биорегенераторах несравнимо лучше нашей медсестры. У нас в медотсеке уже зреет конфликт интересов. Зарема Викторовна смотрит на неё волком.
– Они же вроде третьекурсницы? – Абрек недоверчиво нахмурился.
– Две другие закончили третий курс медицинского университета, – Брилёв коснулся сенсоров наручного коммуникатора, вызывая нужные файлы. – А вот Снегирёва у них местный вундеркинд, занималась по индивидуальной программе, одобренной руководством ВУЗа. Углубленно изучала травматологию, радиологические поражения и биорегенерацию. Досрочно прошла какую-то там сертификацию… – Он быстрыми движениями листал документы. – Она предоставила мне копии, как только зарядила свой коммуникатор. Вряд ли это подделка. Снегирёва Ингеборга Игоревна, двадцать лет, уроженка Нижнего Новгорода, биометрия подтверждена. Она очень активно ставит на ноги своих спутников, несмотря на передозировку. Пока что умер только один, но его сюда принесли на руках уже в коме.
– Сейчас посмотрим, – ухмыльнулся Абрек. – Нам как раз туда нужно!
Инженеры принялись снимать снаряжение, и Брилёв занялся обдумыванием сложившейся ситуации. Всё резко ухудшилось сутки назад, когда из-за непрекращающихся подвижек земной коры перестала существовать последняя водная скважина «Подземстроя». Сами по себе подземные толчки не были сильными, большая часть из них гасилась стенами бункера и фиксировалась только приборами. Ощутимых вибраций случилось всего четыре, но скважине хватило двух. Судя по всему, она, как и предыдущие, просто схлопнулась целиком. Подача воды прекратилась, и над бункером нависла катастрофа. Инженерная команда лихорадочно разрабатывала варианты добычи воды, но все они оказывались нереализуемы в силу отсутствия оборудования. Полковник криво ухмыльнулся. В этом подземном отеле ни хрена нет! Какое-то курортное оборудование вместо серьёзных профессиональных систем, положенных стратегическому объекту глубокого заложения. Всё строилось изначально рассчитанным на то, что по гражданскому объекту не будут бить противобункерными боеприпасами, а все остальное на километровой глубине не страшно. Какие-то допуски на смещения грунта закладывались, но те, кто их рассчитывал, даже представить не могли, что в этом районе возможны землетрясения или подвижка тектонических плит. Короче, водоснабжение умерло, запасов воды осталось на два дня, вновь введены жесточайшие лимиты и отключен реактор.
Возвращение этого Варяга произошло как нельзя кстати, потому что Брилёв уже начал готовить экспедицию на склады Росрезерва, и с этим уже возникли проблемы. Выжить хотели все, но идти полтысячи километров в одну сторону и столько же обратно, по смертельно опасной местности не хотел никто. Радиация, ночь, сплошная пылевая завеса, постоянные ураганы, мороз, приближающийся к отметке в минус тридцать днем и зашкаливающий за неё ночью. Но главная проблема – как добраться? Своего транспорта у «Подземстроя» не осталось, все расплющило вместе с ангарами и паркингом раздавленной ядерным взрывом горой. На неё уронили заряд не меньше двадцати мегатонн, а то и больше, и это не считая воздушных ударов. Всё, что есть в его распоряжении, он привел сюда сам. Но БМП и путепрокладчик дизельные, остатки топлива с них, конечно, слили, но хватит их километров на сто от силы. Остальная спасательная техника на электрическом ходу, их аккумуляторы можно зарядить от реактора или его резервных ёмкостей, но она колесная, не столь мощная и без путепрокладчика будет идти к Росрезерву очень долго. Если не переломается в пути. И если экспедиция не погибнет в дороге. Выбора не было, без скважины тут всем конец, но даже так собрать людей удалось только при одном условии: сначала все дождутся, когда вернутся люди покойного полковника Менделеева, или хотя бы истекут сроки их возвращения.
Все сроки истекли часов за двенадцать до появления Варяга, и Брилёв уже просчитывал варианты силового подавления паники и беспорядков, которые неминуемо вспыхнут в бункере через двое суток. Он должен выжить до возвращения своей экспедиции, а это очень малопонятный промежуток времени. Значит, нужно организовать запас воды и энергии суток на десять. Сделать это для пяти тысяч человек абсолютно невозможно, поэтому нужно сделать это только для самых избранных. Половина его людей уйдёт в экспедицию, остальные нужны здесь, чтобы оборонять вход в бункер и технический подуровень. Значит, придётся распылять силы между первым и третьим этажом. И ещё как-то законсервировать медотсек, без него никак. А это второй этаж. В итоге людей требуется больше, чем у него есть, и придётся привлекать много местных. В желающих недостатка не будет, но их лояльность совершенно не ясна. Как они поведут себя, когда толпы оставшихся без воды, освещения, отопления и вентиляции людей ринутся на штурм запечатанных отсеков, в которых укроются отобранные им счастливчики? Без стрельбы и крови не обойтись. Потом и вовсе предстоит сущий кошмар, если возвращение экспедиции затянется, и несколько тысяч местных обитателей умрут от изложенных выше проблем. Всё это кладбище придётся вычищать. Правда, есть и плюсы: он избавится от бесконечной прорвы бесполезных нахлебников, не имеющих ни нормальной специальности, ни какой-либо иной конкретной ценности.
Тайный процесс отбора полезных людей шёл полным ходом, этап составления списков был завершен на семьдесят пять процентов, и в этот момент дежурный по узлу связи засёк в эфире переговоры людей покойного Менделеева. На радостях Брилёв хотел запустить их в бункер даже без согласия на постоянные экспедиции к Росрезерву, как задумывалось первоначально. Чтобы не показаться уязвимым, он потребовал подключения ретранслятора, и на этом всё бы закончилось. Но этот истеричный даун Овечкин начал ныть о стремительно надвигающейся интоксикации, передозировке и закончившейся энергии. Это сразу же вызвало подозрения. Срочно проведённые расчеты показали, что они должны были принять антирад совсем недавно, в их распоряжении ещё часов шесть, и запаса энергии примерно на столько же. Полковник почувствовал обман. А был ли ретранслятор вообще? Скважина была, это понятно, потому что он приказывал им привезти запчасти, и раз они знают о скважине, значит, добрались до складов и увидели так называемые запчасти своими глазами. Значит, основная проблема решена. Осталось лишь предельно ясно дать понять, чьи приказы здесь выполняются беспрекословно, чтобы не создавать прецедентов. У него меньше пятидесяти человек, на которых можно положиться, против пяти тысяч остальных, и любая демонстрация слабости исключена.
Сейчас-то понятно, что в расчётах не учли, что их вездеход не рассчитан на такую перегрузку, это сожрало гораздо больше энергии, и хорошо, что двигатель вообще выдержал. Они возвращались со значительно меньшей скоростью, чем ехали сюда. И там, на складах, не оказалось больше заряженных аккумуляторов, что заставило их сжечь на ремонтных работах остатки энергии. Когда Брилёв покидал склады, там оставались грузовики с заряженными батареями. Кто же знал, что они сами же забрали оттуда все, что было можно, и потратили. В общем, Брилёв проявил необходимую твёрдость, добиваясь исполнения своего приказа, и тут этот, твою мать, «гордый ‟Варяг”», пошёл на принцип и взбесил его. А что он хотел?! Ты кто такой, чтобы диктовать условия? Кому из нас надо в бункер? Брилёв сразу же вспомнил наглого майора, начальника инженерного отдела КП-дублера, и посчитал необходимым поставить зарвавшегося капитана на место. Да, это было неграмотное решение, эту проблему надо было решать иначе, тихо и без шума. Как с Менделеевым, например. Но непрекращающееся нытье в локте и усилившиеся головные боли вследствие полученной контузии не способствуют безукоризненному психологическому равновесию.
Хорошо, что Абрек узнал этого Варяга по характерному голосу. Брилёв до последнего не сомневался в том, что капитан блефует. Но Абрек с Мангустом, когда услышали о заминированной скважине, пришли в ужас. Оба в один голос заявили, что этот долбаный Варяг взорвёт её абсолютно реально, и даже вместе с собой, если потребуется. Пришлось срочно принимать меры. Брилёв в этой ситуации потерял лицо. Конечно, сейчас никто этого не заметил, все, и он в том числе, молятся на эту водную скважину. Но потом, при случае, найдутся те, кто обязательно вспомнит это. Брилёву, как опытному карьеристу, такие вещи объяснять не нужно. Однако не было бы счастья, да несчастье помогло. Капитан действительно привёз с собой медиков. Точнее, одного толкового медика, остальные годились разве что на должность ассистенток для Заремы. Ожидать серьёзной квалификации от двадцатилетней блондинки с внешностью куклы Барби нулевых годов прошлого века было смешно, но Брилёв лично наблюдал за её действиями с первых минут появления и имел возможность сравнить это с действиями Заремы, которые он видел в первые часы собственного появления в «Подземстрое».
Имеющаяся у Снегирёвой подготовка бросилась в глаза сразу. Как только студентки и семья Овечкиных покинули лифт и оказались в помещении для обработки скафандров, выяснилось, что Снегирёвой знакомо это оборудование. Пока инженеры помогали остальным провести необходимые процедуры, она самостоятельно зашла в свободную кабину и воспользовалась пультом ручного управления. Снегирёва в чёткой последовательности провела себе обеспылевание, дегазацию, дезактивацию и контрольную очистку самой кабины перед выходом наружу. При этом действовала она заметно быстрее его инженеров, что свидетельствовало о большей имеющейся практике. На вопрос, где она получила соответствующую подготовку, Снегирёва ответила, что в рамках углублённого курса по борьбе с радиологическими поражениями изучала эксплуатацию оборудования для противорадиационной обработки скафандров. Сразу после этого она с помощью дистанционного манипулятора переместила весь принесённый багаж в экранированный шкаф для опасных предметов, заявив, что всё это ехало сюда в открытых санях вместе с ретранслятором и она сама очистит сумки, когда появится время. А сейчас ей нужно как можно скорее попасть в медицинский отсек, чтобы подготовить биорегенераторы к приему пациентов с интоксикацией.