Девушка рядом со мной устало перевела дыхание.
— Э… А сразу так нельзя было — фаерболом в рожу? — само собой вырвалось у меня.
Черт, мне бы магию так творить, как языком треплю — не задумываясь и без тормозов!
— А защиту расшатать? — продолжая пялиться на опустевшую лестницу, буркнула Морозова. — И вообще, это был не фаербол, а колобок! Фаербол быстро летит, толком отследить не успеваешь, а этот едва катится, но зато силу по ходу набирает…
— Ну, колобок — так колобок, главное, докатился, голубок — и сработало, — пробормотал я.
— Катись уже тоже, голубок! — удостоив наконец меня взглядом — пусть и исподлобья — сердито бросила Надя.
— Так все же хорошо закончилось… — растерялся я от такого оборота.
— Закончилось? — хмыкнула воспитанница Сергея Казимировича. — Да ничего еще и не начиналось толком — а я уже почти сотню мерлинов слила!
Как бы в подтверждение ее слов, снизу донесся уже знакомый мне адский вой. Мы с девушкой синхронно обернулись к лестнице — и в этот момент в грудь мне будто засадили бейсбольной битой. Тут же добавили и вовсе бревном от тарана, отшвырнув от балюстрады, как котенка. Разметав ряд стульев, словно кегли, я впечатался в стену, сперва — плечом, и тут же — всей спиной. Хорошо хоть голову в последний момент успел пригнуть!
Судорожно хватая ртом воздух — дыхание было сбито еще тем, первым ударом «биты» — я поспешил подняться на ноги. Как ни странно, это мне удалось. Поискал глазами Морозову… Но вместо девушки взгляд мой наткнулся на новое чудовище — черную волосатую обезьяну, несмотря на кривые и короткие нижние конечности, ростом аккурат с меня. Словно из катапульты выпущенная, она выскочила с лестницы, еще в прыжке по-быстрому огляделась и, без рассусоливаний кинулась на меня. На автомате я выбросил вперед кулак, чтобы встретить врага правым прямым в массивную челюсть. Безрезультатно, кончено же — рука не встретила преграды: передо мной снова был бесплотный дух.
— Да чтоб тебя!.. — взревел я, лишь чудом сумев не провалиться вслед за собственным кулаком и вернуть руку обратным движением — как учили когда-то в секции.
Обезьяна зверски оскалилась, продемонстрировав клыки длиной с мой палец, и широко замахнулась в ответ своей мохнатой лапищей.
«Интересно, раз я не могу ее ударить — как она сумеет?!» — мелькнула шальная мысль у меня в голове, но машинально я все же поднял левый локоть, закрывая голову.
Тварь сумела. Еще как сумела. Затрещина, наотмашь отвешенная мне чудовищем (импровизированный блок был походя сметен), отправила меня в новый полет — кубарем по полу. Обезьяна будто бы и сама удивилась, что так легко сумела сбить противника с ног. Секунду-другую она не двигалась, провожая меня недоуменным взглядом узко посаженых глаз-угольков. Этого времени мне с лихвой хватило, чтобы докатиться почти до входа в зеленую гостиную — но, увы, не на то, чтобы хоть мало-мальски очухаться. Перекувырнувшись в последний раз, я так и остался лежать — на спине, запрокинув голову. Чудовище же, напротив, подобралось, сигануло ко мне и, разинув пасть, самым недвусмысленным образом примерилось клыками к моему горлу. Вскинутая рука — все, на что меня хватило — конечно же, не могла послужить твари никаким препятствием…
Но этого и не потребовалось. В миг, когда я уже готов был проститься с жизнью, обезьяна вдруг замерла, не закончив начатого движения — в неестественной, совершенно неустойчивой позе. Секунду так простояла, потом задрожала и расплылась, подобно потерявшему резкость изображению. А затем и вовсе исчезла, развеявшись, как дым на ветру.
Вышло так, конечно, не само по себе: за канувшей в небытие клыкастой тварью проступила фигура Морозовой. Надина «пижама» была разодрана на левом плече, рукав болтался буквально на паре ниток. Обнажившуюся острую ключицу рассекал бордовый рубец.
— Я же по-человечески просила: уйди прочь! — даже не сердито уже — скорее с горечью — воскликнула девушка. — Ну не могу я разорваться, защищаясь за двоих!
Над лестницей за ее спиной бесшумно вспорхнуло нечто наподобие летучей мыши. С мотороллер величиной — это если не учитывать кожистых перепончатых крыльев.
— Сзади! — крикнул я.
— Да, вижу…
Даже не оборачиваясь к твари, Надя сложила пальцы колечком. Будто вдруг потеряв в воздухе опору, чудовище камнем рухнуло вниз и, еще не коснувшись пола, исчезло — должно быть, это оказался совсем слабенький дух, хватило одного удара. А с виду-то и не скажешь… Но с лестницы всяко уже пер новый незваный гость. Мне даже сперва показалось, что сразу несколько гостей, но нет: один, просто трехголовый. Пес, не пес… Пусть для простоты будет псом!
Этого врага Морозовой пришлось встречать лицом к лицу.
— Уйди наконец! — уже спиной ко мне свозь сжатые от напряжения зубы процедила девушка. Хотелось бы думать, что это она чудовищу — но нет, гнали по-прежнему меня.
— А как же ты? — выговорил я, с трудом приподнимаясь с пола.
— Я справлюсь… Если не буду отвлекаться… Пойми, ты только мешаешь! Сильно мешаешь!.. Уйди… Спрячься в кабинете Сергея Казимировича … — отступить и в самом деле можно было лишь туда, через зеленую гостиную — путь к спальням отрезала атакующая тварь. — Мимо меня они не пройдут, ручаюсь!..
Средняя из голов пса разинула зубастую пасть и внезапно плюнула в Морозову огнем. Девушка отмахнулась обеими руками. Не долетев до нас, пламя разорвалось на отдельные язычки-червячки, просыпавшиеся на пол. Паркет задымился.
— Пожалуйста, уходи! — коротким жестом погасив едва не начавшийся пожар, уже буквально взмолилась Надя.
— Лучше давай вместе убираться! — упорствовал я, сумев наконец встать прямо. — Оторвемся и… Выпрыгнем в окно! — осенило меня. — Высоко, конечно, но…
— Нельзя! — отрезала Морозова. — Здесь мне стены помогают. А на улице меня сразу сомнут!
— Но…
Бросить девушку одну сражаться с духами все еще казалось мне худшей из возможных идей.
Я снова сложил из пальцев кукиш и попытался ударить чудовище проклятой магией — с прежним нулевым результатом. Да, Надя была абсолютно права, толку от меня в этой битве никакого…
Тем временем пес у лестницы лишился одной из голов — ее словно невидимым мечом срубило. Две оставшиеся, словно в отместку, дружно дыхнули огнем. Пламя Морозова снова остановила — почти: искры все же опалили ей штанину, заставив охнуть и припасть на правое колено. Однако развить успех чудовищу не удалось: ответным ударом девушка снесла псу еще одну голову — бывшую среднюю — и снова поднялась во весь рост.
— Дух тебе в рот! Уйди, или погубишь нас обоих!
Если бы дело исчерпывалось моей бесполезностью в бою, думаю, я бы так и не послушался. Но все было куда хуже: если верить Наде, я ей реально мешал. Вынуждал тратить драгоценную ману на мою защиту. То есть, по сути, играл на стороне чудовищ…
Нет, я не ищу отмазок. Наоборот, оправдываться стоит за то, что я не свалил сразу. Теперь же я поступил так, как обязан был сделать с самого начала: в досаде сжав кулаки, бочком, шажок за шажком отступил в зеленую гостиную, почему-то показавшуюся мне с порога какой-то уж слишком пустой и просторной.
Дверь за мной, судя по всему, захлопнула Морозова — сам я этого точно не делал. Но машинально оглянулся на громкий звук за спиной, а когда снова обернулся, разом понял, что именно смутило меня в комнате: в центре ее отсутствовал стоявший здесь ранее стол. На его месте в полу зияла двухметровая дыра, через которую снизу в гостиную деловито лезло нечто бурое и рогатое.
Глава 14
в которой рог наносит удар
Первой моей мыслью было немедленно броситься назад, к лестнице. Попятившись, я уперся лопатками в только что закрывшуюся дверь и совсем уже было собирался толкнуть ее спиной посильнее и выскочить из гостиной, но что-то меня остановило. Ну, как что-то — вполне конкретное кое-что. Гордость, будь она неладна. Морозова раз пять открытым текстом сказала, что я ей мешаю. На шестой — или какой там по счету? — я наконец, скрепя сердце, сделал, как она просила. И что, теперь снова все переиграть?
Нет, ясен пень, Надя не знала, что в обход лестницы в зеленую гостиную прорвались чудовища. И, когда разберется, что к чему, упрекать за возвращение меня, конечно же, не станет. Но суть не в упреках — так или иначе, ей снова придется сражаться за двоих. И тут, как прямо заявила девушка, она может тупо не справиться.
Так что дело было все же не в одной только гордости. Хотя, врать не стану, скорее всего, с лихвой хватило бы и ее…
Словом, от двери я отлип и под крылышко к Морозовой не побежал. Но из этого совсем не следует, что весь мой план теперь сводился к единственному пункту: «Умереть дурацкой смертью». Значилась там как минимум еще одна строка: «Попробовать спрятаться. Ну а если уж не получится…»
Чудовище в дыре еще копалось: то ли у него толком зацепиться не получалось, то ли подтянуться… Не знаю, как и почему у бесплотного духа это могло вызвать затруднения (по-хорошему, не понятно, как эти твари вообще сквозь пол не проваливаются, да и что бы им просто напрямик через стены не ходить — ну да имеем то, что имеем), но глупо было возникшей заминкой не воспользоваться.
Решив так, я крадучись двинулся в обход пролома — стараясь держаться у чудовища за спиной. Ну, с той стороны, где, как я полагал, у него может быть спина. Целью мне служила дверь, ведущая в библиотеку. Если я доберусь до нее и спрячусь — возможно, монстр меня не учует и… Стоп… Блин! Вот же я идиот!
Только четко проговорив все это про себя — покрыв уже добрых три четверти расстояния до двери библиотеки — я вдруг сообразил: если тварь не застанет в гостиной меня, она же что? Верно! Попрется на лестницу и нападет на Надю с тыла — что, скорее всего, и намеревалась сделать!
То есть прятаться мне нельзя. Но и назад нельзя — раз отвергнув, к этому варианту я уже не возвращался. И что же делать?!
Однако проблема, поставившая было меня в тупик, разрешилась сама собой: изловчившись, чудовище наконец выбралось из дыры в полу. Собой оно являло нечто вроде минотавра: бычья голова с огромными изогнутыми рогами, а тело… Ну, не человеческое, конечно — людей с копытами на ногах, вроде бы, в природе не встречается, да и крылышки у нас обычно за спиной не растут, даже символические, с ладонь… Не мою, понятное дело, ладонь — ладонь твари, а у той грабли торчали будьте-нате…