Шесть месяцев одного года
Закономерности и случайности в ходе формирования «многополярного мира»
1. Кто помогает России?
Человеческая цивилизация вступает в качественно новую стадию своей истории, главной характеристикой которого является не только разрушение «однополярного мира» Pax Americana, с его «империей доллара», но и утрата — впервые с начала XVI века — безраздельного лидерства «западного мира» в целом. То есть завершается эпоха, которая продолжалась более 500 лет. В рамках этого процесса происходят многомерные и взаимосвязанные изменения в таких сферах, как экономика, информатика (включая финансы и управление), технологии, которые проецируются в различные человеческие сообщества, меняя их условия функционирования и внутреннюю структуру. А это, в свою очередь, изменяет военно-политический баланс на мировой арене, с выходом на её авансцену новых государств, их союзов и даже акторов принципиально нового типа. Центральную роль во всех этих процессах сегодня играет — что для многих весьма неожиданно — Россия, после краха и раздела СССР вроде бы отправленная «на обочину истории».
Не исключено, что будущие историки назовут началом конца «однополярного мира» успешный массовый запуск «Калибров» из акватории Каспийского моря, совершённый 7 октября 2015 года, в день официального 63-летия президента РФ Владимира Путина. Тогда пролетевшие более полутора тысяч километров и поразившие намеченные цели на территории Сирии российские высокоточные крылатые ракеты показали всему миру, что американские авианосные ударные группировки (АУГ) больше не являются доминирующей военной силой в мировом океане. В тот день на глазах у всего мира США утратили своё глобальное военное господство.
Прошло почти два с половиной года — и 1 марта 2018 года, выступая с очередным федеральным посланием, Путин заявил о наличии у России целого спектра новых систем оружия, от удара которых США не смогут защитить даже собственную территорию, не говоря уже о территории своих союзников. В его речи было озвучено создание межконтинентальной баллистической ракеты РС-28 «Сармат», гиперзвукового ракетного комплекса «Кинжал», крылатой ракеты с ядерной энергоустановкой «Буревестник», лазерных боевых установок «Пересвет», подводного беспилотника с ядерной энергетической установкой «Посейдон» и ракеты с гиперзвуковым планирующим крылатым блоком «Авангард».
Новость была настолько неожиданной и шокирующей, что на Западе сначала её даже не приняли всерьёз, назвав «кремлёвской мультипликацией». Однако очень скоро появились убедительные доказательства того, что это — не только компьютерная графика, что некоторые из названных российским президентом систем уже приняты на вооружение, а некоторые — существуют «в металле» и проходят испытания. В США данная информация, в конце концов, даже была использована военно-промышленным лобби для серьёзного увеличения и переформатирования бюджета Пентагона, а также для нового ужесточения режима антироссийских санкций — правда, под совершенно иными предлогами, типа «вмешательства в президентские выборы» и «использования химического оружия».
Подобная реакция выглядит вполне адекватной и обоснованной, потому что однополярный мир Pax Americana, он же — «империя доллара», всё время своего существования, образно говоря, стоял на трёх китах: финансовое доминирование, информационное доминирование и военное доминирование. И если КНР и Индия уже только своим развитием неуклонно показывали, что финансовая и экономическая гегемония неуклонно скукоживается, хотя внешне США сохраняют свои общие позиции. То Россия фактически убила важнейшего из них, а именно — кита военного доминирования, что заставило политический истеблишмент США резко усилить поиски методов сохранения двух других и восстановления военно-стратегического потенциала. Американские элиты пришли в состояние крайнего возбуждения, стремясь побыстрее уничтожить невесть как возникшего и явно опасного для них «китобоя» с одной стороны, а с другой — попытаться расправиться с наиболее слабым звеном в стратегическом треугольнике с тем, чтобы потом перейти к уничтожению главного соперника — Коммунистический Китай.
Говоря о «невесть как», мы ничуть не преувеличиваем. Хотя «первый звоночек» об этом прозвучал ещё 10 лет назад, во время южноосетинского конфликта, названного «войной 08.08.08». Тогда — впервые за двадцатилетие с конца 80-х годов! — США и их союзники не смогли обеспечить победу своих военно-политических протеже в лице Грузии Михаила Саакашвили. Этому событию вроде бы никто не придал особого значения, но на самом деле оно во многом определило и сценарий глобального финансово-экономического кризиса после банкротства Lehman Brothers 15 сентября 2008 года, и избрание Барака Обамы 44-м президентом США, и смену вектора политики официального Вашингтона на открытую конфронтацию с Россией.
Впрочем, президентство Дмитрия Медведева во многом затормозило этот процесс, поскольку Россия в военно-политическом и финансово-экономическом отношениях продолжала в глазах Запада выглядеть «рычащей вошью»: слабой, отсталой, не представляющей какой-либо системной и даже актуальной опасности для «империи доллара» и в целом прозападной — особенно после голосования в ООН по Ливии, открывшем возможность свержения Муаммара Каддафи.
Впрочем, осенью 2011 года Путин уже не внял предостережениям американских и британских «партнёров», приняв решение вернуться в Кремль. Что вызвало с их стороны целый комплекс политических и экономических акций, направленных против «путинской России»: от «болотных» протестных акций зимой 2011/12 года до «закона Магнитского» (декабрь 2012 года) и начала украинского «евромайдана» (ноябрь 2013 года). В промежутке между двумя этими событиями США весной 2013 года пришлось отказаться от массированных ударов по Сирии, которые планировалось нанести под предлогом наличия у правительства Башара Асада химического оружия.
«Вторым звонком» стало воссоединение с Россией Крыма, «третьим» — уже упомянутая выше операция российских ВКС в Сирии, которая началась 30 сентября 2015 года. Но всё это, в отличие от «великолепной шестёрки», не представляло непосредственной угрозы для самих США, хотя существенно ограничивало возможности U.S.Force по «проекции силы» в любую точку нашей планеты. Теперь же речь шла о переходе России от военно-стратегического паритета с Америкой к военно-стратегическому превосходству над ней. Что, в сочетании с укреплением политического союза Москвы и Пекина, создавало совершенно новый «пейзаж» международных отношений, условно называемый сейчас «многополярным миром». Насколько этот термин может соответствовать реальности — отдельный вопрос, который будет специально рассматриваться ниже.
Во всяком случае, выступая 27 августа 2018 года на 140-й конференции Ассоциации Национальной гвардии в Новом Орлеане, глава Северного командования Вооруженных сил США и Командования воздушно-космической обороны Северной Америки генерал Терренс О'Шонесси заявил буквально следующее: «Раньше мы думали, что находимся в (военной. — авт.) безопасности, окруженные океанами и дружественными странами на севере и на юге, однако сейчас ситуация меняется, наши противники уже в состоянии протянуть руку и дотронуться до нас… Это означает, что нам нужно фундаментально переосмыслить систему национальной обороны, необходимо знать, как мы будем защищаться от равного по силе противника». Начальник штаба ВВС США генерал Дейв Голдфейн высказался ещё более откровенно: «Вероятно, нам опасно считать нашу территорию убежищем». Ранее председатель Стратегического командования Вооруженных сил США генерал Джон Хайтен на июньских слушаниях в сенатском комитете по вооруженным силам признал, что сейчас у Америки «нет никакой защиты, которая могла бы предотвратить применение такого (гиперзвукового российского. — авт.) оружия против нас».
В этой ситуации перед США стоят две основные проблемы. Первая — невозможность преодолеть возникшее отставание: а) без смены приоритетов сложившейся структуры бюджета Пентагона и б) даже в случае такой смены восстановление хотя бы паритета в обозримой перспективе займёт минимум 15–20 лет, а если всё это время Россия и Китай будут работать в «штатном режиме», продолжая развивать свои военные технологии, — то и гораздо большее время, что вызывает необходимость «достижения победы над Россией невоенным путём», по типу «перестройки/рыночных реформ» 1985–1999 годов. А вторая проблема связана с тем, что все западные спецслужбы, включая американские, необъяснимым образом «проспали» этот российский рывок, что свидетельствует о катастрофическом состоянии всей системы управления «коллективным Западом».
Ведь реализация данных проектов, по расчётам, должна была обойтись России в сумму, эквивалентную не менее чем 3 трлн. долл., а полный цикл их разработки — занять от 15 до 20 лет, причём большая часть всего процесса должна была каким-то чудом (здесь «цену вопроса» просто невозможно подсчитать обладая только внешними данными) оказаться вне поля зрения разведывательных служб зарубежных «партнёров» Кремля. Учёт всех этих моментов делает неизбежным вывод о том, что у Российской Федерации, как государства, объективно не имелось ни средств, ни возможностей для реализации подобного проекта исключительно собственными силами. Следовательно, необходимая финансовая и организационная помощь была оказана России извне, а способных на это глобальных «центров силы» в современном мире не так уж и много.
Значит ли это, что все они или хотя бы некоторые из них, полностью или частично, все эти годы действовали против Pax Americana, сделав ставку на путинскую Россию? И не стремятся ли они, таким образом, столкнуть РФ и США, чтобы затем воспользоваться их взаимным ослаблением или даже взаимоуничтожением в результате конфликта? Или здесь работала система, «парагосударственная» или даже «надгосударственная», по своим параметрам и функционалу сопоставимая или даже превосходящая всё, что имеется у наших западных «партнеров»? Есть несколько допустимых вариантов ответа на эти вопросы, и пока ни одному из них нельзя отдать предпочтение — можно лишь, системно рассматривая текущие события в динамике их взаимодействия и методом аппроксимации максимально сужая «коридор возможного».
Перечислим в хронологическом порядке основные, на наш взгляд, «реперные точки» тех шести месяцев, которые прошли с момента федерального послания президента России, оглашённого 1 марта 2018 года:
4 марта — отравление Сергея и Юлии Скрипалей в Солсбери (Великобритания)…
12 марта — выступление Терезы Мэй в палате общин британского парламента с обвинениями в адрес России по «делу Скрипалей»…
18 марта — президентские выборы в России…
26-30 марта — 37 стран мира официально осудили «действия России в деле Скрипалей», 30 из них выслали российских дипломатов, Россия приняла «зеркальные», а в отношении Великобритании — «усиленные» ответные меры…
31 марта — уход Рекса Тиллерсона с поста госсекретаря США…
Начало апреля — визит главы ЦРУ Майка Помпео в Пхеньян и переговоры с Ким Чен Ыном…
4 апреля — в Анкаре прошла встреча глав государств — гарантов Астанинского процесса содействия сирийскому урегулированию: президента Российской Федерации Владимира Путина, президента Турецкой Республики Реджепа Тайипа Эрдогана и президента Исламской Республики Иран Хасана Роухани…
9 апреля — Джон Болтон сменил генерал-лейтенанта Герберта Макмастера на посту помощника 45-го президента США по национальной безопасности…
14 апреля — ракетный удар США и их союзников по Сирии…
21 апреля — заявление КНДР о замораживании своей ракетно-ядерной программы…
23 апреля — отставка Сержа Саргсяна с поста премьер-министра Армении… апрель-май — Россия вывела свыше 80 млрд. долл. из государственных ценных бумаг США…
7 мая — инаугурация Владимира Путина, подписание указа «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года»…
8 мая — выход США из СВПД по Ирану, Никол Пашинян избран премьер-министром Армении…
9 мая — приезд премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху в Москву на празднование 73-летия Победы над нацистской Германией…
15 мая — открытие автодорожной части Крымского моста…
17 мая — президент Сирии Башар Асад прибыл с необъявленным рабочим визитом в Сочи, где провёл переговоры с Владимиром Путиным…
18 мая — оглашён состав нового правительства России…
24-26 мая — в Петербурге под девизом «Создавая экономику доверия» прошёл ХХII Международный экономический форум с участием директора-распорядителя МВФ Кристин Лагард…
7 июня — “прямая линия” президента России Владимира Путина…
8 июня — государственный визит президента России Владимира Путина в Китайскую Народную Республику…
8-10 июня — саммит лидеров “Большой семёрки” (Ла-Мальбе, провинция Квебек, Канада);
9-10 июня — саммит лидеров Шанхайской организации сотрудничества (Циндао, провинция Шаньдун, КНР)…
12-июня — встреча Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре…
14 июня — открытие чемпионата мира по футболу в России, правительство РФ внесло в Госдуму законопроекты о повышении НДС и пенсионного возраста…
24 июня — президентские выборы в Турции, победа Реджепа Эрдогана…
27 июня — посещение Москвы помощником президента США по национальной безопасности Джоном Болтоном, с которым встретились министр иностранных дел РФ Сергей Лавров и президент России Владимир Путин…
4 июля — заявление Великобритании об отравлении в Эймсбери ОВ типа «Новичок» двух британских граждан: ведших асоциальный образ жизни 44-летней Дон Стёрджес и её 45-летнего спутника Чарльза Роули, в результате которого 8 июля Дон Стёрджес скончалась…
6 июля — казнь Сёко Асахары в Японии…
8-9 июля — отставки членов кабинета Терезы Мэй Дэвида Дэвиса (министр по делам Brexit) и Бориса Джонсона (министр иностранных дел)…
11 июля — саммит НАТО в Брюсселе…
13-15 июля — визит Трампа в Великобританию…
16 июля — встреча Путина и Трампа в Хельсинки…
19 июля — принятие Госдумой в первом чтении правительственного законопроекта о пенсионной реформе…
25-27 июля — саммит БРИКС в Йоханнесбурге…
30 июля — убийство российских журналистов Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко в Центрально-Африканской Республике, куда они были направлены «Центром управления расследований» Михаила Ходорковского…
1 августа — принят военный бюджет США на 2019 финансовый год в размере 727 млрд. долл…
6 августа — США официально восстановили действие санкций против Ирана…
7 августа — Евросоюз ввел в действие защиту для европейских компаний от антииранских санкций США…
10 августа — начались массовые протестные акции в Румынии…
12 августа — в Актау (Казахстан) прошёл саммит глав государств «каспийской пятёрки» (России, Ирана, Казахстана, Азербайджана и Туркмении), на котором была подписана совместная декларация о правовом статусе Каспийского моря…
16 августа — встреча Ангелы Меркель и Владимира Путина в замке Мезеберг…
21 августа — общественные слушания по пенсионной реформе в Госдуме…
23 августа — встреча секретаря Совбеза РФ Николая Патрушева и помощника президента США по национальной безопасности Джона Болтона в Женеве; Банк России заявил о приостановке плановых закупок иностранной валюты до конца сентября…
27 августа — вступление в силу очередного пакета антироссийских санкций США…
29 августа — обращение президента России по пенсионной реформе; министр обороны РФ Сергей Шойгу сообщил, что 11–15 сентября в Центральном и Восточном ВО пройдут манёвры «Восток-2018», которые станут крупнейшими военными учениями с момента распада СССР…
30 августа — Минобороны РФ заявило о проведении масштабных военно-морских учений в Средиземном море 1–9 сентября…
31 августа — убийство президента Донецкой народной республики Александра Захарченко…
2. «Дело Скрипалей» как очередная «чёрная метка» для России
Как можно видеть, первой — и почти мгновенной — реакцией «коллективного Запада» на заявление президента России о достижении военного превосходства стала провокация в Солсбери, Великобритания. Стоит напомнить, что отравление бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии произошло в воскресенье, 4 марта, сама Юлия прилетела в Лондон из Москвы днём ранее. Собственно появление в медиа-пространстве информации об этом отравлении (независимо от того, было оно на самом деле или нет) можно рассматривать как предупреждение в адрес России, приложенное к практически обязательному в таких случаях пакету вопросов и требований, связанных с путинской «великолепной шестёркой». Показательно, что Тереза Мэй отправилась в парламент со своими обвинениями насчёт боевых отравляющих веществ (БОВ) типа «Новичок» только через неделю после заявленной даты отравления — видимо, когда истёк срок, отведенный на ответ со стороны Кремля. Причина: либо ответа не последовало, либо его содержание не удовлетворило отправителей данного пакета. Они же — наиболее вероятные «отравители» Скрипалей, что подтверждается как содержанием самого выступления премьер-министра Великобритании, так и дальнейшими действиями «коллективного Запада» вокруг данной темы, выдержанными в предельно оскорбительном для России формате, выходящем далеко за рамки любых норм международного дипломатического протокола. При этом реальные обстоятельства и последствия данного отравления заведомо не имеют ничего общего с представленной британской стороной версией случившегося, то есть заведомо и полностью фальсифицированы.
Публичные обвинения в продемонстрированном Терезой Мэй стиле «хайли-лайкли»: «мне так нравится, я так хочу, да будет вместо доводов моя воля», — применимы только к субъекту, по той или иной причине находящемуся вообще вне правового поля. И это — не её личная позиция, а позиция всего британского (и глобального?) истеблишмента, что подтверждается, например, известными словами министра обороны Великобритании, 42-летнего Гэвина Уильямсона, заявившего, что теперь «Россия должна [отовсюду. — авт.] убраться и [навсегда. — авт.] заткнуться». Иными словами, раздражение «глобальной элиты» относительно новых военных возможностей России и, главное, — нежелания отказываться от них, оказалось запредельным, а инсценировка применения боевого отравляющего вещества — «топорной», что подтверждается знаменитым фото с «места происшествия», где британские пожарные (в жёлтых касках) «настолько суровы», что присутствуют непосредственно в «зоне поражения» безо всякой химической защиты и безо всяких последствий для собственного здоровья. Так был ли «Новичок»?
Несмотря на это, «дело Скрипалей» было использовано не только для давления на Россию, но и для мобилизации и консолидации представителей «коллективного Запада» — более абсурдного предлога для высылки российских дипломатов и ужесточения санкционного режима трудно было придумать. Но большинство государств «цивилизованного мира» предпочли в данном случае закрыть глаза на реальность и поверить «слову джентльмена», то есть «леди» Терезы Мэй. В итоге к концу марта 30 стран выслали российских дипломатов.
В этом отношении весьма показателен специальный меморандум, 26 марта распространённый от имени британского правительства через посольства Соединённого Королевства, где приводились «неоспоримые доказательства вины России в деле Скрипалей». Главное доказательство: «Безо всяких сомнений, Россия ответственна. Никакая другая страна не имела одновременно возможностей, намерения и мотива. Никакого заслуживающего доверия альтернативного объяснения не существует».
Как следует из вышеизложенного, «заслуживающее доверие альтернативное объяснение» не просто существует — оно бросается в глаза, поскольку то же британское правительство имело и возможности (лаборатория минобороны, т. е. ведомства бравого гея Уильямсона, в Портадауне буквально в нескольких километрах от Солсбери), и намерение (возложить на Россию ответственность за преступление) и мотив (превратить Россию в «страну-изгоя», находящуюся «вне закона»). Кроме того, химические формулы БОВ типа «Новичок» находятся в открытом доступе, вся документация по их производству была получена, в том числе, США, которые отказываются от уничтожения арсенала своего химического оружия, а ряд европейских государств, включая Чехию, изучал БОВ этого типа в своих лабораториях.
Особый вес британским обвинениям должна была придать следующая «картинка», якобы иллюстрирующая «длительный паттерн злонамеренной активности России».
Что же инкриминировалось России в рамках данного меморандума? Итак:
Ноябрь 2006 года — убийство Александра Литвиненко (не раскрыто, официальное решение суда о причастности России к его смерти отсутствует, медиа-публикации на эту тему относительно «отравления полонием» фальсифицированы).
Май 2007 года — DDoS-атака против сайтов госструктур Эстонии (доказательства причастности России к данному инциденту — признание депутата Госдумы Сергея Маркова о том, что эту атаку в частном порядке провел его помощник со своими друзьями с территории «одной из непризнанных республик»).
Август 2008 года — вторжение в Грузию (ни слова о том, что перед этим грузинские войска вторглись в Южную Осетию, атаковав не только населённые пункты, но и базу российских миротворцев, согласно решению ООН ответственность за конфликт несёт грузинская сторона).
Февраль 2014 года — оккупация Крыма, дестабилизация Украины (ни слова о государственном перевороте в Киеве и отказе западных «гарантов» от исполнения соглашений 21 февраля, о референдуме в Крыму и о референдумах в Донецкой и Луганской областях).
17 июля 2014 года — сбитый над Донбассом «боинг» рейса МН-17 с гибелью 283 пассажиров (никаких доказательств какой-либо причастности России к этой трагедии не предъявлено, международное расследование вне процедуры МАК ведётся до сих пор, хотя «обычно» авиационные катастрофы полностью расследуются за несколько дней).
Май 2015 года — взлом сайта германского Бундестага («немецкая контрразведка склонна считать данный инцидент акцией российских спецслужб, поскольку за группой хакеров Sofacy, вероятно, стояли власти России», т. е. всё то же «хайли-лайкли», официально обвинений в адрес России предъявлено не было).
С июня 2015 по ноябрь 2016 года — вмешательство в президентские выборы в США (межведомственная комиссия бывшего главы ФБР Роберта Мюллера работает с мая 2017 года, доказательств вмешательства России в президентские выборы 2016 года до сих пор не представлено).
Январь 2016 года — дезинформационная кампания против Германии по «делу Лизы» (возбужденное берлинской полицией по данному поводу дело против журналиста «Первого канала» Ивана Благого, обвинённого в «разжигании межнациональной розни» было прекращено 16 марта 2016 года, адвокат Алексей Данквардт из Лейпцига пояснил, что «таких случаев», когда несовершеннолетние граждане Германии подвергаются сексуальному насилию, в том числе — со стороны мигрантов, регистрируется порядка ста тысяч в год).
2015–2016 годы — взлом сайтов министерства обороны Дании (министр обороны Дании Клаус Йорт Фредериксен, со ссылкой на данные центра кибербезопасности Военной разведывательной службы Дании, официально заявил о причастности к этим инцидентам кибергруппы APT28, также известной как Fanсy Bear, только в конце апреля 2017 года, через месяц после появления британского меморандума).
Октябрь 2016 года — попытка государственного переворота в Черногории (о котором известно только из обвинений в адрес России со стороны премьер-министра этой балканской страны Мило Джукановича, а также инсценированных действий МВД, предпринятых для оправдания вхождения Черногории в НАТО).
Июнь 2017 года — распространение компьютерного вируса-вымогателя NotPetya (видимо, с целью повысить экспортные доходы России и дискредитировать президента Украины Петра Порошенко).
Вот и всё, что набралось против России при всех усилиях правительства Её Величества. «Дело Скрипалей» вполне заслуженно завершает этот список-парад антироссийских «фейков» глобальной западной пропаганды, заботливо составленный британским правительством. Что, впрочем, не мешает до сих пор использовать это шитое сапожной дратвой «дело» как предлог для введения новых санкций против России. Характерно, что с российской стороны ни разу не была дана, казалось бы, естественная оценка подобной попытки официального Лондона разговаривать с Москвой как с «преступником, находящимся вне закона», что позволяет предполагать как зависимость Кремля от Сити, так и некую возможную согласованность их действий (тем более, что Сергей и Юлия Скрипаль остались в живых, хотя такой исход категорически исключен в случае реального применения фосфорорганических БОВ типа «Новичок», при поражении которыми даже в минимальных количествах смерть наступает в течение нескольких минут). Различные дополнительные попытки британской стороны поддержать озвученную Терезой Мэй версию о «русском следе» в «деле Скрипалей», включая заявленное через четыре(?!) месяца отравление ещё двух человек, жителей городка Эймсбери, расположенного в 12 км к югу от Солсбери, Дон Стёрджес (скончалась) и Чарльза Роули, только усиливают уверенность в постановочном характере «дела Скрипалей», которое пытались использовать как очередную «чёрную метку» для России. Предыдущей, гораздо более масштабной и хорошо подготовленной, но тоже не достигшей своей цели было уже отмеченное выше крушение малайзийского «боинга» рейса МН-17 17 июля 2014 года, с заявленными массовыми жертвами… Как говорил по данному поводу российский президент, «скучно, девочки!»
Интересно, что буквально сразу же после инцидента в Эймсбери со своих постов ушли в отставку два видных члена кабинета Терезы Мэй: сначала, в день смерти Дон Стёрджес, министр по делам Brexit Дэвид Дэвис, а на следующий день — и министр иностранных дел Борис Джонсон.
3. «Ракетные игры»
Этот сюжет включает в себя, во-первых, «северокорейскую эпопею» Дональда Трампа, а во-вторых — нанесение США и их союзниками ударов крылатыми ракетами по военным объектам на территории Сирии в апреле 2018 года, а также последующие атаки ракетами «воздух-земля», которые осуществлялись формально неопознанными (по факту — израильскими) военными самолётами из воздушного пространства Ливана.
Попытка Дональда Трампа разыграть «корейский пасьянс» весной 2017 года при помощи козырей в виде трёх АУГ, направленных к берегам Корейского полуострова с целью уничтожения объектов ракетно-ядерной программы КНДР, как известно, закончились ничем — из-за сверхжёсткой совместной реакции Китая и России. А Ким Чен Ын продолжал испытания своих баллистических ракет, подбираясь всё ближе к американской территории, что наносило ущерб авторитету и 45-го президента США, и Соединённым Штатам в целом. Поэтому урегулирование «северокорейской проблемы» — хотя бы формальное, но чрезвычайно срочное — стало одним из главных пунктов внешнеполитической повестки Белого дома.
Поскольку госдепартамент во главе с Рексом Тиллерсоном явно не стремился «закрыть» эту проблему, данная миссия была, в конце концов, поручена главе ЦРУ Майку Помпео, который побывал в Пхеньяне в самом начале апреля и договорился с Ким Чен Ыном об американо-северокорейской встрече на высшем уровне, которая впоследствии и состоялась 12 июня в Сингапуре. При этом буквально семимимильными шагами начал прогрессировать диалог между Пхеньяном и Сеулом — вплоть до появления в политической повестке дня вопроса о восстановлении единого корейского государства. Показательно, что миссия Помпео началась уже после объявленной Трампом 13 марта отставки Тиллерсона, бывшего CEO Exxon Mobil с поста руководителя американского внешнеполитического ведомства.
Его преемником стал как раз Помпео, который незадолго до того лично принимал на территории США делегацию из трех официально находящихся под санкциями глав российских спецслужб: Сергея Нарышкина (СВР), Александра Бортникова (ФСБ) и Игоря Коробова (ГРУ). Это, в общем-то, беспрецедентное событие максимально «спускалось на тормозах», но ясно, что Помпео мог получить, что называется, «из первых рук» некую эксклюзивную информацию — в том числе, не только (и даже не столько) по борьбе против международного терроризма. Тем самым «большой Дональд» де-факто отказался от союза с энергетическими корпорациями США («семь сестёр»), сделав ставку «олл-ин» на американский военно-промышленный комплекс. Это означало политику «дешёвой нефти/дорогого доллара» как средства давления на «уходящую в отрыв» в военной сфере Россию.
Для Пентагона и его подрядчиков данная ситуация оказалась выгодной вдвойне, поскольку, с одной стороны, сулила новые сверхприбыли под флагом грандиозной и необходимой ввиду «российской угрозы» модернизации U.S.Force, U.S.Navy, U.S.Air, «кибервойск» и так далее, а с другой — не требовала реальной «проекции силы», поскольку риски такой «проекции» выглядели заведомо неприемлемыми.
Таким образом, «военно-промышленное лобби» США объективно оказывалось «по одну сторону баррикад» с путинской Россией, получая благодаря ей дополнительное финансирование (свидетельством тому стал отмеченный выше рекордный оборонный бюджет 2019 финансового года) — без всякой ответственности за повышение реальной боеспособности своих сил, в лучшем случае — имитируя эту боеспособность по соглашению с Москвой, что было подтверждено апрельским ударом «томагавков» по трем объектам, якобы связанным с производством в Сирии химического оружия.
В этом ударе, согласно официальным данным, также приняли участие вооруженные силы Великобритании и Франции. Сирийским ПВО российского производства, согласно данным Минобороны РФ, удалось сбить или же перехватить 71 из 103 выпущенных крылатых ракет. В итоге обе стороны достигли намеченных ими результатов: США продемонстрировали свою военную мощь, а Россия — способность, при необходимости, эту мощь нейтрализовать.
Против последующих израильских ракетных атак по иранским военным объектам на территории Сирии российские средства ПВО не применялись, что чаще всего объясняется желанием Тегерана пересмотреть в свою пользу достигнутые с Москвой и Анкарой соглашения по «сферам интересов» в Сирии. После этого Башар Асад 17 мая приехал в Сочи, где состоялась его встреча с президентом России. Весьма показательно, что в официальных отчетах о ней ни слова не было сказано о ракетных ударах Израиля по территории Сирии, в том числе — по иранским военным объектам. Более того, в итоговом коммюнике сообщалось, что против исламских террористов в Сирии, оказывается, успешно воюют правительственные силы, которым помогают российские ВКС. Ни про турецкую армию, ни про иранский КСИР, ни про ливанскую «Хезболлу» не было сказано ни единого слова. Показательно, что Асад полностью придерживался этого смыслового формата, «по умолчанию» заданного Путиным.
Видимо, дело было в том, что после заключения 15 июля 2015 года Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), более известного как «атомная сделка», между Ираном и группой «5+1» политическое руководство Исламской Республики получило возможность восстановить свои отношения с европейскими и другими союзниками США — возможность, которой оно не только воспользовалось, но и в определенной мере увлеклось. Насколько можно судить по открытой информации — в ущерб России. И даже попыталось использовать эти свои новые позиции для определенного давления на Москву — как в плане торговых контрактов, так и в плане актуального раздела «сфер влияния» в Сирии.
То же самое, с поправкой на другой «анамнез болезни», можно было сказать и о Турции, которая, выполняя важнейшую для ближневосточной стабильности, но в военно-политическом отношении очень «токсичную» задачу по нейтрализации сил сирийского Курдистана, на этом основании, видимо, сочла себя вправе вновь активизировать свои «пантюркистские» и исламистские усилия не только на постсоветском пространстве (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан), но и в отношении Крыма, а также ряда российских регионов (Татарстан, республики Северного Кавказа), параллельно пытаясь пересмотреть в свою пользу договоренности с Москвой по совместным проектам («Турецкий поток», АЭС «Аккую» и др.), а также по ситуации в Сирии.
Оба эти момента стали очевидны после трехсторонней встречи в Анкаре 4 апреля. В ответ Россия не своими, а чужими руками — руками Израиля — продемонстрировала, к каким последствиям для Тегерана и Анкары могут привести подобные попытки. Объективно в ту же лузу «упал» и выход США из «атомной сделки» с Ираном. Видимо, всё это вместе взятое и способствовало возврату к позитивной динамике российско-иранских отношений, включая подписание в августе соглашения о статусе Каспийского моря — фактически на российских условиях.
4. Раскол «коллективного Запада»
Стоит заметить, что утрата Америкой военного доминирования в конце 2015 года, помимо всего прочего, означала ещё и перспективу резкого сокращения «кормовой базы» для «коллективного Запада» в целом и для США в частности, что привело к началу фундаментальной трансформации данного неформального объединения «хозяев мира» из-за роста «ресурсной конкуренции». Британский «брекзит» из Евросоюза и победа Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года в США — самые яркие свидетельства такой трансформации. После марта 2018 года процесс начал переходить уже в открытое политическое измерение. Толчком к этому стала реализация Трампом с середины марта программы «торговых войн» против всего мира, включая Китай, Японию и Европу, а также заявленный им выход США из «атомной сделки» с Ираном и восстановление им санкций против Исламской Республики, режим которых закрывал иранский рынок и для европейских компаний. Выступавший против такого курса госсекретарь США Рекс Тиллерсон уже 13 марта услышал знаменитое «You are fired!» («Вы уволены!») от президента Дональда Трампа. Всё это вызвало новый всплеск «антитрампизма» среди традиционных союзников Соединённых Штатов. Получившая всемирную известность фотография с саммита «Большой семёрки», проходившего 8–9 июня в Канаде, — наглядная тому иллюстрация. Мы видим на ней 45-го президента США, сидящего в защитной (скрестив руки на груди, причём — как левша) позе — и стоящих напротив него, опираясь на узкий стол, разделяющий стороны (справа налево) канцлера ФРГ Ангелу Меркель, президента Франции Эммануэля Макрона и премьер-министра Великобритании Терезу Мэй.
Данный снимок удостоился даже специального комментария со стороны Дональда Трампа, который пояснил, что он «не отражает сути» происходивших на саммите G7 событий. Возможно, это и так. Однако начатые «большим Дональдом» «торговые войны» против Европы — это уже непререкаемый факт. Как и то, что он не дождался завершения саммита «Большой семёрки», отправившись оттуда в Сингапур на встречу с Ким Чен Ыном, а вдобавок ещё и отозвал свою подпись под итоговым документом, что позволило многим европейским комментаторам заявить о превращении «G7» в «G6+1».
Данная тенденция буквально через месяц была подтверждена на саммите НАТО в Брюсселе, где американский президент потребовал от своих европейских союзников «больше платить за предоставляемую США безопасность», увеличив оборонные расходы до 4 % от их ВВП, а также отказаться от экономического взаимодействия с Россией, «оплачивая своими деньгами усиление российской агрессии». В качестве альтернативы Европе были предложены поставки американского «сланцевого» сжиженного газа — менее качественного и более дорогого, но «политически безупречного».
К этим «заявкам» следует добавить введение «вторичных санкций» против всех субъектов мирового рынка, так или иначе работающими с «подсанкционными» российскими компаниями, список которых постоянно расширяется. Тем самым США, разрушая созданный ими же мир глобальной свободной торговли, активно формируют собственную зону финансово-экономического влияния, куда, судя по всему, намерены включить всю Латинскую Америку, Евросоюз, Японию и страны Содружества во главе с Великобританией. Разумеется, подобная трансформация — не в интересах союзников США, поскольку в итоге их статус принципиально изменится: из младших бенефициаров «ядра» глобальной финансово-экономической системы они рискуют превратиться в эксплуатируемых «доноров» «Америки превыше всего!», построенной на обломках этой системы.
На сегодня их убытки от длящегося уже пятый год «санкционного режима» против России исчисляются сотнями миллиардов долларов, а в случае капитуляции перед Трампом счёт пойдёт уже на триллионы. Понятно, что в Европе — прежде всего, в Европе — раздаются всё более громкие голоса о необходимости отказа от безоговорочного следования в кильватере США. Примеров тому можно привести великое множество, одним из последних по времени и самых радикальных из них стали заявления министра иностранных дел ФРГ, социал-демократа Хайко Мааса, сделанные им во время официального визита в Японию.
Маас не просто подверг жёсткой критике действия администрации Дональда Трампа, призвав «не строить иллюзий по поводу Соединенных Штатов», изменивших принципам свободы, демократии и свободной торговли, но и предложил воссоздать «ось Берлин-Токио», с перспективой расширения до «альянса мультилатералистов», куда, по его мнению, могли бы войти ЕС, Канада, Япония, Южная Корея и ЮАР.
Впрочем, власти Страны Восходящего Солнца к данным предложениям отнеслись с видимым равнодушием, хотя незадолго до этого и продемонстрировали казнью главы секты «Аум Сенрикё» Сёко Асахары и шести его соратников, приговорённых за теракты в токийском метро к смерти ещё в 2004 году, возросшую степень своего недовольства действия США и своей самостоятельности по отношению к ним (Асахара рассматривался как тайный агент американских спецслужб).
Как заявил руководитель европейского аналитического центра ECFR Марк Леонард: «После победы Трампа на выборах европейским Планом А было отрицание и надежда на то, что его советники смогут на него повлиять. Затем последовал План В — не высовываться. Потому что президентство Трампа — это же не навсегда. Но сейчас европейцы активизировали План С — сопротивляться». Реальный потенциал и реальные перспективы такого сопротивления пока не слишком велики — во всяком случае, без участия России. Но раскол «коллективного Запада» — это уже реальность, и пока он будет только нарастать.
Прошедшие 16 августа в Германии переговоры между Ангелой Меркель и Владимиром Путиным, на которых, согласно официальным сообщениям, стороны в течение трёх часов только «сверяли часы» по всему спектру проблем, представляющих взаимный интерес, и обошлись без итогового коммюнике, — явное указание на то, что мировая политика становится всё более закрытой и тайной. Как это, собственно, всегда и происходит в периоды накануне больших перемен на международной арене.
5. Вашингтон и Москва
Существование «Большой сделки», якобы заключённой между Трампом и Путиным (или между силами, стоящими за этими политиками), в соответствии с которой будет строиться новый формат американо-российских отношений, — является одним из самых дискуссионных вопросов современной политики. Для американских оппонентов 45-го президента США данная сделка — едва ли не абсолютная истина, даже не требующая доказательств, которые, повторим, уже больше года ищет специальная межведомственная комиссия под руководством бывшего главы ФБР Роберта Мюллера. Более того, в их интерпретации речь идёт даже не о «сделке», а о том, что действующий «хозяин Белого дома» — «марионетка Кремля» или «агент Путина», которого нужно как можно быстрее подвергнуть импичменту и отстранить от власти, заменив «настоящим патриотом Америки»: в лице если не Хиллари Клинтон или Джозефа Байдена, то хотя бы нынешнего вице-президента США Майкла Пенса, представляющего куда менее радикальное, чем Трамп, крыло республиканской партии.
Сходной точки зрения придерживаются и практически все представители «неоконсервативного глобализма» за пределами США, считающие нью-йоркского миллиардера и российского президента чуть ли не «близнецами-братьями», двумя исчадиями ада, каждый из которых со своей стороны разрушает привычный, удобный и сверхвыгодный для них миропорядок либерального «рая», а потому подлежит изгнанию или даже уничтожению любыми силами и средствами.
Несомненно, что наличие такого «общего либерально-монитаристского врага» создаёт некоторую базу для взаимодействия между президентами США и России. Проблема, однако, только в том, что это не делает их политическими союзниками, ни даже партнерами: у Трампа с Путиным слишком разные интересы и цели, которые в сфере двусторонних отношений приобретают просто антагонистический характер. Если посмотреть на действия администрации 45-го президента США, то их антироссийский вектор настолько последователен, очевиден и чёток, что говорить о существовании или даже возможности «Большой сделки» между Вашингтоном и Москвой просто не приходится. Трамп и люди из его «команды» постоянно говорят о необходимости и своей готовности поддерживать контакты, сотрудничать и улучшать отношения с Россией, но только на условиях полной или частичной сдачи российских позиций, за которой может последовать повторение 1991 года прошлого столетия. И весьма логично, что Трамп и его сторонники наносят по нашей стране удар за ударом, не видя в этом никакого разрыва между словами и делами. Поскольку «сотрудничество» для них заключается только в полном принятии российской стороной диктата «вашингтонского обкома», как это было при Ельцине. Скорее всего, не опасайся они ответного ядерного удара с «неприемлемым ущербом», то без всяких угрызений совести давно «застеклили» бы крупнейшие российские города. Ведь после Хиросимы и Нагасаки, после капитуляции Японии в сентябре 1945 года американо-японские отношения стали просто прекрасными, лучше не бывает, разве не так? Если «команда Обамы» после 2012 года хотела «сломать» Россию мощью всего «коллективного Запада», разделив шкуру «русского медведя» между «охотниками», то «команда Трампа» хочет сначала пограбить «охотников» под предлогом угрозы со стороны «русского медведя», — вот и вся разница. При этом чем слабее окажется после этого сам «медведь», тем лучше.
Недавно озвученная в комитете по иностранным делам Сената США помощником госсекретаря по делам Европы и Евразии Уэссом Митчеллом стратегия официального Вашингтона на российском направлении блещет, скорее, откровенностью, чем оригинальностью: «Отправной точкой Стратегии национальной безопасности является признание вступления Америки в период соперничества великих держав… Вопреки полным надежд предположениям предыдущих администраций, Россия и Китай являются серьёзными конкурентами, которые наращивают материальные и идеологические ресурсы, чтобы оспаривать первенство и лидерство США в XXI веке… Среди важнейших интересов национальной безопасности США остаётся предотвращение доминирования на евразийском земельном массиве враждебных держав… Наша стратегия проникнута осознанием того, что угроза со стороны России теперь уже не просто внешняя или военная; она включает в себя беспрецедентно наглые (тут, как говорится, «чья бы корова мычала». — авт.) операции влияния, организованные Кремлём на территории наших союзников и даже здесь, у нас дома, в Соединённых Штатах… Наша политика остается неизменной — постоянное повышение цены, пока Россия не сменит курс… Могу сказать, что своими разносторонними действиями, которые включают в себя санкции, мы вынуждаем Россию и персонально Путина к пересмотру избранной им стратегии… Следует говорить о комбинированном эффекте от наших санкций, совместных, к слову, с нашими военными ведомствами… Это касается и увеличения издержек в определённых секторах российской экономики, и того факта, что они были вынуждены повысить ставки с целью разработки военных технологий, чтобы не отставать от Соединенных Штатов, и в том, что касается ядерного оружия». В последнем процитированном предложении, как говорится, нужда выдаётся за добродетель, но в целом градус американской «гибридной агрессии» против России за полтора года президентства Дональда Трампа, несомненно, не снизился, а даже значительно повысился, и имеет все предпосылки для дальнейшего роста.
Российско-американские переговоры на высшем уровне, которые состоялись 16 июля в Хельсинки, как и последующая встреча Николая Патрушева с Джоном Болтоном в Женеве 23 августа, откуда помощник Трампа по национальной безопасности отправился прямиком в Киев на празднование очередной годовщины «незалежности» Украины, — подтверждают весьма узкие рамки «договороспособности» нынешнего руководства США, которые, по сути, ограничены сферой военной безопасности, где Россия, напомним, имеет сейчас силовое преимущество. Во всех же остальных сферах, особенно информационной и финансовой (а следовательно — экономической), «компенсационное» давление на нашу страну со стороны «вашингтонского обкома» продолжает стремительно нарастать, и в этом отношении выход Минфина и Центробанка РФ из американских гособлигаций в апреле-мае 2018 года (сокращение на 81,1 млрд. долл., или на 84,5 %), как и продолжение курса на наращивание национального золотого запаса (до 2170 тонн, по данным Bloomberg), а также решение ЦБ о приостановке плановых закупок иностранной валюты до конца сентября, являются полностью оправданными действиями, максимально снижающими внешние финансово-экономические риски для России.
Подводя итоги: военно-внешнеполитические риски в отношениях с Америкой и «коллективным Западом» в целом для России на сегодня являются практически «нулевыми», финансово-экономические риски стремительно уменьшаются, что показал весь опыт «санкционного» давления, и даже с учётом его максимального, предельного ужесточения — при варианте «всё на всё» — потери нашей страны, за 2017 год «внезапно» сократившей свою чистую международную инвестиционную позицию (NIIР) с 256 до 17 млрд. долл., окажутся далеки от критических. Впрочем, стратегия России будет рассмотрена в рамках данного доклада чуть ниже, здесь же отметим, что в арсенале Pax Americana против нашей страны действенным остаётся только информационное (включая управленчески-организационное) оружие. Которое и пытаются сейчас задействовать через пресловутую «пенсионную реформу».
Судя по всему, «отмашка» на её проведение была получена агентурой влияния «коллективного Запада» внутри российской «властной вертикали» от директора-распорядителя МВФ Кристин Лагард, специально приехавшей на Петербургский международный экономический форум с «интересными предложениями» для России и небольшим «пакетом условий» для реализации таких предложений. Главными требованиями этого пакета были «всего лишь» весьма умеренное повышение ряда налогов, а также пенсионного возраста, сохранение «бюджетного правила» и даже увеличение золотого запаса страны. После чего МВФ выражало готовность предоставить России и её национальной валюте «зелёную улицу» в мировых финансах — видимо, уже со второй половины 2019 года или с начала 2020 года. Именно этими обстоятельствами может объясняться солидарная позиция по пенсионной проблеме как со стороны правительства, так и со стороны президента Российской Федерации, дикая «спешка» в проталкивании соответствующего законопроекта и прочие неожиданные и даже невероятные «нестыковки», связанные с реализацией данного проекта.
Наши западные «партнёры», имеющие многовековой опыт ослабления и уничтожения своих конкурентов, по максимуму использовали то «головокружение от успехов», которое неминуемо возникло в Кремле после успешного итога президентских выборов 18 мая 2018 года, досрочного открытия Крымского моста и «спокойного» проведения Россией чемпионата мира по футболу. В результате Путин попал в «коридор», который прямиком ведёт на хорошо известную бойню «цветных революций». Зимой 2011/2012 года аналогичный коридор ему удалось сломать, не исключена подобная развязка и наступающей осенью текущего года, поэтому в целом ситуация не описывается известной поговоркой «коготок увяз — всей птичке пропасть» и даже наоборот — может быть, в конце концов, использована для «зачистки» значительной части прозападного либерального крыла российской власти, которая неминуемо «засветится» в ходе «пенсионных» протестов, но здесь неопределённость выглядит чрезвычайно большой, а риски — близкими к критическим.
В данной связи стоит напомнить, что Кристин Лагард — креатура как раз «протрамповской» части западного истеблишмента, и она, в отличие от своего предшественника на этом посту Доминика Стросс-Кана, не ставит под вопрос господство доллара ФРС США в качестве «главной мировой валюты».
6. «Фрактальная» стратегия России
В своей внешней политике современная Россия изобрела (честь этого изобретения, видимо, стоит отдать покойному Евгению Максимовичу Примакову) и использует весьма эффективную стратегию, которую можно назвать «фрактальной». Фракталами в математике называют системы, имеющие свойство «самоподобия», то есть обладающие совпадающей структурой целого и любой его части (дробной мерностью). Важным свойством фракталов любой мерности n является конечная величина в собственной мерности n и бесконечная — в низшей мерности n — 1.
Такой «математический» подход на политическом уровне позволяет выстраивать, казалось бы, невероятные, но весьма эффективные структуры.
Исходя из наличия в современном мире «глобального треугольника XXI века» США-КНР-РФ, Россия начала строить «фрактальные структуры» на одной из доступных ей граней этого треугольника, а именно — на грани КНР-РФ. Так возникла ШОС, сегодня представляющая собой «треугольник» Китай-Россия-Индия. Так возник сначала БРИК (те же + Бразилия), который затем расширился до БРИКС (те же + ЮАР), а теперь, после саммита в Йоханнесбурге, имеющий все шансы на трансформацию до БРИКСТ (те же + Турция). Так возник «ближневосточный треугольник» в составе Россия-Иран-Турция. Так, похоже, строится «евротреугольник» в составе Россия-Германия-Турция (с явной «газовой» составляющей).
В результате на «российско-китайской» стороне «глобального треугольника» кристаллизуется настоящая «снежинка» из множества «треугольников» меньшего размера (сюда же можно включить ЕврАзЭС и другие интеграционные проекты на «постсоветском» пространстве), придающая двусторонним отношениям между Москвой и Пекином совершенно иные смыслы и значения. Российский опыт в этом направлении оказался настолько успешным, что его — правда, пока без понимания основополагающих принципов — пытаются копировать даже США, с одной стороны, уходя от привычных для себя многосторонних соглашений в формате «лидер- сателлиты» к двусторонним «патрон-клиент»; а с другой — формируя некие «встречные» треугольники (например, курды-Армения-Румыния, носящий явно антитурецкую направленность, но априори «неработающий» без участия или хотя бы предполагаемого впоследствии вмешательства США).
Такая работа западной «двоичной» против российской «троичной» (и китайской «триадной») логики выглядит совершенно безнадёжно, что лишний раз продемонстрировала ситуация с гибелью ангажированных структурами Михаила Ходорковского трёх российских журналистов: Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко, — в Центрально-Африканской республике. Их «миссия» началась буквально на следующий день после завершения работы саммита БРИКС в Йоханнесбурге (ЮАР), где было принято решение качественно усилить работу этой международной организации на Чёрном континенте, с Южно-Африканской республикой в качестве главного «хаба». Провокация с участием «назначенных жертвами» достаточно известных в нашей стране журналистов с гражданством РФ была призвана дискредитировать присутствие российских силовых и экономических структур в этой стране, традиционно входившей в французскую зону влияния, на этот раз «столкнув лбами» Россию с Францией. Как и следовало ожидать, всё закончилось провалом и серьёзными неприятностями для Ходорковского, которому пришлось прекратить финансирование «Центра управления расследованиями» (ЦУР), напрямую руководившего организацией поездки Орхана Джемаля и его спутников.
Исходя из вышеизложенного, поневоле возникает естественный вопрос: почему аналогичная стратегия, с необходимыми поправками, до сих пор не используется и абсолютно игнорируется в действиях нашей «властной вертикали» внутри страны, почему здесь царит не точный расчёт и «троическая логика», а совсем другой тип мировоззрения, с либерально-рыночными мантрами о «невидимой руке рынка», вопиющей социальной несправедливостью и прочим разнообразным наследием «лихих девяностых»? Почему бы не применить уже апробированные формулы, например, для создания эффективных социально-экономических структур с участием государства, предпринимателей и наёмных работников? Сколько-нибудь адекватного ответа на этот вопрос нет, и нет уже очень давно, на протяжении всех 18 с лишним лет «путинского» периода отечественной истории. Единственным более-менее внятным предположением по данному поводу является то, что таковым было одно из условий помощи для «путинской России» со стороны гипотетического внешнего «центра силы», что, в общем-то, гарантированно не позволяет Кремлю по своей воле «отвязаться» от этого центра, который категорически заинтересован в военной и внешнеполитической мощи современной России, но столь же категорически не заинтересован во внутренней стабильности и единстве российского общества и государства выше некоего предела их «самоорганизации».
Понятно, что вне связки с этим «центром силы» современная РФ не может претендовать на главную или хотя бы на одну из ведущих ролей в мировой политике: ни сегодня, ни в обозримой перспективе. Понятно, что таким «центром силы» не может выступать ни глобальная «империя доллара», ни противостоящая её в рамках «коллективного Запада» трампистская «фронда». Таким «центром силы» не является ни Китай, ни исламский мир, ни, тем более, Япония. Следовательно, путём аппроксимации мы приходим к выводу, что вполне возможным и видимым претендентом на роль подобного «центра силы» остаётся, как это ни странно, католическая «церковь» (специально в данном случае беру слово церковь в кавычки), что вовсе не исключает и какие-то пока «невидимые» варианты, поскольку отношение Ватикана к России как исторически православной (а затем — коммунистической) стране никогда не отличалось доброжелательностью и даже лояльностью. Но эту гипотезу, во всяком случае, вполне можно принять в качестве рабочей. Тем более, что лидерами «пророссийской» ориентации в Европе выступают такие католические страны, как Австрия, Италия, католические земли ФРГ и — отчасти — «консервативные» круги Франции. Ещё одним возможным «центром поддержки» России сегодня выглядит Израиль и стоящее за ним сионистское лобби во всём мире, особенно — на Западе, поскольку Россия выступает важным сдерживающим фактором для Ирана, нетерпимо воспринимающего существование еврейского государства на Ближнем Востоке.
7. Прогнозы и предупреждения
В завершение настоящего доклада попытаемся обозначить основные «окна возможностей» и «окна угроз», которые оказались открыты с 1 марта по 1 сентября 2018 года, по главным макрорегионам современного мира.
В США продолжается ожесточённый конфликт между «глобалистами» и «трампистами», исход которого не будет предрешён даже по итогам промежуточных выборов 6 ноября 2018 года — тем более, что к тому времени рост фондовых рынков и американской экономики может смениться их «свободным падением», особенно если на сентябрьском заседании ФРС произойдёт очередное повышение учётной ставки. Пока результирующим вектором противоборства двух этих сил между собой стала «война на всех фронтах»: одновременно против РФ, против КНР, против Евросоюза и, в целом, против всего мира. В подобной ситуации Белый дом вполне может решиться на какую-либо военную или политическую авантюру, и эта возможность должна быть максимально купирована Россией, что и случилось в результате приведения в боевую готовность под предлогом манёвров практически всех Вооруженных сил РФ сроков до 15 сентября.
В КНР политические позиции Си Цзиньпина подвергаются серьёзному давлению вследствие финансовых потерь экспортного сектора китайской экономики, сосредоточенного в наиболее развитых прибрежных провинциях, от импортных пошлин, введенных США. При этом пока официальный Пекин демонстрирует готовность отвечать ударом на удар, вводя зеркальные меры против американских товаров и услуг. Китай продолжает развивать «бездолларовый» сектор мировой экономики, расширяя «зону юаня» и осуществляя девальвацию национальной валюты к американскому доллару, однако темпы его экономического роста по итогам текущего года могут оказаться ниже 6 % вместо запланированного уровня в 6,3–6,8 %. До 30 % нынешнего китайского экспорта должны быть переориентированы в «Зону Шёлкового пути», Юго-Восточную Азию и на внутренний рынок. Возможно, социально-экономические сложности заставят Пекин активизировать свою внешнюю политику, в том числе — относительно Тайваня и Южно-Китайского моря.
В Евросоюзе, с постепенным оформлением «брекзита», возрастает роль Германии, что даёт Берлину возможность перехода к более независимому от Вашингтона политическому курсу, хотя такой переход, как показали недавние события в Хёмнице (Карл-Маркс-штадте) будет тормозиться активизацией проамериканской агентуры влияния как в «мигрантской», так и в «правоэкстремистской» среде, что приведёт к краху концепции «мультикультурализма» и «толерантности». Не исключено, что США запустят против Германии, в качестве «последнего довода королей», крах банковской структуры — например, через критически зависимый от кредитов ФРС Deutsche Bank. Структуры НАТО также будут задействованы для подчинения ЕС американскому диктату.
В Великобритании озабочены, прежде всего, максимально комфортной «отстройкой» от Евросоюза и обязательным сохранением роли лондонского Сити как ведущего мирового финансового (и оффшорного) центра. Британия намерена максимально использовать ресурсы Содружества (включая Канаду, Австралию, Индию и ЮАР) с целью преодоления приближающегося финансово-экономического «идеального шторма» в «глазе тайфуна» и получения гарантий военной безопасности.
В европейском «поясе лимитрофов», куда, помимо стран бывшего «соцлагеря», входит также Греция и ряд бывших советских союзных республик, до весны 2019 года возможна настоящая социально-экономическая агония, которая может подтолкнуть, например, Украину к агрессии на Донбассе (свидетельством чего стало убийство президента ДНР Александра Захарченко), а Молдову и Румынию — в Приднестровье.
В исламском мире ожидается усиление как «шиитской дуги» во главе с Ираном, так и Турции, которой вместо «пантюркизма» и «паносманизма» наконец-то могут быть открыты двери в Европу, особенно — на Балканы. При этом влияние суннитских «нефтяных монархий» во главе с Саудовской Аравией будет в целом снижаться, а противоречия между ними — нарастать.
В Индии возможно ускоренное становление «электронного общества», ещё более жёсткое, чем в Китае, преодоление разногласий с Пакистаном и распространение собственной зоны влияния как на Индокитай, так и на всю зону Индийского океана.
В Юго-Восточной Азии, скорее всего, может наблюдаться отток производственных мощностей и финансовые потрясения по образцу кризиса 1997 года, что приведёт к росту противоречий и, не исключено, к силовым столкновениям между государствами данного региона. Продолжится сближение Пхеньяна и Сеула с перспективой выхода на восстановление единого корейского государства.
В Японии, при всей её нынешней экономической «замкнутости», возможно усиление линии на взаимодействие с Россией как единственная возможность избежать краха раздутых до предела кредитных «пузырей» и получить расширенный доступ к российским ресурсам.
В Латинской Америке будет наблюдаться нарастающее доминирование США, что приведёт к мощным социально-экономическим кризисам «ресурсного» типа по образцу Аргентины и Венесуэлы. Впрочем, главным «призом» для Вашингтона, после запланированного уничтожения «боливарианского» правительства Николаса Мадуро в Каракасе должна стать Бразилия как перспективный «хаб» для проекции влияния БРИКСа в Южной Америке.
В Африке возможно столкновение интересов бывших колониальных метрополий (прежде всего, Франции, Великобритании, а в Ливии — не исключено, Италии) с интересами БРИКС, эти потенциально конфликтные зоны будут использоваться США в режиме «разделяй и властвуй».
В России государству и обществу предстоит пройти через потенциально «горячую осень», определяющим фактором которой станет внутриполитический конфликт, спровоцированный «пенсионной реформой», итоги «единого политдня» 9 сентября, а также, не исключено, трансформация государственной кредитно-денежной политики, включая деноминацию рубля.
В целом самым вероятным вариантом разрушения «однополярного мира» Pax Americana сегодня выглядит не «многополярный», а «двухполярный» мир, причём итоговое месторасположение этих будущих полюсов может не ограничиваться рамками нынешнего «глобального треугольника» США-Китай-Россия и даже оказаться вне этих рамок. Тем более, что наряду с традиционными государственными структурами, национальными или многонациональными, на международной арене всё большую роль начинают играть различные ТНК, всё более выходящие в сферу политики как самостоятельные субъекты, с использованием новейших кибертехнологий (Big Data, криптовалюты, искусственный интеллект и т. д.), «сетевые сообщества» («нетосы»), а с дальнейшим развитием «транс-» и «постгуманистических технологий» политические проблемы власти и собственности вообще могут перейти в принципиально иные измерения, о которых мы сегодня можем только догадываться. Всё это создаёт картину своего рода «мозаичного неоглобализма», имеющего очень мало общего с «классическим» неолиберальным глобализмом конца ХХ-начала XXI веков, «манифестом которого» были «Новые кочевники» Жака Аттали и «Конец истории» Фрэнсиса Фукуямы. Но пока добираться туда, во всё ещё виртуальные края, нельзя иначе, чем через трансформации «глобального треугольника», которые могут оказаться как открытой дверью, так и глухой стеной на этом пути.