Шулень поморщилась.
– Мне необходима ваша помощь, – наклонился он к ней. – Я ума не приложу, к кому ещё обратиться. Мне кажется, это не просто так. Они что-то ищут…
Шулень посмотрела ему в глаза и тут всё поняла.
– Это моя вина, я должна была приехать раньше. Он всё ещё здесь?
– Да-да! – закивал Тэ. – Желаете взглянуть?
– Позже. Всё должно идти по порядку, сначала я отдам последний долг князю. Куда идти?
– Сюда, прошу вас.
Они миновали уютный дворик, бывший ранее кабинетом князя, и вышли во второй двор, где собирались члены семьи.
– Утром его перенесли сюда, – объяснил Тэ.
Шулень кивнула, пытаясь избавиться от нахлынувших воспоминаний, грозивших её поглотить. Именно здесь они встретились с Мубаем незадолго до его смерти. Случалось, она жалела, что сама не умерла первой. Тогда он мог бы встретить другую девушку: добрую, милую и красивую. А ей самой, видимо, на роду была написана несчастливая любовь.
Она была с ним и тогда, когда его постепенно убивал яд. Они вместе медитировали, отмеряя каждый вздох, пытаясь во что бы то ни стало растянуть оставшееся ему время. Он не дождался противоядия, однако успел сказать, что его призрак навечно останется рядом с ней. В самом конце она обняла его, приникла к его губам своими, пытаясь дышать за него, тем самым продлив его жизнь ещё на несколько мгновений.
Неужели его призрак до сих пор находится рядом? Может быть, это он спас её в берёзвой роще? Ведь он обещал, что будет с ней повсюду.
«Уже совсем скоро, мой Мубай, ещё немного – и наши души встретятся».
* * *
Карнизы и дверные проёмы главного дворцового зала были убраны белыми траурными покрывалами, гирляндами белых цветов и свитками с надписями, увековечивающими память князя. Туда медленно двигался поток скорбящих.
Господин Тэ церемонно поприветствовал всех и провёл Шулень в центральную дверь. Воздух внутри поголубел от курений и дыма сжигаемых бумажных «монет», «слитков» и любимых блюд покойного. Отовсюду свисали белые бумажные ленты. Изображения семейных богов затянуты были красной материей, дверные проёмы – складками белой ткани, чьим узлам придали форму летних цветов. В центре зала, на постаменте, стоял гроб. Его красную лакированную поверхность покрывали иероглифы удачи и долголетия: двойное счастье, свернувшийся дракон, облако и жемчуг.
Братья и сыновья господина Тэ, их жёны, в простых белых одеждах и головных уборах, неподвижно сидели вдоль стен. Едва Шулень перешагнула порог комнаты, средних лет женщина с мягким лицом и любопытным взглядом повязала длинную полосу белой ткани на её талии. Шулень почувствовала, что все взгляды направлены на неё. «Это Шулень! Воительница Шулень!» – наверняка думали они.
Она прошла вперёд, следуя траурному ритуалу. У алтаря предков ей вручили три ароматические палочки. На дощечке из кедрового дерева вырезаны были два дракона и сделана надпись:
«Здесь покоится дух сиятельного князя Тэ, получившего титул Великого мастера управления от Цинского двора. С уважением установлена его благочестивым сыном, господином Тэ Сунцином».
Шулень зажгла от красной свечи свои палочки и воткнула их среди пепла от таких же, уже сгоревших. Опустилась на колени и трижды поклонилась.
Ощущение, что за ней кто-то следит, не проходило. Она оглянулась, почти надеясь увидеть призрак Мубая, глядящего на неё своими большими глазами и грустно улыбающегося. На неё действительно смотрели многие, но внимание Шулень привлекла одна девушка: юная, красивая, с гордой осанкой. Заметив взгляд воительницы, та быстро отвернулась.
– Кто это? – спросила Шулень у Тэ.
– О ком вы?
– О ней, – показала Шулень.
Белокожая и черноволосая, она выглядела волчицей, затаившейся в стае собак, несмотря на траурные одежды, такие же, как и у других.
– Она дочь… – Тэ почесал нос. – В общем, дочь одного такого… А в чём дело? Вы её знаете?
– Нет, – ответила Шулень, подумав про себя: «Зато хорошо знаю этот тип людей». – Его хорошо охраняют? – спросила она.
– О, да!
Шулень раздражало это ощущение чужих глаз на своей коже.
– Может быть, тогда вы покажете мне его вечером?
– Разумеется, – ответил Тэ.
* * *
Приведя себя в порядок, Шулень переоделась в зелёный халат, расшитый по подолу пурпурными облаками. На барабанной башне пробили вечер. Глухой звук разнёсся над Запретным городом и достиг дворца князя Тэ. Солнечные лучи уже окрасили небо золотом, а птицы вернулись в свои гнёзда, когда господин Тэ повел Шулень по анфиладе дворов, через сад по вымощенной кирпичами «бесконечной» тропинке, пока они не достигли той части дворца, куда не допускались посторонние. Прошли крытым переходом, балки которого были украшены сценами, живо изображающими учёных в соломенных хижинах, пруды с лилиями и горы в облаках. Переход вёл в сад-лабиринт с низкой живой изгородью, затенявшей кирпичную дорожку. Следующее помещение оказалось кладовой, куда на лето убирали мебель и жаровни. Остановились перед неприметной красной стеной. Господин Тэ внимательно огляделся. Потом быстро дотронулся до третьего сверху кирпича. Тот ушёл вглубь, что-то негромко щёлкнуло, и стена раскрылась, словно обыкновенная дверь.
Тэ шагнул внутрь и вновь оглянулся, прежде чем закрыть за ними обоими потайной ход. Это был туннель со сводчатым потолком. Свет давал лишь бумажный фонарик в руках Тэ.
– Сюда, – прошептал он. – Уже недалеко.
Коридор, ровный и сухой, был около двадцати чи[5] длиной. В конце виднелась тяжёлая круглая дверь.
Господин Тэ достал серебряный ключ, вставил в замок, и тот открылся с мелодичным перезвоном пружин. За дверью находился крошечный глухой дворик. Его пол покрывал слой пыли, перед небольшой запертой беседкой с зарешеченными окнами росло сливовое деревце. Тэ подошёл к беседке и долго возился с ключами.
– Я узнал об этом месте незадолго до смерти отца. До тех пор он всегда приходил сюда в одиночку.
Тэ приподнял тяжёлый бронзовый замок и повернул ключ. Послышался резкий щелчок, замок раскрылся. Тэ отодвинул засов и распахнул двери. Воздух внутри был сух. Пахло пылью и нежилым помещением. Он зажёг лампы. По беседке разлился тусклый красный свет.
Шулень огляделась. Повсюду висели древние свитки с картинами природы и прекрасной каллиграфией. Стояли чаши тончайшего бирманского нефрита, фарфоровые вазы и блюда с изображениями голубых ив, прекрасных женщин и мудрецов, размышляющих в садах. Там же находились статуэтки борцов, чьи животы перевязаны широкими поясами, с которых свисало оружие. Серебряные чаши, тибетские свитки-танка из шёлка и золота, бронзовые львы, доставленные из Дворца Вечной весны в джунглях Юньнаня, и статуя умирающего Будды, высеченная из чёрного мрамора, – подарок роду от одного из древних королей Сиама.
На столе лежали два развёрнутых свитка.
«Мудрый человек учится действуя, а не рассуждая», – гласил один.
«Отступишь на один чи, потеряешь тысячу ли», – предостерегал второй.
Шулень проследовала за господином Тэ. Он остановился у высокого алтаря перед небольшой нефритовой статуей бога войны Гуань Юя. Под ней стоял длинный, богато украшенный ковчег. Тэ отпер защёлки и осторожно откинул крышку.
В ковчеге лежал длинный прямой меч, выкованнный тысячу лет назад. Мастер-кузнец, подобных которому нет уже на свете, девять сотен раз перековывал восемь стальных стержней, сложенных вместе. Когда-то этот меч держал в руках сам Гуань Юй. Дотронуться до меча было всё равно что прикоснуться к легенде. Чистый клинок без единой зазубрины отливал зеленью. Он был лёгким, прекрасно сбалансированным, в три пальца шириной и острым как бритвенное лезвие, несмотря на прошедшие века. Узоры на клинке складывались в замысловатые облака из света и теней. На какое-то мгновенье Шулень потерялась в их переплетении. Они с Мубаем провели немало времени, наблюдая за их игрой и пытаясь отыскать в ней глубинный смысл.
Один взгляд на Зелёную судьбу вернул её назад в прошлое.
Женщина коснулась золотой гарды, погладила железную рукоять, оплетённую ячьим волосом. Её охватила дрожь. Этот меч Мубай носил много лет. После его смерти она привезла его сюда, и сейчас, когда снова увидела, к ней протянули руки призраки прошлого. Шулень думала, что рана давно затянулась, и удивилась, когда это оказалось не так. Она заговорила. Её голос звучал еле слышно:
– Этот меч принёс мне много страданий, но я всё равно не могу отвести от него взгляд. Какая красота и мощь! Кто из нынешних воинов достоин такого клинка?
Она чувствовала возбуждение господина Тэ, но игнорировала его. Мубай отдал меч князю Тэ на хранение. Если кто теперь и может владеть Зелёной судьбой, так это она, Шулень, одна из ближайших друзей Мубая, а отнюдь не молодой господин Тэ.
Она вздохнула.
Нельзя возводить на людей напраслину. Князь Тэ скрывал меч долгие годы, сохраняя клинок в безопасности. Да, его сын совершенно не годится на эту роль, но когда нет сильного и умелого, на его место приходится встать слабому и беспомощному. Господин Тэ делал всё, что мог.
Она снова вздохнула с глубокой печалью.
– Сюда приходил размышлять ваш отец? – спросила она.
– Да, – кивнул Тэ. – Он один имел право сюда заходить и есть плоды этой сливы.
– И здесь же он хранил Зелёную судьбу.
– Да. Но он хотел подыскать другое место. По его словам, это недостаточно надёжно.
– А он сам никогда не использовал его?
– Нет-нет! – испуганно замотал головой господин Тэ. – Отец говорил, что меч надлежит тщательно прятать. Заставил меня поклясться, что я никому не раскрою тайну. Забвение – лучший тайник. И пыль времён.
Шулень кивнула, хотя далеко не была в этом уверена. Память живуча, она часто переживает людей.
– Благодарю вас, господин Тэ. Я счастлива, что ещё раз увидела этот меч. Он напомнил мне о лучших временах.
Тэ закрыл ковчег и запер дверь беседки на засов. Луна уже показалась между изогнутыми ветвями сливы. Когда за ними захлопнулась кирпичная дверь, Шулень тяжело вздохнула: это место было полно призраками.