Поднявшись к себе в номер, Брайант лег на кровать. Оставалось еще несколько часов до того, как нужно будет отправляться в путь. Не было смысла идти до восхода луны. Ему требовался отдых, но сон никак не шел. Брайант вспомнил время, когда отправился с родителями в свой первый отпуск на море. Теперь он чувствовал себя точно так же, мысли об этом не давали уснуть, а тогда Брайант задремал в поезде и проснулся, лишь когда они приехали. Было уже темно, и пришлось ждать следующего дня, чтобы впервые увидеть Вестон с его отливом. Последовали мучительные несколько часов, прежде чем он наконец увидел само море. Но на этот раз нельзя будет клевать носом.
Девушка и ее парень весь ужин лукаво на него поглядывали. Черт, он же не был каким-то там уродцем. Тогда что с ними такое? Брайант не сказал им, почему он здесь, да и не собирался. Не их собачье дело. И все же, когда наступит время, он выскользнет из отеля так незаметно, насколько это возможно. Нет смысла привлекать к себе дополнительное нежелательное внимание. О да, они знали, почему он приехал, знали истинную причину.
В десять часов вечера Брайант покинул бар, поднялся к себе в номер, надел свитер-поло и джинсы и украдкой спустился по лестнице. В баре раздавались голоса и смех. Он заглянул внутрь. За стойкой обслуживал старик, хозяин отеля. Парня и девушки нигде не было видно. Брайант тихо хихикнул себе под нос. Наверное, трахаются где-нибудь. И поделом им, если девка окажется в интересном положении. Будут знать, как вмешиваться в чужие дела.
Задним ходом он выехал на своей «Кортине» обратно на дорогу. Из-за напряжения и возбуждения Брайант двигался резко. Он дергал рычаг передач и глушил двигатель. Фары освещали пустую улицу, в некоторых верхних окнах террасных домов горел свет. Большинство обитателей Кранларича легли спать. Толпы туристов исчезли. Через пару дней жизнь вернется в нормальное русло.
Выехав из деревни, Брайант покатил дальше по прямому участку дороги. Он с силой давил на педаль газа. Поворот в конце дороги, где гудронированное шоссе изгибалось под прямым углом и вело к поместью, застал его врасплох. Шины завизжали. Он заскользил, задел задним колесом травяное ограждение на противоположной стороне дороги, но каким-то образом сумел сохранить управление автомобилем. Тормоза заскрипели, и Брайант, потрясенный, сбавил скорость.
Дальше дорога продолжала петлять, и ему пришлось держать скорость на отметке тридцать миль в час. Затем начался подъем, дорога стала еще более неровной, гудронированная поверхность сменилась рыхлым сланцем. Лунный свет заливал свободный от деревьев сельский ландшафт, сверкая на покрытой изморозью траве. Брайант выключил фары. Они были лишними. Только «габариты» остались включенными, ради соблюдения закона.
Дорога пошла под уклон, и это означало, что снова станет темно. Он включил фары, яркие лучи осветили дорогу перед ним. Казалось, там двигалось какое-то черное пятно. Боже, что-то торчало прямо посреди дороги! Шины снова завизжали. Заблудившаяся корова? Нет, фигура другая. Автомобиль заскользил и остановился в ярде от нее. О боже!
Чик-чик-чик!
Ошибки быть не могло. Это большой краб. Ужасно большой. Смотрит прямо на него. Брайант включил заднюю передачу, двигатель протестующе завизжал.
Бац! Удар в заднюю часть машины отбросил его вперед.
Зазвенело разбившееся стекло. Брайант повернул голову. Через заднее окно на него смотрела пара глаз. Сверкающие красные точки пронзали тьму. Чем бы оно ни было, он въехал в него задом. Что-то твердое и стойкое намертво зажало его между собой и крабом впереди. Из теней по обе стороны от машины возникли фигуры. Неуклюже двигающиеся твари шипели и щелкали, глаза напоминали светляков.
Раздался металлический скрежет. Стекло градом осыпалось в машину. В ближайшее переднее окно просунулась клешня, слепо ощупывая салон. Мартин Брайант закричал от ужаса и, извиваясь, сполз на пол. Чик-чик. Клешня щелкнула в том месте, где несколько секунд назад была его голова. Ракообразное сердито зашипело из-за неудачи.
Брайант трясся от страха. Больше он ничего не мог поделать. Мужчина не сумел бы уехать в безопасное место, даже если бы мог управлять машиной. Рулевая колонка с громким треском упала на него. Он попытался опуститься еще ниже.
Машина раскачивалась из стороны в сторону. Дверь вогнулась внутрь. На него снова посыпалось стекло. Автомобиль находился в воздухе, будто поднятый над землей лебедкой. Раскачивался, крутился, переворачивался. Мартин Брайант отчаянно схватился за ручник. Храповик запротестовал, затем сломался. Брайант упал, распластавшись на перевернутом потолке.
Машина полетела вниз. Удар вышиб воздух из легких. Всюду сыпалось стекло. Что-то теплое и липкое покрыло лицо Брайанта, и он, слишком напуганный, чтобы кричать, почувствовал во рту привкус крови.
«Кортина» покачивалась, лежа на крыше.
Чик-чик-чик.
Клешни копались в разбитых окнах, целый лес конечностей, щелкающих, ищущих. Повсюду. Выхода не было. Брайант захныкал. Когда один из крабов схватил его за лодыжку и потащил, мужчина застрял в окне. С другой стороны его схватили за руки. Началось «перетягивание каната», его тело растянулось, преодолев порог совместимого с жизнью.
Брайант издал один-единственный крик и потерял сознание. Короткая «отключка» быстро перетекла в смерть, когда его тело порвалось на части. Руки и ноги отделились. Клешни схватили туловище и стали тянуть в разные стороны. Голова отсоединилась от шеи, но окровавленный торс был слишком большим, чтобы пройти через маленькое оконное отверстие. Крабы, толкаясь, рвали плоть. С каждой секундой их злость и отчаяние росли. Они редко встречали помехи во время своих страшных пиршеств, даже не часто дрались из-за оставшихся кусочков.
Крабы с шипением остановились. Жуя и чавкая, они смотрели на то, до чего все еще не могли добраться. Затем самый крупный вышел вперед, другие отступили, не смея ставить под сомнение авторитет вожака. Мощные клешни принялись дергать дверь машины. Мышцы ракообразного напряглись под панцирем. Ничто не могло выстоять перед таким давлением. Дверь была сорвана с петель и отброшена в сторону.
Краб залез одной клешней внутрь и вытащил человеческие останки. Пасть раскрылась до невероятных размеров, и челюсти сомкнулись на окровавленном обрубке шеи. Тварь с наслаждением чавкала, хрустела костью, жевала и глотала.
Круг наблюдающих крабов оставался неподвижным. Никто не смел вмешиваться. На их первую сегодняшнюю жертву решил претендовать вожак.
Но они знали, что будут еще и другие.
11
— Ты куда? — Кристина Блэкло с удивлением смотрела, как Джон Райленд надевает толстый свитер и джинсы вместо того, чтобы раздеться и лечь к ней в постель. А еще она была разочарована.
— Собираюсь сделать быстрый осмотр. Хочу узнать, что задумал тот парень, Брайант.
— Зачем? Он охотник на чудовищ, как и все остальные кретины, захламляющие это место последнюю пару недель. Что в нем такого особенного?
— В нем ничего особенного, только сейчас полнолуние и… он может попасть в неприятности… например, забрести в Кранларичскую топь, как я.
— Или встретиться с крабами.
— Возможно.
— Если ты пойдешь, я тоже пойду.
— Не глупи. Я просто проверю его и сразу вернусь. Он уехал в сторону поместья.
Кристина встала с кровати и грациозно двинулась к одежде, наброшенной на стул. Ее голые груди вызывающе покачивались, но на этот раз они утратили для Райленда свою привлекательность.
— Послушай, лучше бы ты осталась здесь. — Его протест звучал неубедительно: он знал, что, если она приняла решение, ее уже не остановить.
— Если ты пойдешь, я тоже пойду.
— Хорошо. — Райленд не видел смысла спорить дальше. — Не думаю, что мы увидим что-нибудь интересное. Я пройду только до отеля у дороги. Именно туда и поехал тот парень, Брайант. Никакой он
не наблюдатель за птицами, готов поставить на это сто фунтов. Хотя он такой скрытный, будто что-то знает.
Кристина застегнула молнию на джинсах и пригладила волосы.
— Я готова, если ты готов.
Спустившись вниз, они покинули отель через задний ход, где был припаркован «вольво» Райленда. Двигатель с урчанием ожил, и они выехали на дорогу.
Брюс Маккечни медленно пробирался через залитое лунным светом болото, следуя по протоптанной овечьей тропе, еще не заросшей вереском, несмотря на отсутствие в этом году пасущихся стад. Лодыжка все еще болела, и он следил, чтобы не наступить в одну из многочисленных кроличьих нор.
Помещик был одет в высокопрочное пальто с подкладкой из овчины, капюшон натянут на голову. Фонарик оставался в кармане. Лунного света было достаточно, чтобы видеть тропу, и Маккечни старался не выдавать своего присутствия. Не то чтобы его перемещения кого-то волновали, но вокруг все еще было слишком много любопытных туристов, что ему очень не нравилось. Этим утром главный инспектор снова его навестил. Они по-прежнему пытались отследить Джока Рауза. Удачи им. Невероятно, но никто так и не видел гигантских крабов. Даже батисфера потерпела неудачу в поисках на озере. Помещик гадал: может, эти твари прячутся в самом туннеле и появляются лишь во время полнолуния? Сегодня они могли быть где-то рядом. Что ж, динамит не сработал, но они не устоят перед тем, что он припас для них на этот раз. Господи, почему он не додумался до этого раньше? Это же так просто. Эффективно и смертоносно.
По всему было видно, что дом егеря подвергся методичному полицейскому обыску. Зайдя в гостиную, Маккечни посветил вокруг фонариком. Предметы были расположены так, будто составлялась опись. Возможно, полицейские пытались определить, почему те или иные вещи были оставлены, в надежде, что это даст зацепку насчет местонахождения пропавшего. Сапоги в углу могли означать, что егерь не пошел туда, где сыро или грязно. Все оставшееся принадлежало Джо Кинлету. Имущество Рауза находилось глубоко в Кранларичской топи.