– О'кей, – повторила подруга, отстраняясь от неё и вытирая слезы. – Я всё выложу и проверю оборудование. Иди прими душ, вода ещё есть… – Она провела рукой по спине Ингеборги. – Значит, мне не показалось! Это медицинский корсет? Я видела, как ты его доставала из кладовой. У тебя проблемы со спиной?
– Устаёт немного, – ответила Ингеборга. – Лежанки пациентов размещены на полу, приходится много времени проводить склонившись. Спина затекает.
– И животик растет? – Кристина иронически улыбнулась. – Даже сто подходов на пресс не помогают? Я заметила, что ты поправилась! Комплексуешь? – Она печально вздохнула: – Какая теперь разница… можешь не париться с этим корсетом. Никто не оценит… – В глазах Кристины внезапно зажёгся неподдельный интерес: – Ты реально веришь, что он вернётся и отвезёт тебя в «Подземстрой»!
– Ну, во-первых, не сто подходов на пресс, а сто повторений, – улыбнулась Ингеборга. – Сто подходов в день я бы не выдержала. А во-вторых, у нас ещё есть двое суток, мы же об этом только что поговорили! Зачем опускать руки раньше времени! Тут нет возможностей для серьёзной тренировки, отец много раз собирался установить в бункере беговой тренажёр, но так руки и не дошли. Тренажёр дорогой, много денег уходило на мою учебу, в настоящую ядерную войну никто не верил… В общем, в корсете мне как-то спокойнее.
– Планируешь обольстить блондина? – Кристина понимающе прищурилась. – Рекомендую не спешить. Если они всё-таки вернутся за нами, то в «Подземстрой» ты попадёшь и так. А там расклад сил наверняка другой, и найдётся персона повлиятельнее. И не одна.
– Ну вот, тебе уже лучше! – улыбнулась Ингеборга. – А говоришь, что умираешь от страха! Что у нас со Светой? Она спит?
– У неё началась тихая истерика, я дала ей успокоительное и уложила в постель, – подтвердила Кристина. – Кстати, у нас заканчиваются седативные препараты. В хранилище есть ещё?
– Только транквилизаторы для серьёзных случаев, – Ингеборга покачала головой. – У нас в семье ни у кого не было проблем с психикой, поэтому отец заполнял бункер медикаментами, исходя из гипотетических ситуаций, связанных с мировыми катастрофами. Если бы он мог, то точно установил бы здесь биорегенератор! Но такое оборудование стоит дороже, чем весь наш бункер.
– Без успокоительного Света не может, – вздохнула Кристина. – Завтра всё закончится, придётся давать ей снотворное. Ты используешь его для наших пациентов?
– Пока нет. Их организмы сильно измотаны, наблюдаются нарушения работы внутренних органов, анализы крови ужасные… – Ингеборга грустно поморщилась. – Без биорегенератора я мало чем могу им помочь. Провожу общеукрепляющие процедуры, медикаментозную детоксикацию и так далее. Под воздействием всего этого их организмы пытаются восстанавливаться, поэтому они постоянно спят без всякого снотворного. Мне даже приходится будить их, чтобы напоить, купирование последствий приёма антирада требует обильного питья. Пойду приму душ и заодно разберусь, что у нас с водой. Подежуришь в эфире?
– О'кей, – согласилась Кристина. Её настрой заметно улучшился, в голосе уже не слышалось панических ноток. – Иди, я тут сама справлюсь.
Едва переступив порог санузла, Ингеборга остановилась и недовольно огляделась. Санузел бункера особыми размерами не отличался и включал в себя только самое необходимое. Но даже эта небольшая площадь сейчас была изрядно запачкана и забрызгана, в воздухе стоял неприятный запах, зеркало несло отпечатки рук и засохшие брызги зубной пасты, в раковине, душевой кабине и на полу виднелись женские волосы тёмных и рыжих оттенков. Она вспомнила, что провозилась с пациентами весь день, и не заходила сюда с самого утра. Кто бы мог подумать, что за это время санузел покроется грязью. Пришлось отложить водные процедуры и взяться за тряпки, швабру и моющее средство.
– Ты почему не закрываешься? – заглянувшая в санузел Кристина застала её за мытьем пола. – Ого! Инга, ты чего это вдруг? Нам всё равно отсюда уезжать!
– Пока мы ещё здесь! – Ингеборга тщательно вымывала замызганный пол возле унитаза. – Незачем жить в грязи, словно животные. Людям никогда не стоит забывать о том, что они люди!
– Если за нами вернутся, то к полуночи мы будем в «Подземстрое», – парировала Кристина. – А если нет, то через двое суток всё это будет уже неважно. Так не всё ли равно?
– Мне – нет! – Ингеборга взялась за дезинфектор и потянулась к крышке унитаза.
– Ладно, не обижайся, – примирительно протянула Кристина. – Я понимаю, это твой бункер, а тут набежали какие-то непонятно кто и ведут себя, словно в общественной уборной. Мне они тоже не нравятся, особенно эта Дилара, она реально наглая… А почему ты отмываешь всё это сама? У нас же есть робот-уборщик!
– У него аккумуляторы сели, не хочу заряжать, энергии и так совсем мало. В эфире тишина?
– В эфире очень громко, – Кристина болезненно поморщилась, – помехи трещат так, что в ушах звенит. Но голосов нет. Стерилизатор я разгрузила. Нужно сделать ещё что-нибудь?
– Пока нет. Пациенты под капельницами, но их ещё рано снимать, я сама потом этим займусь.
Ингеборга принялась обрабатывать унитаз, и Кристина поспешила покинуть санузел, запирая за собой дверь. Минут через двадцать уборка была окончена, и Ингеборга окинула сверкающий санузел взглядом победителя. Приглушённое в целях экономии энергии освещение несколько скрадывало белизну отдраенных до идеальной чистоты поверхностей, но это неважно. Главное, что вокруг снова чисто и уютно, как было всегда. Девушка коснулась сенсора, управляющего распылением ароматизатора, и осталась довольна результатами проделанной работы. Теперь можно заняться собой. Она убедилась, что дверь в санузел надёжно заперта, и принялась раздеваться. Ингеборга сняла свитшот и принялась расстёгивать медицинский корсет с укреплённым под ним пистолетом. Она осторожно достала оружие и мгновение держала его в руках, вспоминая обстоятельства, при которых стала его владелицей. Не обручальное кольцо, но зато толка от него побольше будет.
Девушка взяла пистолет в боевой хват и прицелилась в стаканчик с зубными щетками. В такую цель, да ещё с такого расстояния, она точно попадет, отец научил. Но вот стрелять в живого человека… Очень бы не хотелось. Но капитан дал ей оружие не просто так. Тем более в такой тайне. Значит, у него имелись на то основания. И у неё нет причин ему не верить. А вот верить – есть! И это не только его обещание вернуться за ней, если останется жив. Вторую причину она держит в руках прямо сейчас! Зачем капитану давать ей оружие, если ему на неё плевать и вообще он планирует забыть о ней, едва покинув её крохотный бункер? Может, с точки зрения Кристины, это тоже не основание, но лично ей этого достаточно. Что-то, находящееся где-то в глубинах сознания, далёкое, непонятное и непознаваемое, подсказывало ей, что этот покрытый шрамами здоровяк с грубыми манерами, злобным голосом и недобрым колючим взглядом на самом деле единственный, на чью помощь она может надеяться. Странное чувство. Может, это у нее ассоциативное? Капитан натуральный блондин, светлоглазый и высокий, как её отец. Правда, отец был ростом сто восемьдесят восемь, а капитан не меньше ста девяноста пяти, и мышц на нём целая громада, но общая аналогия, несомненно, есть. Возможно, дело в этом… Обычный детский стереотип, психология, и не более того.
Ингеборга отложила оружие, закончила раздеваться и зашла в душевую кабину. В условиях пониженного потребления энергии давление воды было слабым, но при желании вымыться было вполне можно. Она принялась за дело, стараясь не затягивать процесс, чтобы минимизировать энергозатраты, но мыслей от этого меньше не стало. Верить в то, что её наивная доверчивость по отношению к незнакомому человеку вызвана детскими стереотипами, почему-то не хотелось. Вот, например, почему-то принято считать, что в отношениях между мужчиной и женщиной притягиваются противоположности. И приводить пример с магнитами, мол, плюс от плюса всегда оттолкнётся. Но люди же не какие-то магнитики. Вот ей уже двадцать, но ни разу никто не понравился, хотя как раз противоположностей вокруг всегда было полно. Одни противоположности. Это если смотреть на внешность. Да и не на внешность тоже… У мамы с отцом всегда были общие интересы, и внешне они на противоположности никак не тянули, но всё у них было прекрасно. Этим может похвастать далеко не каждая пара, и Ингеборга, глядя на окружающие ее неоспоримые противоположности, не раз ловила себя на мысли, что боится не найти такого счастья, какое было у ее родителей. Хорошо, когда тебя действительно притягивают противоположности… А если нет? Да ещё вокруг почему-то не имеется себе подобных? Что делать тогда?
Она закончила водные процедуры, вытерлась и принялась одеваться. Прежде чем спрятать под корсетом пистолет, Ингеборга аккуратно стёрла с затворной рамы упавшую туда капельку. Не хотелось бы принять желаемое за действительное, ведь такую необъяснимую уверенность она ощущает первый раз в жизни. С другой стороны, если капитан не вернётся, то через двое суток запас энергии иссякнет, системы жизнеобеспечения вырубятся, и кто знает, что тут произойдёт за те дни, в течение которых она будет умирать. Очень может быть, что капитан сделал для неё очень многое уже одним лишь этим подарком. Надо быть благодарной хотя бы за это. Ингеборга спрятала оружие под одеждой и наскоро просушила волосы полотенцем. Долго возиться с ними нет смысла. Волосы у неё толстые, прямые и тяжёлые, сохнут быстро и почти не путаются. Даже завивку не держат, так что можно расчесаться позже, а сейчас пора снимать капельницы с пациентов. Девушка убедилась, что оставила за собой порядок, и покинула санузел.
В импровизированном лазарете было тихо, все, кроме Дилары, спали, и Ингеборга увеличила интенсивность вентиляции. Это ускорит разрядку аккумуляторов, но воздух в больничной палате всегда должен быть чистым, это азы здравоохранения. Надо устраивать здесь интенсивную вентиляцию хотя бы на пять минут в час. Девушка сверилась с наручным коммуникатором, на который были выведены основные параметры управления бункером, и задала фильтровентиляционной установке соответствующую программу. В ответ компьютер сообщил о сильном износе блока фильтров и порекомендовал заменить их не позднее чем через двенадцать часов. Ингеборга невольно вздохнула. Запасной блок фильтров остался всего один.