— Перед вами «Стрела-2»! Легкий, маневренный, идеален для города! Экономичный и неприхотливый!
Я скептически прищурился.
— Григорий, а если я на такой появлюсь на приеме?
— Ну… вас заметят.
— Из уважения?
— Из жалости.
— Понял. Дальше.
Следующий мотоцикл выглядел массивно, будто бронированный носорог на колесах.
— А это «Ураган-М»! Военный мотоцикл! Может перевозить до трех человек, есть крепление под дополнительное снаряжение! Гусеницы…
— Стоп! — я поднял руку. — Гусеницы? Это уже не мотоцикл, это мини-танк. Я не на войну собираюсь. Дальше.
Затем был «Вихрь-10», слишком легкий, «Буря-3», который был настолько мощным, что при резком газе можно было улететь в прошлое, и еще с десяток моделей.
Я уже начинал думать, что мне тут ничего не подойдет, пока не увидел ЕГО.
Он стоял в стороне, гордый, массивный, с хромированными деталями и мощным двигателем. Черный, блестящий, будто сама ночь.
— А это что за зверь?
Продавец вздохнул с благоговением.
— «Громлей-Дэвидсон». Это не просто мотоцикл, сударь. Это легенда. Это мощь, стиль и уважение в одном флаконе. Он рычит, как зверь, мчится, как ветер и оставляет за собой лишь завистливые взгляды.
Я подошел ближе, провел рукой по кожаному сиденью, с восхищением изучая детали.
— Я беру.
— Господин барон… — начал Григорий, но увидев мой взгляд, просто тяжело вздохнул.
— Хотите прокатиться? — предложил продавец, явно довольный тем, что нашелся достойный покупатель.
— Еще бы!
И вот я уже сидел на мотоцикле, завел двигатель, который зарычал, словно пробудившийся зверь. Чувствуя мощь под собой, я сделал единственное, что оставалось — газанул.
…и чуть не впечатался в ближайший столб.
Григорий схватился за сердце, продавец в ужасе закрыл глаза, а я, сделав вид, что так и было задумано, гордо сказал:
— Прекрасно! Беру два!
— Зачем вам два⁈ — взвыл Григорий.
— Один на случай, если первый сломается!
Так что спустя несколько минут я был не просто владельцем стильного авто. Теперь у меня был «Громлей-Дэвидсон», мотоцикл, достойный меня. И куча кредитов на технику…
Глава 12
Я уставился на смартфон, будто экран мог внезапно проявить жалость и нарисовать пару лишних нулей на моём счету. Вместо этого цифры подмигивали мне с издевкой: кредиты, долги, остаток — 327 рублей 14 копеек. Щедрость богача сгубила… Григорий стоял за спиной, и я буквально чувствовал, как его молчание набирает обороты, готовое порваться очередной проповедью о «финансовой ответственности» и «благоразумии». Повернулся к нему, предвосхищая удар.
— Вызывай Матвея Семеновича. Пусть забирает второй мотоцикл в поместье.
— Но, барон… — Григорий поправил очки, за которыми прятался возмущенный взгляд.
— Не но! — я щёлкнул пальцами, и Плюм, дремавший на железной балке в виде летучей мыши, свалился мне на плечо, мгновенно превратившись в ворчливого ежа. — Деньги — понятие временное, стальные кони — вечны. Особенно когда один из них стоит как годовой бюджет твоей любимой Морозовки.
Он открыл рот, чтобы возразить, но я уже развернулся к окну, за которым сверкал новенький «Громлей-Дэвидсон» — чёрный, брутальный, с хромированными выхлопными трубами, которые напоминали зубы дракона. Покупка двух мотоциклов и машины за один день — это не расточительство. Это инвестиция в стиль. И в скорость побега от кредиторов, если что…
Пока ждали Матвея, решили убить время в кафе при автосалоне. Место оказалось в меру стилизованным — интерьер напоминал гараж сумасшедшего механика: стены, обитые гофрированным железом, столики из покрышек, а вместо люстр — старые двигатели, подвешенные на цепях. В углу орал рок-н-ролл, и пахло не столько кофе, сколько машинным маслом.
Григорий уселся напротив, сложив руки на столе, будто собирался провести обряд экзорцизма. Его взгляд скользнул по моей белой рубашке.
— Ремонт особняка, — начал он, будто зачитывал приговор, — дорога в деревне, кредиторы, которые уже пишут письма с угрозами…
— Угрозы? — перебил я, подмигнув официантке с синими волосами и пирсингом в носу. Та моментально подкатила с меню, явно приняв меня за местную знаменитость. — Сделай мне двойной эспрессо и принеси кусочек вон того торта. Нет, лучше два. А тебе, Гриша? Чаек с ромашкой, чтобы нервы успокоить?
Он проигнорировал колкость, достал из кармана потрёпанный блокнот и начал загибать пальцы:
— По предварительным подсчётам, ремонт кровли обойдётся в…
— Расслабься, — фыркнул я, выдернув у него блокнот и швырнув его Плюму. Тот мгновенно превратился в хорька и принялся рвать бумагу когтями, весело стрекоча. — После сегодняшнего портала завалю Киру трофеями. Долги? — к этому моменту девушка принесла заказ. Я дунул на пенку в кружке, наблюдая, как кофейный узор расплывается в хмуром отражении Григория. — А кто сейчас живет без долгов? Каждый кому-то что-то должен. В общем, не дрейфь, прорвемся!
В дверях кафе мелькнула тень. Матвей Семенович, учитель, чья тщедушная фигура с трудом сопротивлялась ветру, протиснулся между столиками и едва не снес по пути стойку с сиропами. Его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.
— Лев Вессарионович, — хрипло прошелестел он, плюхнувшись на стул, который пронзительно заскрипел. — Что случилось?
Я выпалил инструкции, попутно разминая пальцы — нервная привычка, оставшаяся от многих лет в артефакторском деле.
— Вы, господа, должны переместить наш новый транспорт в нашу вотчину. В целости и сохранности! А также я хочу, чтобы вы наняли строительную бригаду. Не пьяниц, а тех, кто гвоздь от шурупа отличит. Ремонт кровли, замена полов, реставрация фасада. Чтобы особняк блестел, как задница у купидона. И сарай снесите, постройте каменный склад.
Григорий, до этого момента хранивший гробовое молчание, вздохнул так, будто в его груди лопнул воздушный шар:
— Дорого выйдет. Очень дорого.
Я сунул ему пачку купюр, заранее подготовленную из последнего гонорара. Деньги пахли грязью и надеждой.
— Десять тысяч авансом. Остальное — после портала.
— А если не хватит? — спросил он, пересчитывая купюры с подозрением коллекционера, получившего фальшивую монету.
— Продадим тебя в рабство, — оскалился я, наблюдая, как его лицо приобретает оттенок мраморной плиты. — Шутка! Возьмём кредит под залог Плюма. — питомец, услышав своё имя, выплюнул клочок бумаги из блокнота и издал звук, похожий на смех кота, подавившегося сметаной.
Проводив Григория и Матвея, я вскочил на своего зверя. Мотор взревел, будто хищник, сорвавшийся с цепи, и мир сузился до вибрации руля, воя ветра в ушах и адреналина, пульсирующего в висках. Планшет на руле мигал красной меткой — портал в глухом лесу, в тридцати километрах от города. Место, куда даже Клинки совались только с завещанием в руках и со святой водой в бутылке.
Спустя какое-то время я приблизился к лесу. Дорога вилась между соснами, словно змея, ускользающая от флейтиста. Стволы, обвитые лишайником, тянулись к небу, как скрюченные пальцы древних великанов. Воздух густел с каждым метром, пропитываясь не только запахом хвои, но и чем-то острым, металлическим — будто кто-то точил ножи в глубине чащи. Солнце пробивалось сквозь кроны редкими лучами, рисуя на земле незатейливые узоры. Я притормозил у развилки, где из земли торчал ржавый указатель с криво выведенной надписью: «ПОРТАЛ». Буквы сливались в кроваво-коричневые подтёки, словно предупреждение, написанное кровью тех, кто не послушался. Плюм, круживший над головой в облике ворона, каркнул и опустился на ветку сосны, вытянув шею к едва заметной тропе, поросшей мхом и колючей ежевикой.
— Знаю, знаю, — буркнул я, сгоняя со лба каплю пота, которая скатилась под воротник кожаной куртки. — Ты бы лучше вперёд слетал, проверил, не ждёт ли нас там сюрприз.
Ворона фыркнула, взмахнула крыльями, и несколько перьев упали мне на плечо, превратившись в дымящиеся угольки. Ответ Плюма был красноречив: «Сам иди, если такой умный».
Тропа оказалась ещё коварнее, чем казалось. Корни деревьев переплелись под ногами, как сети подземных духов, готовые повалить неосторожного путника. Камни, покрытые скользким мхом, предательски подворачивались под сапогами, а ветки цеплялись за рукава, словно пытались удержать меня от рокового шага. Через полчаса блужданий, когда тени стали длиннее, а воздух наполнился тревожным гудением, я вышел на поляну и увидел портал.
Он висел в метре от земли, пульсируя сине-чёрным светом. Спектральная спираль закручивалась в бесконечность, высасывая из воздуха частицы реальности: листья, подхваченные вихрем, исчезали в его центре беззвучным вспышками. Вокруг, как мрачные стражники, стояли трое Клинков. Их мундиры с нашивками «Новичок» выглядели новенькими, словно только вчера выдали из склада. Лица же были бледными, подсвеченными мерцанием портала — красно-синие отсветы прыгали по щекам, превращая их в маски.
— Эй, куда прешь? — охранник, больше похожий на подростка, загородил дорогу. Его щетина напоминала пушок на подбородке котёнка, а руки дрожали, сжимая автомат.
— Туда, — я ткнул ему под нос перстнем с рунической единицей, которая вспыхнула в ответ на близость портала.
Парень побагровел, затем нервно облизнул губы, глаза метнулись к своим напарникам. Коренастый мужчина с красным лицом алкоголика прислонился к дереву, жуя жвачку. Его серые глаза скользнули по моему родовому кольцу, задержались на мече, висевшим на поясе. Третий стражник, тощий как жердь, с лицом клерка-неудачника, что-то бормотал в рацию, но в ответ слышалось только шипение.
— Там гиблый участок, — голос подростка срывался на фальцет. — Из последней группы никто не…
— Вернулся? — перебил я, шагая вперёд. Сапог увяз в мягкой земле, пропитанной чем-то тёплым и липким. — Значит, я буду первым. И последним, кто заплатит за ваше бездействие, если не отойдёте.
Коренастый фыркнул, выплюнув жвачку. Она прилипла к стволу сосны.