Зафрахтовать автомобиль через приложение не составило никакого труда. Я покинул свой номер и вышел на крыльцо гостиницы.
Люксовое такси «Серебряный Феникс» ждало у подъезда, его полированный корпус цвета обсидиана отражал огни неона. Водитель в безупречном фраке с логотипной нашивкой компании распахнул дверь с поклоном, словно открывал портал в иной мир.
— Судя по отметке в карте, в особняк Ефремовых, господин? — его голос звучал, как шёлк по стали.
— Да. — я скользнул на кожаное сиденье, ощущая, как Плюм ёжится от запаха лавандового освежителя. — И постарайтесь не сбить ни одного пешехода. Особенно тех, кто дороже вашей машины.
Он улыбнулся уголком губ, будто я пошутил, сел к рулю, и его пальцы сжали руль так, что побелели костяшки. «Феникс» тронулся бесшумно, словно плывя над мостовой, оставляя за собой шлейф легкой дымки бензинового выхлопа.
Через полчаса я уже был на месте.
Особняк Ефремовых напоминал замок, выточенный из лунного света и чёрного обсидиана. Витражи на башнях изображали сцены древних битв, где драконы сражались с легионами теней, а мраморные ступени крыльца сверкали в отсветах уличных фонарей. В саду, под арками из живых роз, светившихся аметистовым сиянием, толпились и курили редкие гости. Их смех звенел, как разбитое стекло — громко, неестественно, словно каждый из них репетировал свою улыбку перед зеркалом.
Князь Ефремов встретил меня у парадных дверей. Его седые волосы, заплетённые в воинскую косу, контрастировали с чёрным мундиром, расшитым серебряными молниями — символом власти над бурями. Глаза, холодные как лезвие, оценивающе скользнули по моему костюму и по родовому перстню.
— Лев Морозов. Рад, что приняли приглашение.
— Как отказать такому гостеприимству? — ответил я, слегка склонив голову, но не опуская взгляда. Особняк как крепость, гости как враги. И где-то здесь змеи, которых нужно раздавить.
Князь представил меня другим гостям с театральным размахом: Орловы, чьи интриги были известны даже в императорском дворце; нейтральные бароны и графья с мнимыми заслугами перед Отечеством и полными кошельками; и… Черновы.
Черновы. Имя прозвучало, как удар колокола. Всплыли слова няньки, сказанные сквозь слёзы: «Они воровали чертежи, травили поставщиков… Ваш отец сгорал, пытаясь их остановить». В груди заныло — не боль, а холодная ярость, которую я тут же приглушил — видимо, шалила память покойного Льва…
Алексей Игоревич Чернов стоял чуть в стороне, опираясь на посох с алым кристаллом, в котором пульсировал маленький огонек. Высокий, с лицом, заострённым как кинжал, и карими глазами. Его плащ, сотканный из теней, струился по полу, словно пытаясь слиться с мраком.
— Барон Морозов? — он усмехнулся, обнажив зубы, слишком острые для человека. — Слышал, вы недавно несколько порталов в одиночку закрыли. Надеюсь, это не единственное, на что способны?
Плюм зашипел у меня на шее, шарф сжался, будто готовый впиться в горло наглеца. Сдержись. Сейчас не время.
— А ты, видимо, специалист по пустой болтовне, — парировал я, вращая в пальцах бокал с вином, который мне вручили на входе. — Удивляюсь, как твой язык ещё не отсох. Или Черновым платят за объедки с княжеского стола?
Гости замерли. Даже оркестр, игравший мелодию из позолоченных нот, смолк на полтакта. Чернов побледнел, его пальцы впились в посох так, что кристалл затрещал, выпуская алые искры.
Вот он — наследник крыс, грызущих корни моего рода. Тот, чей отец оставил моего умирать в долгах.
Князь Ефремов поднял руку, и магический барьер тишины сжал воздух, заглушив шепот.
— Господа, — его голос прозвучал, как удар грома, — Сегодня вечер мира. Сохраните ярость для врагов императора.
Я кивнул, притворяясь покорным, но поймал взгляд Лизы Ефремовой. Она стояла у колонны, её пальцы сжимали изысканный веер. Она уже догадалась, что этот вечер пройдет жарко.
Я сделал вид, что не заметил ее, и направился к фуршетному столику, где в хрустальных тарелках лежали изысканные блюда с икрой, рыбой и всеми сортами сыра.
Но Лиза появилась, как внезапный порыв ветра, сорвавший лепестки с идеально выстроенных роз. Её платье — не просто «цвета ночи». Это была сама тьма, ожившая и сотканная из звёздной пыли: при каждом движении серебристые блики вспыхивали, как молнии в грозовых тучах. Она прошла сквозь толпу, и аристократы расступались, будто её аура жгла их кожу. Остановившись передо мной, она подняла подбородок, но уголки губ дрогнули — почти незаметно.
— Барон, вы все еще живы, — сказала она, сверкнув глазами, в которых смешались вызов и что-то глубже. Её голос звучал насмешливо, но ее пальцы с неестественной силой сжали веер. Другой рукой она оперлась на край столика.
— А вы разве сомневались? — я выпил вино и взял новый бокал с шампанским, намеренно коснувшись её мизинца. Её рука дёрнулась, будто обожжённая.
— Всегда, — она выдохнула, и в этом слове прозвучало нечто большее, будто она серьезно беспокоилась за меня.
Именно в этот момент оркестр заиграл новой мелодией. Лиза уверенно выхватила у меня из рук бокал шампанского и поставила его обратно на стол. Танец начался без предупреждения. Она взяла мою руку не как партнёрша, а как противник. Её ладонь была горячей даже через перчатку, пальцы впились в мои так, будто боялись, что я испарюсь. Мы кружились под визг скрипок, и её дыхание смешивалось с моим — учащённое, неровное, невероятно живое.
— Почему вы всегда выглядите так, будто вот-вот взорвётесь? — спросила она, едва касаясь моего плеча. Её губы оказались в сантиметре от моей шеи, и я почувствовал, как по её спине пробежала дрожь.
— Потому что это правда, — я провернул её в пируэте, намеренно притянув ближе, чем того требовал этикет. Её бёдра на миг прижались к моим, шелк платья зашипел от статики. — Мир скучен, пока не добавишь в него огня.
Она рассмеялась — низко, с хрипотцой, будто давно не практиковалась в искренности. Её смех оборвался, когда наши взгляды встретились. В её глазах мелькнуло то, что она тщательно прятала: страх перед собственной слабостью, перед тем, как её грудь сжимается, когда я касаюсь её талии.
— Вы… — она начала, но замолчала, резко отведя взгляд. Вместо слов её тело заговорило за неё: ногти впились в мою ладонь, спина выгнулась, словно готовая к бою, но шаги стали мягче, почти нежными.
Пока мы танцевали, я заметил, как она украдкой вдыхает запах моих духов, как её ресницы вздрагивают, когда мои губы случайно касаются локонов ее волос. Думаю, она ненавидела это — ненавидела себя за то, что её сердце бьётся в ритме, который задаю я. И всё же…
— Морозов, — она прошептала на последнем такте, её голос сорвался. — Если вы умрёте, я…
— Убьёте меня снова? — я закончил за неё, ухмыляясь.
Она не ответила. Но её рука, внезапно сжавшая мою, сказала достаточно.
Конец танца встретил нас аплодисментами, но в них слышались нотки тревоги. Лиза отошла, бросив на прощание взгляд, в котором смешались досада и… что-то, похожее на страх. Не успел я сделать шаг, как Чернов перегородил путь, его вычурный плащ колыхнулся, как крылья хищной птицы.
— Танцуешь, как деревенский медведь, — проворчал он, крутя в пальцах перстень с фамильным гербом — скрещёнными кинжалами над пламенем. — Или ты думаешь, что Ефремовы простят тебе твоё плебейство?
Плюм заурчал, шарф на моей шее заструился, обнажая когтистые лапы. Я погладил его, успокаивая:
— Тише, друг. Скоро поиграем.
— Чернов, — я шагнул вперёд, намеренно сократив дистанцию до опасной. — Твой рот — помойка. Предлагаю закрыть его. Навсегда.
Толпа зашепталась. Кто-то из гостей, дама в платье цвета кровавого рубина, фыркнула:
— Смело для выскочки! Алексей Игоревич — Маг второго ранга. Его отец в одиночку выжег полк шведов под Нарвой.
— Ранги — не щит от глупости, — бросил молодой маг с нашивкой Адепта на рукаве. — Но Морозов-то кто? Говорят, он даже Неофитом не числится…
Чернов выпрямился, его посох с алым кристаллом ударил по мрамору, выпустив трещину.
— Дуэль! — выкрикнул он, брызжа слюной. — Здесь и сейчас! До последней капли крови!
Гости ахнули. Князь Ефремов сжал кулаки, но лишь кивнул. В этом мире дуэль являлась священным ритуалом, уходящим корнями в эпоху Кровавых Уставов. Только император мог их запретить… Но короне они тоже приносили пользу. Могущественные рода сами ослабляли себя в конфликтах и дуэлях, и у них не было времени облизываться на трон.
— Правила? — спросил седовласый князь Орлов, выходя вперёд. Его кольцо сверкнуло изысканной гравировкой на пластине — пять мечей пронзающих книгу. Этот факт выдавал в нём мастера — шестую ступень в иерархии силы. С ней я успел ознакомиться по дороге в столицу. Интернет давал ответы на многие вопросы. Сама градация рангов была вполне простой и понятной. Всего было 8 позиций: от неофита до Архимага. Второй ранг являлся уверенным середнячком в этом коктейле.
— Магический барьер. Без ограничений, — прошипел Чернов. — Пока один не станет прахом.
Юная аристократка с лицом фарфоровой куклы, став секундантом со стороны Чернова, добавила тонким голосом:
— По статье 13 Уложения: если дуэлянт ниже рангом, он вправе отказаться…
— Отказываются только крысы, — перебил я её. — Начнём?
Толпа взорвалась обсуждениями:
— Чернов — Второй ранг! Управляет огнём и тенью! Второй ранг!
— А Морозов? Говорят, он даже не прошел инициацию в Неофиты…
— Ранги не всегда решают. Помните, как Мастер огня Лепнин проиграл бой магу 3-его ранга?
— Тише! Сейчас увидим, что стоят регалии без родовой поддержки…
Мы вышли во двор. На улице было свежо и пахло сыростью.
— Барьер! — Орлов взмахнул рукой. Прозрачная пленка куполом сомкнулась вокруг нас, отрезая от мира.
Чернов уже высвободил свою пламенную ауру, его голос завыл:
— Ты умрёшь, как твой отец! Грязный недобиток!
Плюм огрызнулся, но я шепнул:
— Жди. Его кровь — моя.
Дуэль началась.