуть. Помещик посмотрел вверх. С запада шли темные груды облаков. Он почувствовал на обращенном к небу лице первые крупные капли дождя. Ночь набрасывала на землю свою черную мантию. Путь ползком в деревню Кранларич будет не быстрым.