С усилением и всей экономической системы, с ее упорядоченностью и формализацией, необходимость в деньгах Инь становилась все меньше и меньше. Закон диалектики работал во всю мощь. Чем больше чеканились деньги Инь, чем быстрее они крутились и чем больше был их объем, тем сильнее становилась экономика и крепче центральная власть. Чем крепче становилась центральная власть и чем сильнее опутывала Великую Империю золотая паутина с вплетенными в нее стальными нитями товарно-денежных отношений, тем меньше была необходимость наличия денег Инь, и тем больше опоры делалось на деньги Ян, на стационарную монетную систему.
Имперская чеканка полновесной монеты вошла в обиход задолго до рассматриваемого нами периода, но она никогда не была монополией, что вскоре станет обычным явлением. В период средневековья крестьяне и ремесленники редко видели «дальние деньги», деньги Ян, деньги плюс. Они практически вообще никогда ими не пользовались этими полновесными золотыми или серебряными имперскими монетами, которые можно было обменивать на предметы роскоши на международных торговых ярмарках. Пока действовали брактеаты, деньги Инь, деньги минус, их использовали для местного обмена на какие-либо товары по выбору, в то время как золотые или серебряные монеты высокой стоимости обычно сохраняли в виде сбережений или тратили на торговлю с дальними странами. Это хорошо известно под названием «Закон Грэхэма». Предложенный английским банкиром в XVII веке закон, этот гласит, что «плохие деньги» вытесняют из обращения деньги «хорошие», а последние уходят в сферу сбережения (тезаврации). Примерами могут быть вытеснение серебряными деньгами золота, медными – серебряных денег, стремление хранить сбережения в твердой валюте в современных условиях. (Бункина М.К., Семенов А.М., Семенов А.М. Макроэкономика, 2003.)
Поэтому все средневековые клады сокровищ обычно содержали исключительно или преимущественно эти золотые и серебряные монеты высокой стоимости, которые не были связаны с демерреджем. Хотя совершенно очевидно, что, если во времена империи золотые монеты использовались в таких относительно редких и дорогих платежах, как приданное, свадебные деньги и купля земли, это и было причиной для накапливания именно их. Другой причиной использования золотых монет был выкуп, выплачиваемый воинам, которые брали пленных в обмен на драгоценные металлы.
Переход в расчетах на одни деньги Ян, на твердую монету и ликвидация денег Инь создали в первую очередь всеобщий дефицит денег. Дефицит денег в свою очередь резкий спад в экономике. Резкий спад в экономике привел к застою в сельском хозяйстве.
«Накопление монет не обязательно означает их хранение про запас, но часто получалось именно так. […] Иногда систему [сезонного притока наличных денег в сельскую местность] отчасти подрывали землевладельцы, в результате чего гораздо меньше денег шло в сельскую местность. Это происходило, когда некоторые землевладельцы собирали местную продукцию, зерно, скот и везли все это в отдаленный крупный город, где можно было продать это по более высокой цене, чем на местных ярмарках или рынках. Затем продавец или его агенты часто тратили большую часть денег на месте и возвращались домой с предметами роскоши для господина и с относительно небольшим количеством монет для распределения их среди сельских жителей, оставшихся после вычета ренты и расходов на транспорт. Начиная с 13 века, подобную практику можно обнаружить в разных частях Европы. Всего за несколько недель наполненные серебром кошельки всех людей, кроме самых богатых, становились пустыми и оставались такими до следующего года. Часть денег возвращалась в город в кошельках городских работников, не имевших постоянной работы и приезжавших в село на время сбора урожая, другая часть – в кошельках ростовщиков и продавцов городской продукции на ярмарках или в сумках сборщиков налогов. Часть денег оказывалась в руках духовенства, другая часть оставалась у зажиточных крестьян, но большую часть уплачивали дворянам или их управляющим. Эта часть также позже возвращалась в город, поскольку многие дворяне переезжали в город на время или на весь год, а их доходы переводили им туда их управляющие. Сохранились некоторые из гостиниц, alberghiI и постоялых дворов в столицах, построенные после 13 века (например, дворец епископов Винчестерских в Англии и гостиница аббатства Клуни в Париже во Франции). Именно в столичных городах люди тратили деньги, полученные от сельской продукции, на городские товары и услуги. Именно в столицах они удовлетворяли свои потребности в предметах роскоши, покупая их не только для своих городских, но и для загородных домов. Менее крупные землевладельцы тратили свои деньги таким же образом, приобретая предметы роскоши, хотя и в меньшем количестве, в близлежащих городах. […] В общем и целом на период от одного урожая до следующего село лишалось всех денег, кроме самых мелких монет. […] Предположительно эти сезонные приливы и отливы между городом и селом, происходившие на протяжении 13 века, продолжались в течение всего до-индустриального периода». (Spufford, Peter, Ibid).
В конечном итоге все это привело к массовому голоду, о чем мы писали выше. Голод – к мору и мятежам. Мор и мятежи – к походам карателей. Походы карателей – к массовой резне и эпидемиям. Эпидемии – к карантинным операциям с полным уничтожением населения в местах эпидемий. И так далее, по кругу. Пока практически вся Европа не обезлюдела, и не пришлось снова заселять ее колонистами из метрополии и мест не тронутых этой круговой вакханалией.
Давайте проверим нашу гипотезу, о том, что евреи на стадии окончательного формирования торговых союзов и практически превращения их в общеимперскую торговую сеть перешли на позицию опутывания самих этих союзов новой золотой паутиной, то есть паутиной денежных отношений базирующихся на единой имперской монетной системе. Как мы уже говорили, стальной нитью в золотой паутине стала жесткая, контролируемая на местах монетная система. Основу этой системы составляли монеты, трудоемкие в изготовлении, чеканившиеся централизованно по единому образцу и за подделку которых грозило жестокое и неотвратимое наказание.
Поступательный ход этого процесса лучше всего можно проследить на примере германских евреев, именно, на том богатом собрании материала, какое мы находим в регистрах Арониуса. Сопоставляя между собою число данных относительно товарной и денежной торговли евреев, мы получаем вполне определенное и наглядное изображение процесса постепенного перемещения центра тяжести от операций чисто торговых к операциям денежно-спекулятивного характера. Анализ источников говорит нам, что, если в начале переходного периода в торговле было занято 83 % евреев, то в конце 93 % евреев уже заняты в денежных операциях.
Не менее показательны и содержания жалованных грамот евреям и касающиеся их законодательные актов по отдельным столетиям. В документах начала этого периода евреи упоминаются исключительно как торговцы. Еврей и торговец в это время – равнозначащие понятия. Mercatores id est Judaei – таково обычное для этого времени выражение. В грамоте епископа Рюдигера шпейерским евреям, равно как и в относящихся к тому же времени грамотах Генриха IV, говорится преимущественно о торговых правах и привилегиях, предоставляемых евреям, и только вскользь упоминается о праве их заниматься разменом денег. Сто лет спустя, в грамоте Фридриха I регенсбургским евреям на первом месте стоит торговля драгоценными металлами, собственно же товарная торговля упоминается тут же, но уже на втором месте. В грамоте герцога Фридриха австрийским евреям подробнейшим образом рассматриваются условия производства ссудо-залоговых операций и разрешения возникших на почве их спорных дел, но в то же время совершенно не говорится о производстве евреями торговых операций. Упоминается лишь об уплате ими таможенных сборов наравне с прочими гражданами города, в котором тот или иной еврей в данный момент проживает. Точно так же и грамота герцога Мейссенского касается исключительно залоговых операций, но совершенно ничего не говорит о каких-либо торговых правах и привилегиях. То же самое видим мы и в других законодательных актах. В саксонском, немецком, швабском зеркале, в дортмундских статутах о евреях, в городском праве Праги и Wiener Neustadt много пунктов и статей посвящено вопросам, связанным с ссудо-залоговыми и иными операциями евреев, и в то же время ни одним словом не упоминается о производстве ими торговли.
Одновременно и параллельно с переходом евреев от торговых операций к денежным, от торговли товарной к торговле денежной, наблюдается и изменение отношения к ним со стороны правящих кругов, правящей элиты. Всех этих королей, графов, маркизов – наместников императора на землях. Ранее, когда они оказывали в качестве торговцев необходимые услуги представителям светской и духовной аристократии, когда более дальновидные политики, вроде шпейерского епископа Рюдигера, умели оценить и понять их значение для общего подъема торговли и благосостояния местности, в них нуждались и старались, поэтому привлекать их разными привилегиями и особыми правами. Теперь же с уходом их из торговли и с переходом к ссудо-залоговым операциям и к денежной торговле на них начинают, прежде всего, смотреть как на средство имперского контроля за самой правящей элитой. Как на, своего рода, пресс для выжимания доходов из карманов самих власть имущих в имперскую казну. Им оказывается по-прежнему покровительство, но лишь в той мере, в какой это соответствует непосредственным должностным обязанностям каждого данного правителя. Их ссудо-залоговым операциям не ставится никаких препятствий, но зато они никогда не могут быть уверены в прочности своего социального статуса и своих богатств.
Вот доказательства этому.
Согласно грамотам английских королей, евреи в Англии находились в самых благоприятных условиях: их имущество рассматривалось как имущество, принадлежащее королю, и потому всякое посягательство на него каралось как посягательство на королевское имущество, следовательно, гораздо строже, нежели покушение на имущество прочих граждан. Сила английской короны являлась вернейшим ручательством в том, что обещанная евреям защита не была пустыми словами.