Он взглянул на меня, и я увидела в его глазах знакомый блеск – Локвуд уже предвкушал предстоящее приключение. Джордж скептически покачивал головой, тяжело вздыхал, но загоревшийся в его глазах огонек я тоже уловила. Странно, но став их клиенткой, я вдруг почувствовала себя намного свободнее. Так легко мне с ними еще не было с того дня, когда я ушла из агентства.
– Я согласна, – сказала я, причем совершенно искренне. – Спасибо, Локвуд. Спасибо, Джордж. А теперь о плате за вашу работу…
– Об оплате речь не идет, – поднял ладони вверх Локвуд. – Будем считать, что мы обо всем договорились. А теперь, если ты не забыла, как подняться в мансарду, отправляйся спать. И мы с Джорджем тоже приляжем.
14
Этим утром я спала как убитая, а проснувшись, не сразу сумела понять, где я и что со мной. Словно вынырнувший после долгого погружения под воду дайвер, я лежала и смотрела на свою милую старую спальню в мансарде, освещенную яркими лучами солнца. Мне казалось, что я никогда ее и не покидала, что я по-прежнему работаю в агентстве «Локвуд и компания», а все, что со мной случилось в последние месяцы, было всего лишь дурным сном. Но затем мне на глаза попались носки Джорджа, сонными змеями свисающие с подоконника, увидела гору его одежды, сваленную в углу за кроватью, и мир перевернулся с головы на ноги, и все встало на свои места.
Я неуклюже приняла душ в тесной ванной комнате, высунув забинтованную левую руку за занавеску, чтобы не намочить повязку, потом вернулась наверх и оделась.
Большой удачей было то, что я нашла возле двери мансарды свое белье и одежду – она была выстирана, выглажена и сложена аккуратной стопкой. Все вещи были моими, очевидно, я оставила их здесь, когда в спешке покидала этот дом четыре месяца тому назад. За это время кто-то – Холли, я думаю, кто же еще, – выстирал и выгладил их. В итоге из вчерашнего мне пришлось надеть только юбку, все остальное на мне было чистеньким, пахло свежестью, и это, надо признать, очень поднимало настроение.
Когда я одевалась, мое собственное тело показалось мне до странности бледным и вялым, словно я только-только начала поправляться после тяжелой болезни. Я вышла за дверь и медленно спустилась на лестничную площадку второго этажа. Стены здесь были по-прежнему увешаны странными предметами из костей, раковин и перьев. Это были амулеты для изгнания злых духов и прочие восточные и африканские редкости, много лет назад привезенные в Англию исчезнувшими родителями Локвуда. Слева виднелась закрытая, как всегда, дверь комнаты, в которой жила и умерла сестра Локвуда. Короче говоря, все было по-прежнему, но мне казалось, что я вижу это словно в первый раз. Запретная комната, печальные воспоминания… Как сильно ощущалось в этом доме присутствие прошлого, и как крепко сжимало это прошлое в своих цепких руках бедного Локвуда!
Из гостиной на первом этаже доносились голоса. Стояло уже позднее утро, и, по всей видимости, беседа с новым клиентом уже была в полном разгаре. Я решила никого не беспокоить, тихо спустилась с лестницы и свернула на кухню.
В самом низу лестницы есть одна очень скрипучая ступенька. На этой ступеньке когда-то давным-давно умер человек, и Джордж, всегда утверждал, что этот скрип (появившийся, разумеется только после смерти того человека) нужно считать призраком, только очень-очень слабеньким. А по мне, это была просто скрипучая ступенька, и ничего больше. Сегодня я забыла про эту ступеньку и все-таки наступила на нее.
Дверь гостиной была приоткрыта. Как только ступенька скрипнула, разговор в гостиной прервался, а затем раздался голос Локвуда:
– Это ты, Люси? Иди сюда, присоединяйся к нам! Мы торт едим.
Чувствуя себя неловко, я просунула голову в дверь гостиной. Да, все они были здесь, сидели вокруг низкого кофейного столика в косых лучах утреннего света – Локвуд, Джордж, Холли и с ними какой-то незнакомый мне паренек. А на столе стоял роскошный баттенбергский торт, покрытый сахарной глазурью, а сам желто-розовый, как заря на картине художника-модерниста. Расстарались они для своего клиента, ничего не скажешь! Торт уже был разрезан, и как раз в эту минуту Холли наливала чай.
– Ба! Посмотрите! – воскликнул Джордж, увидев меня. – Еще одна наша клиентка пришла! Эй, нет ли здесь еще клиентов? Просто нашествие какое-то! Нужно посмотреть, не спрятался ли кто-нибудь под диваном. И за занавески заглянуть.
– Простите, – холодно сказала я. – Не хотела вас потревожить. Привет, Холли.
Холли прекратила наливать чай и сочувственно посмотрела на меня. В былые дни ее сочувствие напрягло бы меня, заставило подумать о том, что Холли лицемерит.
Сейчас я так не думала, мне в каком-то смысле это даже было приятно.
– Люси, – сказала Холли. – Как я рада видеть тебя! – Тут она заметила мою перебинтованную руку и сразу нахмурилась. – Боже мой, что у тебя с рукой?
– Не беспокойся, ерунда. Царапина.
– Про твою царапину я уже знаю, но я сейчас не о ней, я о повязке. Самый некомпетентный образец оказания первой помощи, который я когда-либо видела. Локвуд, Джордж, сколько вы бинтов на это уродство извели? Удивляюсь, что Люси с вашей повязкой вообще в дверь проходит.
– По-моему, совсем неплохая повязка, особенно если учесть, что делали ее в два часа ночи, – обиделся Локвуд. – Надежная, во всяком случае. Может, потом ты сама ей заново руку перевяжешь, а пока что, Люси, подсаживайся к нам. Ты очень вовремя пришла. Вот, познакомься, это Дэнни Скиннер, он пришел к нам за советом.
– Спасибо, – ответила я. – Но со мной все в порядке, поэтому я не стану вам мешать, пойду. Увидимся позже, когда вы закончите.
– Нет-нет, ты нужна нам здесь. Без твоих мудрых советов нам никак не обойтись, – усмехнулся Локвуд. – Надеюсь, у тебя найдется немного свободного времени для нас? Холли, налей еще чашку чая. Джордж, отрежь кусок торта. Готово? Тогда можем начать.
Почему бы мне и не посидеть с ними? Все-таки это лучше, чем битый час торчать одной на кухне и пялиться на карту Джорджа, как баран на новые ворота. И съесть кусок торта на завтрак приятнее, чем гамбургер или тайский фастфуд, который я каждый день ела в Тутинге. Гамбургер доступен всегда, а такие торты не каждый день попадаются. Одним словом, колебалась я не дольше секунды, а затем подошла к столу, уселась на свое привычное старое место, и, собственно говоря, только теперь впервые увидела по-настоящему второго за сегодняшнее утро клиента Локвуда.
Главной особенностью этого клиента был не его встрепанный вид, и не грязная потертая одежда, и даже не ожог от эктоплазмы на куртке, похожий на застывший язык пламени. И то, что он сидел прямо, как палка, смотрел на нас испуганными глазами и нервно потирал ладонью правой руки сжатую в кулак левую руку, тоже было не самым главным. Все эти детали мы подмечаем в наших клиентах достаточно часто. Нет-нет, поражало в этом клиенте совсем другое, а именно его возраст.
Дэнни Скиннер не был взрослым. Он был ребенком, мальчиком, лет примерно десяти.
Вот это было действительно необычно.
«Дети видят призраков, взрослые на них жалуются», – вспомнила я. Есть несколько неизменных правил, связанных с Проблемой, и это одно из самых очевидных. Если уж совсем точно, то это так называемое Третье правило Джорджа. Как агенты-парапсихологи, мы знаем, что ценные свидетельские показания мы получаем, в основном, от детей, а вот стучат в нашу дверь исключительно взрослые. Это у них есть деньги, чтобы нанимать нас.
А еще, вместо того чтобы просить о помощи, дети зачастую сами сражаются с призраками (и умирают в этой войне), становясь Медиумами, то есть членами отрядов Ночной стражи, или даже агентами.
Но сегодня ребенок был нашим клиентом. Он сидел на нашем диване. Один.
Ну, если быть совсем точным, на диване мальчик был не один. С одной стороны рядом с ним пристроилась Холли, протягивала мальчику чашку чая, с другой стороны Джордж с солидным куском баттенбергского торта на тарелочке. Если бы на диване оставалось свободное место, я бы тоже к ним, наверное, присоединилась, стала бы поправлять мальчику подушки, гладить его по голове или еще что-нибудь в этом роде. Мальчик по имени Дэнни Скиннер был хрупким, но в то же время в нем чувствовался сильный характер и бесстрашие, это вызывало сочувствие и уважение и в то же время ничуть не раздражало. В мире, где ребенок не имеет по-настоящему права быть беззащитным, где большинство из нас, детей и подростков, постоянно рискуют своими жизнями, воспринимая это как само собой разумеющееся, достичь такого баланса, как у Дэнни, крайне сложно.
Внешне он был очень похож на симпатичного беспризорника – бледная кожа, огромные глаза с нездоровым блеском и торчащие уши, такие огромные, что при сильном ветре они могли бы нести Дэнни вперед, как паруса. Его светло-каштановые волосы были неровно подстрижены, надетый на нем свитер был велик ему размера на четыре, поэтому голова и тощая шейка торчали из его выреза словно журавленок из гнезда. Ужасно обезоруживающе выглядел Дэнни Скиннер. Доведись мне выбирать, что сбросить с терпящего крушение воздушного шара, чтобы удержать его в воздухе: Дэнни или целую корзину самых-самых милых, очаровательных щеночков и котят, можете не сомневаться, на землю полетела бы корзина.
Джордж и Холли откинулись на спинку дивана. Нагруженный чайной чашкой и тортом, Дэнни осматривался по сторонам, часто моргая своими глазищами.
– Ну… э… мистер Скиннер, давайте начнем, – сказал, наконец, Локвуд. – Я Энтони Локвуд, а это мои друзья. Что мы для вас можем сделать?
Голос у Дэнни Скиннера оказался на удивление звучным и глубоким.
– Вы получили мое послание, сэр?
– Да. Там что-то говорилось о… – Локвуд заглянул в помятый лист бумаги. – О проклятой деревне, правильно?
– Правильно. Олдбери Касл. Я надеялся, что вы сможете приехать и сами взглянуть, что там к чему.
– Значит, деревня называется Олдбери Касл? Понятно. А где это?
– В графстве Гэмпшир, сэр. В часе езды на по