Вскрик Кристины, раздавшийся в головных телефонах, заставил её остановиться.
– Там рука! – в ужасе воскликнула подруга. – Там человеческая рука торчит из-под снега!
Кристина, схватив в охапку свой чемодан, испуганно пятилась назад, едва не наступая на столь же напуганную Светлану. Луч нашлемного фонаря подруги выхватывал из темноты массивный силуэт какого-то крупного строительного механизма на гусеницах, возле которого обнаружилось скопление сугробов. Из одного из них торчала окоченевшая женская рука в деловом костюме, и можно было разглядеть дорогой маникюр в офисном стиле, выполненный по последней моде в среде бизнесвумен. Светлана тоже увидела мёртвую руку и издала истеричный вопль, но с выключенной рацией её крик пробивался через гермошлем невнятным приглушённым визгом. Она едва не бросилась назад, как вдруг по ушам ударил суровый окрик:
– Стоять! – злобный рык Порфирьева заставил подруг замереть на месте. – Обходи справа! Чего уставилась? Трупов не видела, что ли, медик, твою мать! Тебе ж сказали: в «Подземстрое» перенаселение! Баб девать некуда! Поэтому самых бесполезных девают сюда! Шевели ногами, не то тоже тут останешься!
Обе девушки, спотыкаясь, бросились в узкий проход между строительной техникой и стеной каньона, туда, откуда виднелся свет многочисленных фонарей, и Ингеборга поспешила следом, испуганно оглядываясь. Судя по количеству сугробов, тут лежат не меньше трёх десятков тел!
– Пожалуйста, держите оружие в положении «за спину»! – объявил помощник хозяина «Подземстроя». – Во избежание трагедии! Мы открываем ворота! Соблюдайте спокойствие!
Пробравшись между земляной стеной и мощной гусеницей механизма, Ингеборга оказалась на небольшом пятачке утоптанного ногами пространства, упиравшегося в здоровенный лист стали. Посреди тупика располагался разложенный в рабочее положение ретранслятор, занявший больше половины всего места, вокруг него тесно сгрудились остальные. Мощная стальная стена с низким гулом поползла куда-то в сторону, обнажая створы ворот, над которыми вспыхнул тонкий ряд осветительных панелей. Ворота разошлись, открывая путь внутрь, и Ингеборга увидела шлюзовую камеру, пустую и довольно обширную, но всё же совсем не такую большую, как рисовало воображение.
– Прошу всех зайти внутрь! – голос помощника хозяина «Подземстроя» звучал в эфире гораздо громче. – Шлюзование невозможно при открытых внешних воротах!
Люди устремились внутрь, она на всякий случай взяла Порфирьева за руку и потянула за собой. Капитан молча зашёл за ней, так же молча вытащил руку из её ладони и отошел в угол. Ингеборга торопливо отключила рацию, стремясь догнать его и поговорить, но Порфирьев жестом остановил её на полушаге. Он провёл себе рукой по животу, ощупывая целостность снаряжения, кивнул ей на вход, мол, иди вперёд, и продолжил осматривать себя. Ингеборга порывалась возразить и в следующий миг поняла, что на самом деле имел в виду капитан. Учитывая трупы возле входа в бункер… Девушка подхватила сумку и поспешила ближе к подругам. Ворота пришли в движение, отрезая людей от смертельно опасной внешней среды, и шлюзование началось. Шлюз окатило хлёсткими струями сжатого воздуха, исчезающими в мощных вытяжках вместе с забортной пылью, и внутренняя стена шлюза разошлась в стороны. За ней обнаружился пропускной пункт с виднеющейся позади широкой лифтовой площадкой. Судя по размерам и количеству дверей, лифтов было два: грузовой и пассажирский. Оба открыты, и их освещение являлось единственным источником света на пропускном пункте. Остальные осветительные приборы оказались выключены, и Ингеборга не сразу заметила полтора десятка солдат, затаившихся вдоль теряющихся в полумраке стен. Все солдаты были облачены в экзокорсеты и держали спасённых людей на прицеле.
– Сохраняйте спокойствие! – ещё раз призвал голос помощника. – Это необходимая мера предосторожности! Вход в бункер с оружием запрещён! Первыми проходят медики и родители с детьми! Прошу указанных лиц подойти ко мне!
Из темноты вышел военный в штурмовом комплекте и остановился перед хорошо освещёнными лифтовыми кабинами. Кристина со Светланой, не сговариваясь, бросились к нему, следом поспешила Дилара с сыном на руках, за ней торопился её муж. Ингеборга перехватила дорожную сумку и направилась за ними. Военный убедился, что у Овечкина нет оружия и потребовал от девушек открыть чемоданы. Он окинул взглядом багаж, увидел женское тряпье и велел проходить в пассажирский лифт. Все быстро погрузились, лифт закрылся и двинулся вниз, почти неощутимо набирая скорость.
– Вы уверены, что без него не обойтись? – Брилёв, не скрывая досады, принимал доклад от начальника инженерной команды, только что спустившейся с поверхности. – Разве нельзя взломать взрыватели? Подавить инициирующий импульс? Заморозить элементы питания?
Трое инженеров и четвёрка спецназовцев тридцать секунд назад закончили очистку снаряжения и стояли напротив него в помещении для снятия скафандров.
– Он не пользовался электроникой, – капитан Миронов покачал головой. – Там применена механическая схема инициации подрыва, изготовленная из подручных средств. И это самое опасное. Непонятно, что он там сделал. Мы не подрывники. В темноте, на морозе, под снегопадом, – он скривился, – туда лучше не лезть. Костей не соберёшь.
– Если затянуть скважину в шлюз? Осторожно. Подать хорошее освещение? – предложил Брилёв.
– Слишком опасно, – вместо Миронова ответил Мангуст. – Это может оказаться ловушкой, заряды сработают при перемещении. Я видел там шесть гранат, подвешенных в разных местах парными связками. В каждой одна осколочная и одна термобарическая. И везде запалы со следами механических воздействий. Он их перебрал вручную и понатянул там всего, чёрт ногу сломит. Варяг по ловушкам спец. И ловушек по-любому больше, наверняка я видел не всё. Если рванет, то скважина превратится в металлолом. Пусть сам разминирует.
– Вы хорошо его знаете? – полковник перевёл взгляд с Мангуста на Абрека. – Кто он такой? Как с ним договориться? Наверняка его можно держать в узде, как-то же Менделеев с ним управлялся! Или это был полностью его человек? Он будет стремиться отомстить?
– Нет, мстить он точно не будет, – Абрек снял шлем и прицепил его на пояс. – На Менделеева ему плевать. Я разговаривал с их лейтенантом, он говорит, что группа Менделеева встретила Варяга случайно. Он пережил обмен ударами в метро, потом станция начала загибаться, он взял с собой группу гражданских и попытался сначала дойди до подземного города в Раменках, а после выбраться за пределы Москвы. Где-то в районе МКАД они натолкнулись на людей Менделеева. Лейтенант задвинул какую-то странную историю про натовских боевых роботов, которые высадились в Раменках и перебили там всех, кто выжил во время гибели города. Роботы разыскивают и уничтожают выживших, и они якобы даже шли за нами от Росрезерва до Нижнего, но потеряли след на берегу Волги. Там люди Менделеева видели роботов крайний раз. Похоже на бред, но они все рассказывают это, а времени выяснять подробности не было.
– Позже выясним, – Брилёв коротко отмахнулся. – Когда выйдут из медотсека, времени будет предостаточно. Сейчас меня интересует скважина. У нас воды осталось на двое суток. Так что с этим Варягом? Как его по фамилии? Парфенов?
– Порфирьев, – поправил Мангуст. – Олег Олегович. Я тогда в ГРУ служил, только-только на второй контракт подписался. Отправили на боевые в Гвинею, на базу сводного отряда спецназ. Порфирьев там командовал отдельной группой, в неё только опытных брали. Он уже тогда был капитаном. Он по убеждениям конкретный нацик, только не отмороженный, а сам себе на уме. Его сколько начальство ни дрючило, он всегда вёл себя тихо, со всем соглашался и делал по-своему. Мужики говорили, что быть ему вечным капитаном, потому что нацику карьеры не видать, а увольнять его начальство не хочет, ибо спец хороший. Его группа всегда входила в тройку самых результативных во всей группировке. Я в Гвинее год провоевал, потом у тамошних сепаратистов откуда-то появились ядерные снаряды к САУ, и такое началось… Я свалил оттуда при первой же возможности. Мы с Абреком по соревнованиям были знакомы, встретились в Москве случайно, а его часть как раз людей набирала. Я подал рапорт о переводе, он посодействовал, меня взяли. С тех пор я в РВСН. Я даже не знал, что Варяга из армии напнули. Походу, всё-таки где-то закосячил.
– Отлично, – скривился Брилёв. – Он ещё и националист. – В голосе полковника зазвучала ирония: – Высокий среброглазый блондин, истинный ариец, характер стойкий, нордический! А почему «Варяг», а не какой-нибудь «Нибелунг» или «Тор»? Поскромничал?
– Варягом его мужики прозвали, – объяснил Мангуст. – Это ещё до меня было. Вроде по началу он взял позывной «Рус», но народ окрестил «Варягом», так и прижилось.
– «Врагу не сдается наш гордый ‟Варяг”»? – полковник поморщился. – Откуда он вообще взялся на мою голову… я думал, блондины и мамонты вымерли… А тут их заявилось сразу четверо! Хотя… учитывая его убеждения, это даже хорошо, есть рычаг воздействия. Думаю, мы договоримся. Он разминирует скважину. Без него трогать ничего не будем, риск слишком велик. Снимайте снаряжение и отправляйтесь в лазарет избавляться от антирада.
– У нас ещё пять часов, – Абрек сверился с хронометром. – Если после разминирования придётся избавляться от Варяга, то избавляться от антирада рано.
– Сразу его убивать нельзя, – Брилёв отрицательно кивнул. – Это может настроить против нас кого-нибудь из его людей. Особенно эту Снегирёву, она явно в нём заинтересована. Нам лишние затаившиеся враги не нужны, и без них нас полбункера ненавидит. Избавляться от всех – слишком невыгодно, специалистов и так не хватает. Особенно медиков. Дадим людям возможность социализироваться в новой обстановке. Посмотрим, кто и как себя поведёт.
– Снегирёва – это кто? – уточнил Абрек. – Одна из студенток, которых он привёз?
– Такая же белобрысая, – со вздохом подтвердил полковник. – Неожиданно оказалось, что она разбирается в