Больше года по Смоленску выступал крестьянин Никифор Ерофеевич Медведевский, изображающий в карикатурном виде Павла I. По показаниям подполковника Энгельгардта, Ерофеича привез с собой генерал Тараканов. Полковник Дехтерев заметил в нем некоторое сходство с Павлом I, научил его подражать характерным жестам царя. Ерофеича нарядили в соответствующий наряд, после чего он, по приказу Тараканова и Дехтерева, давал представления на собраниях офицеров, называя себя «Бутовым из Гатчины» и карикатурно показывая приемы обучения войск «по-гатчински». На этих представлениях перебывали почти все офицеры из полка Киндякова и других воинских частей, а также множество гражданских чиновников. На допросе Медведевский заявил, что представления давал по приказу Каховского, Дехтерева и Тараканова, которые ему к тому же за это платили[207].
Также члены кружка распространяли карикатуры, какие-то «дерзновенные изречения», написанные Каховским, стихи и песни о Павле I, которые писал майор Гагарин. Дехтерев вырезал на рукояти трости профиль императора Павла, которая, как зафиксировано в материалах следствия, «была показана в шайке со смехом и произнесением слов – вот какова его форма!»[208].
В 1798 г. поступил донос на деятельность Смоленского кружка. Началось следствие, которому оказывалось явное противодействие из столицы: Линденер в своих донесениях постоянно жалуется, что чиновник тайной экспедиции Е.Б. Фукс все время оказывает противодействие следствию. Егор Борисович Фукс был личностью незаурядной: знал несколько языков, интересовался классической и современной литературой. В 1798 г. был по делам Тайной экспедиции подчинен лично генерал-прокурору П.В. Лопухину. Безусловно, роль этого человека весьма значительна в противодействии расследованию. Но жалобы Линденера никак на дальнейшей карьере Фукса не отразились. Если в 1798 г. он надворный советник (VII класс по Табели о рангах), то 18 сентября 1799 г. указом Сенату Павел I жалует его чином действительного статского советника (IV класс!)[209]. Противодействовали следствию также смоленские высшие чиновники и военные. Шеф Петербургского драгунского полка генерал Белуха был обвинен в «прожектировании всем видным преступникам». После приезда в Смоленск комиссии Линденера, по показаниям полковника Бородина, заявил офицерам своего полка, что «доказатели и свидетели есть дело мерзкое и по всем вычетам таковые должны идти вон из полку». Когда же началось следствие, то Белуха «чинил явное к нему презрение», обещая покровительство Каховскому, Киндякову и другим «по близкому свойству со светлейшим князем Безбородко, тайным советником Кочубеем и, особо, дружбою с князем Куракиным, сенатором Трощинским, генерал-майором Котлубицким и Нелидовым»[210]. Несмотря на достаточное количество улик, генерал Белуха к следствию не привлекался. В конце 1798 г. Линденер был отстранен от следствия, ему было приказано передать все бумаги следствия генерал-прокурору. Вскоре смоленское дело было прекращено. Однако Смоленский кружок был разгромлен. Его члены получили следующие различные приговоры: лишены чинов и дворянства и бессрочно заточены: полковник Каховский – в Динамюндскую крепость, полковник Бухаров – в Кексгольмскую, майор Потемкин, который брался лично убить Павла I, – в Шлиссельбургскую. На вечное поселение сосланы: полковник Киндяков – в Олекминск, полковник Стерлингов – в Иркутскую губернию, полковник Дехтерев – в Томск, поручик Киндяков – в Тобольск, майор Балк – в Ишим, капитан Кряжев – в Спасско-Прилужский монастырь Вологодской губернии, подполковник Ермолов – в Кострому, полковник Хованский – в Белоруссию, полковник Репнинский – в Калужскую губернию, капитан Стрелевский – в город Глухов, полковник Сухотин – в Тульскую губернию, полковник Зыбин и капитан Виляев – в Саратовскую губернию. Майор Иван Каховский был уволен из армии с правом занимать гражданские должности. Тутолмин освобожден без последствий и возвращен в полк. О решении дел Булганина, Тучкова, Лермонтова, Гагарина и других сведений нет. Очевидно, следствие по их делу после отзыва Линденера не было закончено. Из гражданских чиновников арестовывали только уездного предводителя дворянства Сомова, но, как указано выше, он был без последствий освобожден. Другие чиновники к следствию не привлекались[211]. Между тем почти все эти лица, по законам Российской империи, подлежали смертной казни. После событий 11 марта 1801 г. все осужденные по Смоленскому делу были освобождены.
Итак, масштабность оппозиционных настроений во время правления Павла I, распространенная среди разных слоев населения, была очевидна. Причем это были не одиночные критики павловского режима, которые есть всегда, а довольно глубоко проникшее в общество недовольство политическими мероприятиями императора Павла.
Глава 8«Крепко умер»: заговор и цареубийство 11 марта 1801 г.
Заговор и цареубийство императора Павла I! На эту тему написано много трудов и даже художественных произведений, но однозначного ответа на вопрос, почему все-таки это произошло, нет. И наверное, не будет. Мы также предлагаем свою версию происходящего.
Точной даты начала организации заговора против императора Павла Петровича, или, как тогда говорили, «конспирации», конечно, установить невозможно. Мысль о том, что необходимо коренным образом изменить сложившуюся при Павле I правительственную систему, первоначально зародилась, скорее всего, в умах людей, составлявших две небольшие и очень влиятельные группы. Речь идет, во-первых, о великих князьях Александре и Константине Павловичах и образовавшемся вокруг них кружке молодых аристократов. Во-вторых, о довольно условном объединении верховных сановников Российской империи, в среде которых возникла идея свержения Павла I путем заговора и где был впервые составлен план переворота. В это объединение входили граф Н.П. Панин, О.М. Дерибас, чуть позднее к ним присоединился П.А. Пален, с ними поддерживал связь английский посол Чарльз Уитворт.
Можно выделить три этапа в развитии заговорщической организации против Павла. Первый, подготовительный, этап, начало которому было положено разговорами и первыми замыслами названных лиц о необходимости насильственной смены правления в России, длился с начала до середины 1799 г. В течение этого времени произошло ужесточение внутриполитического режима и наметился разрыв с Англией, невыгодный для русской торговли и, следовательно, для русских помещиков. Тогда же обновился состав заговорщиков. Во главе их встал П.А. Пален, под руководством которого и была создана организация в полном смысле этого слова. Второй этап ее деятельности – с середины 1799 г. до конца 1800 г., ознаменован привлечением к заговору великого князя Александра Павловича, который также стал одним из его руководителей. На третьем, заключительном, этапе к заговору присоединились генералитет и офицерство – главные его исполнители.
Первые упоминания о заговоре относятся к началу 1799 г. Возможно, он оформился еще ранее, но начиная с указанного времени можно говорить уже о создании заговорщической организации. Отчасти это связано с биографическими фактами из жизни главных ее участников. Граф Никита Петрович Панин – племянник воспитателя Павла I, дипломата и екатерининского вельможи, сын известного генерала, получил прекрасное образование и выбрал дипломатическую карьеру. При Павле Петровиче он был направлен послом в Берлин, в начале 1799 г. вернулся в Петербург и 27 сентября того же года был назначен вице-канцлером. «Молодой граф рано приобрел самоуверенность и апломб. Это был человек высокого роста, холодный, прекрасно владеющий французским языком… Известен за человека талантливого, энергичного, умного, но сухого и высокомерного»[212]. Изысканный аристократ, он не смог принять мелочного деспотизма Павла I. Известно, что один раз Н.П. Панин приказал изготовить паспорт для австрийского посла, не испросив предварительно разрешения императора. Узнав об этом, разгневанный Павел I велел отправить к Н.П. Панину своего адъютанта и передать вице-канцлеру, что он «дурак, ни больше ни меньше»[213]. Неудивительно, что Н.П. Панин стал одним из организаторов заговора против императора: им двигали как неприятие его деспотических методов управления, так и личная обида.
Прибыв в Петербург, Н.П. Панин поспешил посетить П.А. Палена и О.М. Дерибаса. В своих посланиях того времени он писал, что его приняли «как старого друга и единомышленника»[214]. Осип Михайлович Дерибас (де Рибас) в 1772 г. вступил на русскую службу, воевал под началом А.В. Суворова. В начале 90-х гг., благодаря покровительству П.А. Зубова, Дерибас был назначен руководить строительством Одессы. В январе 1797 г. Павел I вызвал его в Петербург. 2 января 1798 г. он был назначен генерал-кригс-комиссаром. 8 мая 1799 г. получил чин адмирала и стал одним из приближенных императора. Существуют два мнения, почему О.М. Дерибас примкнул к заговору. Согласно первому, он сделал это благодаря своей авантюристической и неуравновешенной натуре. По мнению других, Дерибас, будучи либералом по убеждениям, хотел спасти Россию от разрушающего деспотизма Павла I[215]. Нам представляется, что второе в данном случае не исключает первое.
Далее, среди участников заговора на раннем его этапе был английский посол Чарльз Уитворт. Он был другом и единомышленником Н.П. Панина. Вместе с Никитой Петровичем они рассуждали о проблемах верховной власти, вреде деспотизма, истории душевной болезни английского короля Георга III, во время которой руководство делами в стране поручалось принцу Уэльскому. Таким же способом, считали они, необходимо воспрепятствовать дальнейшему сумасбродному правлению Павла I, большинство мероприятий которого иначе как сумасшествием объяснить невозможно. Ответить на вопрос, стояло ли за британским послом Ч. Уитвортом его правительство, очень сложно. Прямых доказательств участия в заговоре иностранцев, в частности англичан, нет. Однако известно, что, инструктируя своих послов, британское правительство настойчиво рекомендовало им изучать характер, привычки, настроения стоящих около престола лиц и поддерживать с ними дружеские отношения. Тогда при необходимости можно было бы воспользоваться их услугами: получить необходимую информацию или сделать соответствующее интересам Англии внушение