Девушка снова сделала едва заметную гримасу.
«С характером, — определил Кремер. — Быть Рехану под башмаком».
Руди появился через несколько минут. Вместе с ним в приемную вошел толстый розовощекий офицер в эсэсовском мундире. Гость еле доставал Рехану до подбородка, и Руди все. время наклонялся, разговаривая с ним.
Адъютант, увидев Хильду, весь засиял и потащил эсэсовца через гостиную.
— Вы уже знакомы с моей невестой, Карл? — крикнул Кремеру, делая упор на слове «невеста». — Уже успели? Вы не теряете времени… Хотя красивый женщины всегда почему-то благосклонно относились к вам!..
Рехан был немного навеселе, алкоголь развязал ему язык, и Карл понял: Руди очень хочется, чтобы все замечали красоту его невесты.
— Я уже сказал фрейлейн Хильде, — польстил он, — что очарован ею.
Девушка сморщила носик, видно сказанное Кремером понравилось ай, лукаво блеснула глазами.
Руди потер руки.
— А вы не смотрите, Кремер, — сказал так жалобно, что его спутник захохотал.
— Не будьте ревнивцем, Рехан, это вам не идет. Из вас вышел бы неплохой Ромео, пожалуй, — смерил Руди взглядом с ног до головы, — скорее, даже два…
Карл оценил остроту.
— Вы опасный человек, — обратился к толстяку, — не хотел бы попасть вам на язык.
— Пустое, — благодушно махнул тот рукой, — вы переоцениваете мои способности. Если не ошибаюсь, герр Кремер?
— Простите, — спохватился Рехан, — разве я не познакомил вас? Гауптштурмфюрер СС Артур Шрикель. Любимчик фортуны и фрау Ирмы — Карл Кремер. Так сказать, новая звезда немецкой коммерции.
Гауптштурмфюрер придвинулся к Карлу, едва не касаясь его животом.
— Вам можно позавидовать, — все его жирное лицо расплылось в благожелательной улыбка, — в ваших руках — будущее страны. На смену военным приходят промышленники и коммерсанты, и от их сноровки зависит расцвет нации.
— А я завидую мужчинам, которые умирают за фюрера, — вмешалась в беседу фрейлейн Хильда. — Жаль, что женщин не пускают на фронт. Окажите, гауптштурмфюрер, мне пошел бы мундир?
— Я бы с удовольствием служил под командой такого очаровательного офицера, — с неожиданной для толстяка живостью повернулся тот к девушке. — Но попасть в вашу роту было бы нелегко.
Хильда удивленно подняла тонкие черточки бровей.
— Почему?
— Из-за большого наплыва волонтеров. Все самое лучшее рыцарство Германии пожелало бы подчиняться вам.
— Вы невозможный льстец, — надула губы Хильда. — В Германии достаточно красивых женщин…
— Но не таких храбрых, как фрейлейн!
— Вы испортите мне невесту! — выкрикнул Рехан. — Она подумает, что скромный оберштурмфюрер…
— Как тебе не стыдно, Рудольф! — оборвала его Хильда.
— Почему же, он недалек от истины, — возразила внезапно девушка, которая сидела рядом с Хильдой.
Только теперь Карл обратил на нее внимание. Одетая в модное блестящее платье, шуршавшее при каждом ее движении, с драгоценными перстнями на тонких пальцах, она все же не привлекала внимания мужчин. Девушка походила на птицу: длинная шея, острый нос и скошенный подбородок.
«Ее не назовешь красивой», — подумал Кремер. Словно угадав его мысли, девушка холодно взглянула на Карла. Кремер отвел глаза.
— Ваша красота, Хильда, — продолжала ее соседка, — начинает пугать герра Рехана, и я понимаю его…
— Ничего вы не понимаете! — вспыхнул вдруг Руди.
— Будьте осторожны, герр Рехан! — предостерегающе кивнула головой девушка, и ее бриллиантовые серьги заиграли радугой.
— Не хотите ли вы сказать?… — разгневанно обратилась к ней Хильда.
— Нет, не хочу… — оборвала девушка поднимаясь.
— К слову, — прошептал кто-то на ухо Карлу, — это дочка Краузе.
— Самого Краузе? — Кремер обернулся и увидел Шрикеля.
— Да, владельца трети саксонской текстильной промышленности. За этой пташкой дадут не меньше двух миллионов!
— Неужели, — разыграл удивление Карл, — это его дочь?
— Эрнестина Краузе — богатейшая невеста в Дрездене. Она может купить десяток таких, как оберштурмфюрер Рехан, — презрительно произнес Шрикель.
— И такая некрасивая… — вздохнул Кремер.
— Красота для миллионерши — излишняя роскошь.
— Но… — Карл с сожалением проводил взглядом девушку.
— Что «но»?… — Шрикель фамильярно обнял Карла. — Если бы она была красивой, то ого-го! — покрутил пальцем. — А при настоящем положении дел, — легонько подтолкнул Кремера, — и вы можете…
— Думаете? — вопросительно посмотрел на него Карл. «А этот гауптштурмфюрер крепкий орешек, — подумал. — Сразу не раскусишь!».
— Попробуйте…
«А что, если и вправду попробовать?» — эта мысль не показалась Карлу нелепой. Неплохо бы войти в дом Краузе. Такое знакомство поднимет его авторитет в глазах городского бомонда. Конечно, то, на что намекал гауптштурмфюрер, настоящее безумие: Карл представил на миг себя счастливым обладателем миллионов Краузе и чуть не расхохотался. «Постой, постой, — остановил вдруг мысленно себя, — это не так уж и смешно. По крайней мере каждый из присутствующих…» Да, он позволит себе немного поухаживать за фрейлейн Краузе. Это развяжет ему руки и сможет оправдывать отъезды из дома группенфюрера.
Карл подождал удобного момента и попросил фрау Ирму:
— Познакомьте меня с фрейлейн Краузе.
Та с любопытством посмотрела на него:
— И вы туда?
Кремер изобразил смущение.
— Ничего, ничего, — подбодрила его фрау Ирма, — Эрнестина — девушка с характером, но умная, Только учтите, откапала уже нескольким претендентам на руку я сердце.
«Вернее, на миллионы», — подумал Карл, но сказал совершенно серьезно:
— Тогда я складываю оружие. Мне не хотелось бы стать смешным в глазах общества.
Фрау Ирма тоже посерьезнела.
— Попробуйте, — сказала, — Эрнестина расспрашивала о вас, а это — неплохой признак…
Она подвела Кремера к девушка.
— Надеюсь, — сказала манерно, — вы не соскучитесь в компании моего мальчика… — Фрау Ирме нравилось играть роль покровительницы Карла. — Он никого не знает в Дрездене, и отсутствие общества…
— О-о! — неучтиво перебила девушка фрау Ирму. — Не может быть! Я начинаю завидовать герру Кремеру!
— Вы преувеличиваете, Эрни! У вас собирается такая приятная компания… — заметила фрау Ирма.
— Возможно… — сверкнула та глазами, — А меня она утомляет.
— Однако вы совсем не похожи на затворницу, — вставил Карл.
Девушка взглянула на него вопросительно. Кремер опустил глаза.
— Я имел в виду, — решил пояснить, — что это платье и сережки больше вам к лицу, чем пелерина монахини.
— Как знать… — задумчиво протянула Эрнестина, но Карл заметил, как она невольно провела ладонью по сверкающему шелку платья.
«А она, наверно, не считает себя, некрасивой, — подумал. — Вообще, это было бы противоестественно». От этой мысли стало почему-то весело, какой-то бес вселился в него. Пристально глядя на девушку, Карл произнес:
— Кроме того, церковь в вашем лице получила бы слишком дорогой подарок.
Эрнестина подняла брови:
— Вы считаете, что из меня вышла бы сомнительная служительница богу? Но…
— Я имею в виду, — возразил Карл, — ваше приданое, которое прибрали бы к рукам святые отцы.
Девушка вспыхнула, гневно вздернула голову, но неожиданно громко захохотала:
— Вы первый, кто сказал мне правду в глаза! — с любопытством стрельнула глазами и добавила: — Мне нравится ваша откровенность.
— А мне не нравится ваше приданое, — засмеялся Карл, — оно отягощает вас. Вы можете считать меня отъявленным нахалом, но в каждом, кто делает вам комплименты, вы, наверное, видите охотника за приданым…
— Вы шутите, мой мальчик! — не выдержала фрау Ирма.
— Я никогда еще не был так серьезен.
Эрнестина смотрела пристально на Карла, казалось, ее глаза остекленели.
— А вас не интересует приданое?
Кремер почувствовал подводный риф в этом вопросе. Но сбить его с толку было трудно.
— Нет, почему же, я серьезно отношусь к деньгам и считаю, что они делают жизнь приятнее, чем она есть на самом деле. Кроме того, я коммерсант, а лишние деньга никогда не мешали коммерции.
— Вы хотите сказать, что за определенную сумму пожертвовали бы своими убеждениями и…
Карл протестующе поднял руку.
— Я не говорил этого, фрейлейн.
— Однако…
— Вы не так поняли меня. Я считаю приданое приятной придачей, вернее, находкой. Однако только дураки рассчитывают на находки.
Эрнестина хотела что-то ответить, но подошли Шрикель и еще какой-то офицер.
— Сразу видно дамского угодника, — грубовато сказал гауптштурмфюрер. — Рехан открыл мне тайну. Оказывается, вы, герр Кремер, прекрасно играете в карты.
Карл пожал плечами:
— Фортуна — порой очень коварная женщина…
— Не составите ли нам компанию?
— Но…
— Не смею больше задерживать вас, герр Кремер, — высокопарно начала Эрнестина, но закончила совсем другим тоном: — Надеюсь, мы еще сможем продолжить беседу. Заходите ко мне без церемоний.
Карл поклонился.
Шрикель, когда они садились за стол, полушутя, полусерьезно заметила:
— Я далек от того, чтобы считать себя ясновидцем, но думаю: нашего молодого друга ждет большое будущее.
— Что вы имеете в виду? — спросил кто-то из партнеров.
— Фрейлейн Краузе просила Кремера запросто навещать ее.
— Оставьте, Шрикель, — недовольно сказал Карл. — Представьте себе, я наговорил фрейлейн массу резкостей…
На лице гауптштурмфюрера снова вспыхнула ослепительная улыбка, но маленькие глазки не смеялись.
— Смотря как подать резкости… — сказал неопределенно. — Иногда такая тактика быстрее дает результаты…
— Вы уже и тактиком меня считаете? — поморщился Карл.
— А разве это плохо?
— Тактика необходима всюду. — Карл взял карты. — Вы — мой партнер и, надеюсь, тоже неплохой тактик…
— Мы это определим, по собственным карманам, — не выдержал офицер, сидящий справа от Кремера.
Карл сделал ход. Исподлобья взглянул на Шрикеля. Безусловно, этот толстяк — опасный враг, следовало бы держаться от него подальше. Но это означало бы держаться дальше от флигеля за аллеей черных гномов. А для чего он здесь? Не для того же, чтобы флиртовать с дочкой миллионера и играть в карты с эсэсовцами!