– Значит, Железная Черепаха умер, – сказала девушка. Лицо её было бледным.
Гребень замер на мгновение. Шулень кивнула, прежде чем продолжить расчёсываться.
– Таков Железный путь. В конце он подметёт нас всех. Это пугает тебя?
Снежный Бутон кивнула, стоя у нее за спиной.
– Разрешите? – Она вынула гребень из пальцев Шулень. Волосы были уже распутаны, и теперь она просто расчёсывала Шулень. Тихо и успокаивающе.
– Ты испугалась? – спросила Шулень.
– Твари, явившейся за Вэй-Фаном? – уточнила девушка.
Шулень кивнула.
– Испугалась, – ответила Снежный Бутон и нахмурилась. – И не только тогда. Я боюсь и сейчас. Раздеваясь, я едва смогла развязать завязки. Даже сейчас у меня дрожат пальцы. Я никогда не видела ничего подобного. Клянусь. Я отсекла две руки твари, а мой клинок остался чист. Ни единой капли крови! Ничего! Не осталось даже следов.
Шулень взглянула на девушку.
– Но ты справилась, – сказала она.
Они надолго замолчали. Было слышно, как барабан на башне ударил второй час. Столько всего случилось с тех пор, как зашло солнце! Казалось, прошла уже целая неделя.
– Спасибо, учитель, – ответила Снежный Бутон.
Снова воцарилась тишина. Голос девушки был мягок, когда она произнесла:
– Надеюсь, я стану такой же мудрой и добродетельной, как вы.
– Ты юна и красива, – удивилась Шулень. – Зачем тебе стремиться к тому, что есть у меня?
– У вас есть мудрость.
– У меня есть годы, – ответила Шулень.
– Я поменяла бы красоту на опыт и мудрость, – сказала Снежный Бутон. – Красота – краткий дар. Полагаться на неё всё равно что полагаться на кусок льда. Он растает. Мудрость, опыт и добродетель кажутся мне более ценными. – Она замолчала, и тень скользнула по её лицу. – Боюсь, мне приснится эта тварь. Я очень устала.
– Почему бы тебе не лечь сегодня здесь? – спросила Шулень. – Так было бы безопаснее.
– Благодарю, учитель, – сказала Снежный Бутон и зевнула.
Она легла, через миг её дыхание замедлилось, веки затрепетали, как крылья бабочек, и девушка погрузилась в сон. Шулень долго стояла рядом. Снежный Бутон казалась такой юной, слабой и испуганной. Женщина протянула руку, но не посмела коснуться спящей девушки, лишь поправила сползшую простыню.
Вслушиваясь в звуки ночи, Шулень вновь села перед зеркалом. Она печально смотрела на своё отражение, на то, что сделали с ней годы. Лишь глаза остались прежними: карими, блестящими, жёсткими. Увидев седой волосок, она торопливо схватила его и выдернула. Подержала мгновенье, криво улыбнулась, позволила ему упасть на пол и задула свечу. Легла и попробовала уснуть.
Глава 22
Смерть – это дурной сон, который не покидает тебя даже с наступлением утра.
Вэй-Фан наблюдал, как просыпались воины. Просыпались и тут же вспоминали, что Железной Черепахи больше нет. Громовой Кулак встал, покачал головой, а затем сел, уронив её на руки. Потом встряхнулся и решительно поднялся. Летящий Клинок долго лежал на спине, неотрывно глядя на стропила. Серебряная Стрела вышла во двор уставшая, но не сломленная. Замерла перед щитом Железной Черепахи, стоявшим у стены той комнаты, в которой лежало его тело. Взяла пустую винную чашу и поставила рядом со щитом. Это был подходящий памятник для жизнелюбивого воина.
Лишь Молчаливый Волк ничем не выказал своих чувств. Проснувшись, он сел, ополоснул рот холодным зелёным чаем, а затем стал полировать свой палаш кусочком ткани. Широкое лезвие мерцало холодным синим светом. Прошлым вечером от него погибли семеро воинов из храма Западного Лотоса. Сталь казалась живой и словно ждала следующего сражения.
Поев и размявшись, воины начали тренироваться.
Молчаливый Волк и Громовой Кулак дрались с мрачной серьёзностью. Первый выиграл три боя подряд, и Громовой Кулак на чём свет стоит ругал самого себя. Смерть Железной Черепахи привнесла мрачную ноту в их утреннюю рутину.
Но чем дольше длились поединки, тем сильнее казалось, что бойцы сбрасывают печаль точно так же, как после долгой дневной тренировки расправляются мышцы. Настроение воинов улучшалось, они начали шутить и улыбаться. Вэй-Фан молча наблюдал за ними, не веря, что видит мастеров за работой. В третьей схватке он успел заметить, как именно Молчаливый Волк упредил движение Громового Кулака, отразив удар так, что мужчина упал на спину. Громовой Кулак вскочил, зарычав.
– Над чем ты там смеёшься? – рявкнул он на юношу.
– Просто восхищаюсь схваткой, – примирительно поднял ладони тот.
– Ну так делай это молча, ты отвлек меня.
– Мне кажется, это Молчаливый Волк повалил вас наземь, – ответил Вэй-Фан.
– Тебя кто-нибудь спрашивал, щенок?
– Никто, – ответил Вэй-Фан.
Громовой Кулак двинулся к нему, и Вэй-Фан вскочил на ноги. Они стояли вплотную – живот воина упирался в грудь Вэй-Фана.
– Думаешь, у тебя лучше получится? – спросил мужчина, выпячивая подбородок.
– Да, – ответил Вэй-Фан и отбросил цепь от своих ног.
– Докажи.
– Дайте мне оружие.
– Держи, – сказал Молчаливый Волк, бросив через двор шипастую дубинку.
Вэй-Фан поймал её одной рукой. Взвесил в ладони. Ясеневая, прочная, но гибкая, и как раз подходящего веса. В общем, достаточно похоже на нунчаки, чтобы Вэй-Фан быстро приноровился. В клетке его мышцы утратили гибкость. Чтобы размяться, он крутанул оружие, очертил им круг, подбросил в воздух и поймал за спиной, выбросив другую руку вперёд.
Вэй-Фан выдохнул и развернулся, став лицом к лицу с Громовым Кулаком.
– Готов, мальчишка? – спросил тот.
– Готов, – ответил Вэй-Фан.
У Громового Кулака было копьё. Его гнев уже подостыл. Воин пошёл вперёд, нанеся сперва несколько лёгких ударов, от которых Вэй-Фан так же легко увернулся. Воин, заметив усмешку на лице противника, атаковал более настойчиво. Вэй-Фан отбивал удары дубинкой. Он наслаждался боем. Самодовольная усмешка не сходила с губ юноши, когда он смотрел на своё оружие, снова и снова раскручивая его над головой.
Громовой Кулак атаковал в третий раз. Он снова разгорячился и теперь дрался жёстко. Вэй-Фан же двигался мягко и уверенно. Когда два бойца сошлись, атакуя и парируя удары, едва ли можно было что-либо разглядеть. Они столкнулись раз, другой, третий, – копьё против шипастой дубинки, – рассыпая металлический звон, пока, наконец, копьё не было выбито из рук Громового Кулака.
Великан взревел от ярости и замолк, когда дубинка Вэй-Фана устремилась к его лицу, остановившись в дюйме от кончика носа.
– Повезло, – рявкнул Громовой Кулак, оттолкнул дубинку и ворча зашагал прочь.
* * *
Шулень потратила целое утро на то, чтобы довести движения девушки до совершенства.
– Хорошо, – сказала она в конце концов.
– Хорошо? – Снежный Бутон улыбнулась. Похвала прозвучала словно благословение.
Шулень, кажется, не поняла.
– Да, довольно хорошо.
Слово «довольно» притушило улыбку юной воительницы.
«Что ж, «довольно хорошо» от Шулень всё равно что «блестяще» от кого-нибудь другого», – сказала себе Снежный Бутон.
В дверь постучали. Вошёл Старый Конь и с трудом поклонился.
– Госпожа, – сказал он, проходя во двор, – господин Тэ готов принять вас.
Шулень вложила меч в ножны и кивнула.
– Продолжай заниматься, – велела она девушке. – Может, тебе стоит выйти во двор к воинам, чтобы отработать новые движения? Посмотрим, сможет ли Молчаливый Волк их упредить.
Шулень казалась странно весёлой этим утром. Снежный Бутон поклонилась. Она чувствовала себя польщённой, получив разрешение пойти и позаниматься с настоящими мастерами. Направившись через внутренний двор к бойцам, она старалась идти медленно. Но когда девушка вошла, там уже никого не было, кроме Громового Кулака и Вэй-Фана.
Громовой Кулак бросил на неё быстрый взгляд. Он как раз оборачивал рукоять своего копья новым кожаным ремнём.
– Здравствуй, здравствуй, красавица, – сказал он.
– Я ищу Молчаливого Волка, – ответила она.
– Его нет здесь.
– А вы не знаете, где он?
– Нет, – ответил Громовой Кулак, не поднимая взгляда.
Снежный Бутон помедлила. Ей не нравилось, когда её игнорировали.
– Я не просто девушка, – сказала она, – я тоже воин.
– Да неужели? – хмыкнул Громовой Кулак. – Пойди тогда сразись со щенком.
– С каким ещё щенком?
– Вон с тем, – и Громовой Кулак кивнул на сидящего в тени Вэй-Фана.
Вэй-Фан не сводил с неё глаз. Девушка вспомнила слова твари и пошла к нему. Юноша встал. Загремела цепь, которой его приковали к сливе. Потянувшись, он обломил ветку и взмахнул ею словно мечом.
– Сразимся?
– Нет, – ответила она.
– Палка против стали, – предложил он.
Снежный Бутон посмотрела на него. В её взгляде сквозило удивление.
– Но я могу тебя ранить!
– Подумаешь!
Снежный Бутон решила, что ей стоит испробовать те новые движения, которые она разучила утром. Блеснул обнажённый клинок. Они поприветствовали друг друга и сошлись – палка и меч, – касаясь друг друга, испытывая, пока снова не разъединились.
– Ты хорошо дерёшься, – сказала она.
– Я чувствую удивление в вашем голосе, госпожа! Красота и мастерство, – продолжил он, когда они снова сошлись. – Пьянящее сочетание!
Ей явно не понравился его покровительственный тон, и юноша замолчал: она вновь атаковала его. Слышно было лишь, как сталь крошит дерево да звякает цепь Вэй-Фана.
Он атаковал, обходя сливу, но цепь зацепилась за ствол, и Снежный Бутон вскочила на ветви, приземлившись у него за спиной.
– Проклятье! – воскликнул он, высвобождая цепь, а потом крутанул её в сторону девушки, едва не спутав той ноги.
Их схватка становилась сложней и отчаянней по мере того, как они раскрывали свои способности. Он легко взбегал на стену, она взбегала за ним; он делал выпады, кружил, переворачивался, но она ускользала, вспрыгивая на гребень стены, чтобы сбить его с ног, прыгнув сверху. Вэй-Фан парировал удары. Клинок и палка снова встретились, но на этот раз он подошёл ближе и пригвоздил её к стене в тени сливового дерева.