А ведь жители моноэтнических стран все до единого оказываются в положении этих жителей глухой сибирской глубинки. Самые интеллектуальные, самые умные и образованные жители Швеции или Шотландии рискуют поверить, что у индусов есть рога и хвост!
В наше–то время у европейской интеллигенции есть традиция путешествовать. Тому, кто побывал в России, трудно рассказывать сказки о русских, впадающих в зимнюю спячку. Посетивший Кавказ не поверит, что чеченцы пьют человеческую кровь. Но в Средние века истории про безголовых лемний с глазами на груди и про человеко–муравьев пользовались большой популярностью.
В империях путешествие, перемещение, передвижение человека — вещь совершенно обычная. При громадности страны, чтобы побывать в Москве и в Петербурге, приходится ехать за сотни верст, даже из средней полосы России, — то есть путешествовать. Чиновник и офицер, священник и ученый постоянно получают назначения в разные уголки империи. Русские из опыта жизни узнают, каковы другие народы. Привыкая к облику, поведению, особенностям других, они начинают относиться к ним естественно, без напряжения и даже без особенного любопытства. Более того, если человек наблюдал представителей пяти народов, он уже вряд ли поверит в демоническую сущность шестого или седьмого, пусть даже не известного по личному общению. Более важным оказываются личные качества человека, а не его этническое происхождение.
Даже в империях западных европейцев, где культивировался национализм и расизм, эти черты империй сказывались с большой силой. Да, британцы были страшными расистами в теории… А на практике в современной Индии живут примерно 3 миллиона англоиндийцев — потомков законных и незаконных браков англичан и шотландцев с индусскими женщинами. А ведь трудно представить себе. больший комплимент человеку, чем спать с ним и заводить общих детей.
Жены–аборигенки стали обычнейшим явлением и во французских колониях.
Отношение британцев? В рассказе «Лиспет» все симпатии мистера Киплинга на стороне туземной девушки, которую обманул англичанин. Поняв, в каком она оказалась положении, Лиспет перестает «цивилизоваться», снова надевает местную одежду и возвращается к образу жизни, традиционному для ее племени. Англичанин, таким образом, оказывается весьма неудачливым колонизатором — просто в силу своих невысоких нравственных качеств.
Вообще очень трудно найти у Киплинга хоть какое–то неуважение к индусам, пренебрежение к их обычаям или образу жизни. При том, что он очень хорошо видит, до какой степени они другие. Стало классикой ссылаться на его «Балладу о Востоке и Западе», но почему–то только на ее первые строки:
Запад есть Запад, Восток есть Восток,
И с места они не сойдут,
Пока не предстанут небо с землей
На страшный Господень суд.
Все так, но почему бы не вспомнить следующее четверостишие?
Но нет Востока, и Запада нет.
Что значат племя, родина, род,
Где сильный с сильным плечом к плечу
У края земли встает?
Да и сама поэма повествует, как сын полковника догнал афганца Камала, который «бежал на границу мятежных племен», подружился с ним и в конце кричит отцу, что привел своего брата. Поэма, если хоть немного вдуматься, не о разобщении, а об объединении людей Востока и Запада.
Так же точно и в Российской империи — и Пушкин, и Лермонтов, и Толстой написали по своему «Кавказскому пленнику». Пушкин написал романтическую сказку, Толстой — умный, назидательный рассказ, но ни в одной «кавказской» истории вы не найдете и тени национализма и расизма. Да ведь и в «Хаджи–Мурате» главный герой гибнет потому, что русские его обманули, не сумели выручить его семью из–под власти Шамиля. Эдакий мужской вариант «Лиспет».
Толерантность имперской культуры — одна из самых симпатичных ее свойств, и достигается это одним способом — узнаванием друг друга.
КУЛЬТУРА И ИМПЕРИЯ
В империях всегда смешиваются культуры. Все видят всех, все наблюдают за всеми, все могут учиться у всех. Очевидно учение у немцев, и не только в науке и в государственном управлении. Многие фразы у Л. Толстого, в «Войне и мире», построены совершенно по–немецки. Видимо, писать романы — это все же дело серьезное, а как же без немецкого языка — в серьезном деле.
Польские темы, малоросские темы, кавказские темы, крымские темы — как же без них в творчестве русских писателей. А как интересны восточные темы фатализма, попытки писать о восточном у Толстого и Лермонтова!
Вначале ХХ века, с ростом империи, появляется и «крещеный китаец» А. Белого, пронзительный интерес к Африке Н. Гумилева…
Российская империя так огромна, что она сама по себе в своем роде вселенная. Геолог мог проработать несколько лет на северо–востоке Азии, в субарктике, а потом преподавать в Дерпте или в Варшаве. Офицер мог начать служить в субтропиках Грузии, потом в средней полосе России, а завершить службу в Ташкенте.
Эта готовность воспринимать чужую культуру, учиться у нее накладывается на другие черты имперской культуры : ее космичность, устремленность к высшему. На ее идеологию трудной, напряженной, но достойной и высоко оцененной жизни. На ее внимание не к частной жизни, не к умению человека устроиться к наворачиванию миллиона на миллион, а к высшим духовным проявлениям. На ее спокойное, гордое величие.
ВСЕ ПЕРЕМЕШИВАЮТСЯ
На Кавказе горцы постоянно переходят от Шамиля к русским и наоборот, в горах живут беглые казаки, солдаты… и не только рядовой состав .
Шамиль после пленения поселен в Калуге и вел там весьма светскую жизнь. Трубецкой, рассказывая Евгению Якушкину о жизни Оболенского после ссылки, говорит: кто–то пустил слух, что якобы Шамиль — это и есть МарлинскиЙ. Мол, Марлинский убежал и стал Шамилем. Это «заставило Оболенского вглядываться в него пристально и наконец убедиться, что сходства нет» [47, С. 338].
Известие о том, что знаменитый капитан Нижегородского драгунского полка А. Якубович время от времени убегает в горы и разбойничает там вместе с горцами, вызывает у Пушкина в основном зависть и откровенное восхищение. Он сам был бы не против попробовать… А очень может статься, мы просто не все о нем знаем .
«…Каждый народ, входящий в наш Союз, имел и имеет собственную культурную традицию, и многие из этих народов имеют и свою особую, большую, длительную культурную историю, писал академик Н. И. Конрад в марте 1967 года А. Тойнби. — В русле культуры нашей страны слились самые различные культурные потоки. Может быть, отчасти этому мы обязаны острым чувством единства человечества» [55, с. 132].
Если смешение русской культуры с европейскими культурами — положительное явление, то ведь и смешение с культурами завоеванных народов — не очень плохо.
ТЕНЬ ИМПЕРИИ-1, ИЛИ НЕУМЕНИЕ ВИДЕТЬ РЕАЛЬНОСТЬ
Недостатки людей — суть продолжения их достоинств. Пафос колонизаторов оборачивается колонизаторским же высокомерием. И вот результат: пренебрегая туземными культурами, русские про смотрели возможность христианизации Кавказа.
Уже в начале Кавказской войны горцы были в основном язычниками. Ислам потребовался им, как идеология противостояния русским как части христианского мира. Уже в 1826 году Хаджи Гасан Чечен–Оглу–паша послал 25 мулл в горы, и их проповедь имела успех.
Кто мешал в 1816 году послать в горы 250 православных священников? Никто. Позже генералы поумнее очень сожалели об этом… Но было поздно.
ТЕНЬ ИМПЕРИИ-2, ИЛИ НЕУМЕНИЕ ВИДЕТЬ ОППОЗИЦИЮ
Убежденность в своей правоте строить империю мешает видеть логику тех, кто строить империи не хочет или старается из нее выйти. Британцы не спорили с тем, кто отрицал величие всего английского, — какой смысл спорить с явным недоумком?! Так и в Российской империи просто не стали бы слушать того, кто не захотел бы жить в империи. Логика совместной жизни так очевидна, так разумеется сама собой, что любая логика отметается с порога.
Поэтому и Русско–польская война 1830–1831 годов в России называлась и называется восстанием, а то и мятежом.
А заговор грузинской дворянской интеллигенции 1832 года, попытку отделиться от империи и посадить Багратионов на престол независимого Грузинского царства, русское общество попросту «просмотрело» — упорно его не замечало.
Тем более, говоря о добровольном присоединении Грузии, в упор не видели националистических лозунгов восстания в Картли (1804), в Кахетии (1812–1813), в Имеретии (1819–1820).
Да и как спорить об империи с людьми, убежденными: «Присоединение К. х. (Кокандского ханства. — А. Б.) к России имело прогрессивное значение, т. к. этим устранялась угроза захвата его Англией» [56, с. 339]. Почему присоединение к Англии — менее прогрессивно?! Как бы мне это понять?!
Таких людей неизбежно ожидают неприятные открытия, когда выяснится, что действительность сложнее их выдумок.
Глава 7. Чем привлекала империя
Богоподобная царица
Киргиз–Кайсацкия орды!
Которой мудрость несравненна
Открьша верные следы
Царевичу младому Хлору
Взойти на ту высоку гору,
Где роза без шипов растет,
Где добродетель обитает …
Г. Н. Державин
ОГРОМНАЯ ЦЕНТРАЛИЗОВАННАЯ ИМПЕРИЯ
В 1913, последнем мирном году своей истории, Российская империя достигла площади в 22, 4 миллиона квадратных километров. В зоне влияния Российской империи находились южные славяне Балкан – Болгария и Королевство сербов, хорватов и словенцев и были фактически ее сателлитами. Все православные на территории Османской империи обращали к России взоры, как к защитнице и возможной освободительнице.
Территория русской «зоны влияния» в Северном Китае превышала полтора миллиона квадратных километров, а население этой «зоны влияния» перевалило за сорок миллионов человек. С русским паспортом в Китай въезжали без виз, даже без пограничных отметок по причине того, что Русская Маньчжурия с центром в Харбине основана русскими в 1893 году.
Всякая империя стремится сделать свое население как можно более однородным. Римская империя прилагала колоссальные