Представьте себе- в 1919 году пресловутые 14 держав и правда идут войной на совдепию… Маловероятно, что при таком раскладе у советской власти был бы хоть малейший шанс уцелеть.
Вопрос, конечно, а что потом? Ведь единственной реальной ценой за поход 14 держав могло бы стать про возглашение независимости всех, кто захотел отделиться. И тогда Россия восстанавливалась примерно в тех же границах, в которых сегодня существует Российская Федерация.
Да и от нее вполне могли бы отделиться южные казачьи территории, так как не все русские хотели собирания империи. Ни донские казаки, ни «черноморцы» не были инородцами, но оставаться в составе России хотели бы только на условиях автономии.
Фактически Гражданская война велась не только по линии «красные–белые», но и по линии «сепаратисты–самостийники».
ЧТО ЭТО БЫЛО?
События 1917–1922 годов известны современному россиянину несравненно лучше, чем были при советской власти. Но и сейчас, похоже, для большинства людей непонятно главное содержание событий. Сами термины: «революция», «переворот», «гражданская война» явно не отражают всей сути происходившего. Похоже, что гораздо точнее было бы употребить слово «смута» вслед за А. И. Деникиным [104]: ведь у событий 1917 года гораздо больше общего с событиями в Московии 1606 года, чем с событиями во Франции 1789 года.
Во Франции возникает два источника власти, и они начинают бороться за верховную власть в стране. Эта борьба и есть содержание их революции и Гражданской войны. В Английской революции 1649 года, Французской 1789 года тоже порой возникала анархия, безвластие, война всех против всех. Но возникает после того, как появились разные власти и начали друг с другом воевать.
В Российской империи основное пусковое событие — падение имперского правительства. В России сначала происходит развал и распад, а потом уже возникают разные правительства, и начинается война между ними. К событиям в Российской империи, блистательно описанным и Шульгиным [105], и В. Шамбаровым [106], очень применим термин «бифуркация» — внезапный, не ожидаемый никем и совершенно необратимый распад системы на составляющие элементы [107). События февраля–июня 1917 года — это типичная, ярко выраженная бифуркация, т. е. распад системы, исчезновение общих правил и традиций жизни. Российская империя впала в маразм, окостенела до того, что уже не смогла адекватно реагировать на окружающее… не смогла больше существовать. Ее «канал эволюции» оказался безнадежно исчерпанным, и сроки ее завершились.
Распад империи вызвал к жизни не только рождение новых государств и не только попытки построить новые империи на месте развалившейся Российской.
Помимо войны белых и красных, а очень часто и под видом этой войны, и в центре, и на всех окраинах империи начались национальные разборки самого зловещего вида.
С этим классом явлений за пределами России мы уже познакомились: когда в Латвии резали немцев, когда возник Виленский кризис, когда украинцы и поляки воевали за Львов.
Но точно такие же разборки происходили и на территории России.
РАЗБОРКИ, КАК И БЫЛО СКАЗАНО
Не слишком ново, что по одним данным — 80%, а по другим данным — 98% сотрудников ЧК были евреями. Тоже не самая свежая информация — что китайцы составляли чуть ли не половину ЧОНов — частей особого назначения.
ЧОНы, латышские стрелки, еврейское засилье в карательных органах, использование венгерских и австрийских пленных как карателей в Средней Азии, массовое истребление образованного слоя — русского по этническому происхождению и имперского по самосознанию, — все это создает очень специфическую картину борьбы за советскую власть.
А в разных уголках империи взрываются давным–давно заложенные мины. В Семиречье, в одном из· самых глухих и тихих захолустий империи, в 1918 году одновременно правили эмиссары Временного правительства, атаманы казачьего войска, казацкий, крестьянский и киргизский совдепы.
Части Красной армии в Семиречье по сути были «распоясавшимися, не желавшими никому подчиняться бандами» [106, с. 136], которые начали истреблять дунган, таджиков и киргизов. Те частью бежали в Китай, частью переметнулись к белым, частью ушли в басмаческое движение.
В одном из самых страшных своих рассказов Б. Пильняк описывает набег калмыков [108]. А вот объяснения, почему калмыки так «плохо» себя вели, он как–то не дает, а жаль. Ведь набег и состоялся в ответ на попытки красных, а потом белых казаков истреблять калмыков как народ.
Деникин одновременно воевал с Петлюрой, Махно, Дагестаном, Грузией, а в его тылах под Новороссийском засели «зеленые» партизаны — «черноморцы».
Сама Гражданская война началась с восстания чехословацкого корпуса, а Колчака предали чехи за удовольствие вывезти пресловутое «золото Колчака» за границу. Это золото стало основой золотого запаса новой Чехословацкой республики.
Бардак царил совершенно фантастический и очнь кровавый, потому что подданных Российской империи, как видно, только одно и сплачивало — жизнь в одном государстве. Государство рухнуло, и мгновенно вылезло наружу все взаимное озлобление, все загнанные в подполье идеи национальной мести, все старые, вековые споры и раздоры.
Какой царил разброд, насколько люди сами не понимали, за что и против чего выступают, говорит хотя бы такой факт: 9–я дивизия Красной армии разграбила и частично сожгла город Бахмут (ныне — Артемовск) под лозунгом «Бей жидов и коммунистов!».
Кстати, для полной ясности: еврейские погромы устраивали все. Абсолютно все. После революции коммунисты пытались обвинить в этом сраме только одну сторону, издали даже книжку о зверствах деникинцев [109]. Но есть множество свидетельств погромов, организованных и красными, и самыми разными батьками, и уж, конечно, маниакальным антисемитом Петлюрой.
Очень часто народы резали друг друга прямо на территории бывшей Российской империи — или сводя старые счеты, или просто потому, что вместе выживать легче, а «свои» как–то понятнее, ближе, и объединяться по национальному признаку против «чужих» — довольно просто.
Широко известный факт: удирая из России в 1920 году, чехи не только сдали А. В. Колчака большевикам. «В своем усердии перед политическим центром чехи выдали всех, ехавших в вагоне адмирала, включая женщин. Спаслось всего несколько человек, в том числе генерал Занкевич, которые вышли незаметно из вагона» [102, с. 122].
Мимоходом замечу — ну и бардак же творился в Иркутске… да и везде! Представляю: стоит вагон, идет сдача пленных, а кто–то в генеральском мундире «незаметно выходит» …
Малоизвестный факт: договорившись с большевиками, чехи думали только о том, как бы им унести ноги побыстрее. «Для этого нужно было быть уверенным в непрерывности движения по железнодорожной магистрали. Они ее и захватили в свои руки, и повели себя, как в завоеванной стране» [102, с. 116].
Что реально делали чехи? Они захватывали любой понравившийся им паровоз и эксплуатировали его, пока он вообще мог хоть как–то ездить, а потом забрасывали. При этом они вполне могли отцепить исправный паровоз от другого эшелона, оставляя несколько сотен человек на расправу большевикам и почти верную смерть.
Чехи, как диктаторы, сами решали, в каком порядке будут двигаться эшелоны, и эшелоны с поляками поставили… в арьергарде. Поляки много раз просили, чтобы чехи пропустили вперед эшелоны с ранеными, женщинами и детьми. Мол, они же не отказываются воевать, пусть в арьергарде. Но пусть генерал Жанен отдаст приказ пропустить вперед раненых и их семьи …
Видимо, Жанена устраивало положение вещей (или он недолюбливал поляков?), и он всякий раз приказывал подчиняться решениям чехов. А те губили поляков без всякой видимой необходимости. Просто вот хотелось — и губили.
Назовем вещи своими именами: стоило империи пасть, как на ее развалинах воцарились самые жуткие формы национального эгоизма. Объединяясь со «своими», найдя союзников, чехи вывезли золотой запас Российской империи и заодно напакостили полякам.
Глава 4. Сборка
СССР, вне всякого сомнения, не новое государство, а территориальное расширение Российской республики.
Л. Алексеева
НАЧАЛО СБОРКИ
Большевики как будто были очень привержены праву наций на самоопределение и готовы были отпускать всех, кто только пожелает (прямо–таки «берите суверенитета, сколько сможете взять»).
В действительности же большевики уже с 1918 года оказываются на поверку ничуть не меньшими, а кое в чем и более страшными империалистами, чем белые. Теоретически, конечно, поддержку красных в других странах можно рассматривать как помощь «своим», за которой не стоит стремление присоединить их страны к своей… Но на практике всегда почему–то получается так, что страна, в которой победил социализм, тут же присоединяется к Советской России.
30--31 декабря 1918 года в Смоленске Северо–Западная областная конференция РКП(б) принимает решение об образовании БССР. 31 декабря формируется Временное рабоче–крестьянское правительство, а 2–3 февраля 1919 года в захваченном Красной армией Минске проходит 1 съезд Советов БССР. Представитель ВЦИК Я. М. Свердлов на нем объявил постановление ВЦИК «О признании независимости Белорусской Советской Социалистической Республики». Съезд избрал ЦИК и СНК, утвердил герб и флаг. Все замечательно, самоопределение и интернационализм торжествуют.
Но вот странность: этот же съезд принял декларацию о слиянии республик — БССР и РСФСР… Гм …
18–20 февраля 1919 года такое же решение о присоединении к РСФСР принял 1 съезд Советов Литвы в Вильнюсе.
1 июня 1919 года ВЦИК издал декрет о военном союзе советских республик — РСФСР, Украины, Белоруссии, Литвы. И этот военный союз четырех советских республик принимается активнейшим образом собирать распавшуюся империю.
Получается не везде — Польша, Эстония, Финляндия, Литва отбились, и даже с присоединением Латвии пришлось подождать до 1939 года.