В принципе замысел прост — наносить постоянные удары, приводящие к локальным успехам (небольшим, но постоянным) и не влекущим за собой многочисленные жертвы: три, пять, максимум десять погибших, зачистка двух-трех блок-постов, возможно, одного-двух административных зданий, максимум — небольшого города, а котором восставшие малочисленны.
В результате у России вроде бы нет повода ввести войска — на «майдане» за день с двух сторон погибло на порядок больше, чего тогда не вводили? Кроме того, от трех до десяти человек (на самом деле, в разы больше и так каждый постмайданный день погибает на Украине от связанных с «майданом» эксцессов). В общем, такое количество жертв трудно квалифицировать как массовое кровопролитие. В то же время, восставшие вынужденно переходят к обороне, начинают постепенно, почти незаметно терять позиции, начинается процесс деморализации восставших, они все больше начинают надеяться не на свои силы, а на помощь России, причем, не оружием и продуктами, а войсками. Если при этом Россия ограничивается грозными заявлениями Лаврова, которые приводят в лучшем случае на приостановку или снижение на пару дней активности Киева, то быстро иссякает и вера восставших в Москву.
Думаю, что Киев рассчитывает решить в этой операции судьбу восстания до 9 мая. Не в последнюю очередь это связано с известной особенностью российской политики. Кремль почему-то органически не способен заниматься хотя бы двумя (не говоря уже о большем количестве) проблемами сразу. В России если Олимпиада, то Олимпиада, если Украина, то Украина, если посевная, то посевная, а если 9 мая, то 9 мая. В Киеве резонно считают, что если наиболее активная фаза операции падет на 1–9 мая, то России будет сложнее жестко отреагировать, чем в иные дни. Главное, чтобы 10 мая реагировать уже было поздно.
Еще раз повторю, что план Киева крайне рискован. Путин может ввести войска в любой момент. Но это единственный возможный в данной ситуации план и это единственный план, обещающий полную и безоговорочную победу.
Если Россия не введет войска, то восстание будет задавлено, а поскольку украинская пресса с подачи спецслужб «переловила» на юго-востоке уже три полных состава ГРУ и ФСБ, то в Киеве скажут, что выиграли войну у России. Националисты воспрянут духом, пороссийские силы окончательно разочаруются (кто не разочаруется, будет убит или посажен в тюрьму), и Москва надолго потеряет какую бы то ни было опору на Украине и инициативу в Европе и на постсоветском пространстве. Турчинов и Яценюк окажутся победителями самого Путина, которого даже Обама боится.
Если Россия введет войска, но они займут только восставшие области, то Украина потеряет, в придачу к Крыму, еще Донецк и Луганск, возможно, Харьков. На какой-то период в Киеве усилится недовольство властью, но при грамотном подходе к пропаганде можно будет как дважды два объяснить, что на Украину, чья армия и спецслужбы были «уничтожены» «преступным режимом Януковича» напал страшный до зубов вооруженный Путин. Украина, конечно, потеряла некоторые территории. Но она же сохранила суверенитет. Когда-то маршал Маннергейм по итогам финско-советской войны отдал Сталину 10 процентов территории Финляндии и был признан своим народом героем-победителем. В общем, опять Турчинов-Яценюк герои — победили Путина.
Наконец, если российские войска и армия юго-востока двинутся на Киев — главное, вовремя смыться, и можно до конца жизни работать «правительством в изгнании». С учетом традиции советско-американских и российско-американских отношений, такое правительство всегда может понадобиться. Последний вариант, конечно, самый рискованный, поскольку на самолет можно и не успеть.
Но, в целом, повторю, что из всего возможного спектра решений, сегодняшнее решение Киева, с точки зрения интересов и возможностей руководителей правительства Яценюка-Турчинова, безусловно, единственное, дающее надежду на победу. Единственная проблема — американские советники могут предложить великолепный план, но осуществлять-то его будут украинские руководители и их плохо контролируемые подчиненные. Именно в этом слабое место данного плана.
Глава 23. Путин никогда не принимает решения, просчитанные оппонентами
В последнее время получаю в личку много сообщений в стиле “все пропало”, “Путин всех сдал”, “Донбасс слился”, “Госдеп всех переиграл”. Отвечаю всем пишущим одновременно, поскольку не могу тратить время на каждого.
Я не астролог, не гадалка и не оракул. Я привык оперировать фактами. Что говорят факты?
Во-первых, если бы у американцев на Украине все было бы в ажуре, они бы не разжигали гражданскую войну. Было бы эффективнее использовать целостную и единую Украину как таран против России. Американцы гражданскую вой-ну разжигают. Значит, не рассчитывают сохранить Украину ни единой, ни целостной. Румыния и Венгрия в открытую, а Польша пока молчком начали присматриваться к некогда утраченным в пользу Украины территориям. Ведущие политики ЕС неофициально (но так, чтобы это стало достоянием общественности) говорят о неизбежности распада Украины и о готовности ЕС гарантировать ее западные (только западные) области. Легко понять кому предлагается гарантировать остальное. Победа хунты, между тем, предполагает сохранение территориальной целостности. Значит, на победу хунты ЕС не рассчитывает. В Вашингтоне и Брюсселе, что хуже нас оценивают ситуацию, у них информации меньше? Не думаю.
Во-вторых, за четырнадцать с половиной лет, в течение которых Путин находится у власти, я (и по-моему не только я, но и многие отечественные и зарубежные наблюдатели) выделил его следующие черты:
1. Он ничего не делает спонтанно. Все его шаги взаимосвязаны и просчитаны. Бывает, что и на годы вперед. Это не значит, что Путин и его команда не допускают ошибок, но они их допускают значительно меньше, чем их оппоненты (и их ошибки не являются стратегическими), а на войне, в политике и в шахматах, как правило, выигрывает тот, кто допускает меньшее количество ошибок и чьи ошибки не носят катастрофического характера.
2. Путин намертво связал свою политическую и личную судьбу с возрождением величия России. По характеру он человек, который может гнуться, отступать, никогда не сдается и никогда не упускает из виду свою стратегическую цель. Если Путин сражается под Сталинградом, это не значит, что он не вступит в Берлин.
3. Всем понятно, что потеря Украины будет означать достаточно быструю дестабилизацию также и России, с высоким шансом перерастания в катастрофически быстрый распад государства. Думаю, что то, что ясно всем, тем более ясно Путину.
4. Никогда без российской поддержки (не только моральной) восстание на Донбассе не случилось бы и не приобрело бы столь всеобъемлющий характер. То, что доказательств такой поддержки нет, не значит, что ее не было, просто люди умеют работать.
5. После того как Крым был присоединен к России, присоединение Юго-Востока или создание там российского протектората стало военно-политической неизбежностью. Военной потому, что в силу своего географического положения и ландшафта Крым абсолютно незащитим, без контроля материка. Для того чтобы просто контролировать пригодное для десантирования крупных сил на всем своем протяжении побережье, в Крыму необходимо сосредоточить явно избыточные силы (не менее ста тысяч человек). И это все равно не поможет. Только в двадцатом веке Крым четырежды захватывался в сжатые сроки и меньшими, либо равными по численности войсками. В 1920 году Фрунзе сбросил в море 120-тысячную армию Врангеля. В 1941 году Манштейн разгромил в Крыму группировку советских войск, насчитывавшую от 200 до 350 (по разным данным) тыс. чел. в 1942 году тот же Манштейн, сражаясь на два фронта, разгромил Крымский фронт на Керченском полуострове и Приморскую армию в Севастополе. Общая численность разгромленных им войск — свыше полумиллиона человек. Но до этого немцы не смогли предотвратить проведение Керченско-феодосийской десантной операции, объединения плацдармов и создания Крымского фронта. Между тем, упомянутый разгром Манштейном значительно превосходящей его количественно и качественно (по военной технике) группировки советских войск, в условиях необходимости сражаться на два фронта, свидетельствует о том, что это был военный талант первого порядка. И даже он не смог предотвратить свободного десантирования крупных сил в Крыму. Наконец в 1944 году 17-я немецкая армия, общей численностью 170–200 тыс. чел., до этого практически год успешно оборонявшаяся от многократно превосходивших ее по численности советских войск на Кубани, была молниеносно разгромлена в Крыму равными силами Красной Армии сразу же после того, как советские войска заняли Северную Таврию. Политическая неизбежность деструкции украинского государства связана с тем, что ни один киевский режим не признает потери Крыма. Значит, с международно-юридической точки зрения позиция России останется уязвимой в исторической перспективе (у Японии куда меньше оснований претендовать на Южно-Курильскую гряду, а сколько с ней проблем!). А вот в случае исчезновения современного украинского государства совершенно неважно, будут ли на его месте российские провинции, подмандатные территории России и ЕС или какие-то новые государственные образования — в любом случае все это будет создано уже в новой политической реальности (с российским Крымом) и вынуждено будет эту реальность признавать. Это означает, что неизбежен не только контроль над Юго-Востоком, но и поход на Киев (иначе хунту не прогнать).
6. США пытались заставить Россию принять непосредственное участие в военном конфликте на территории Украины. Цель — вбить клин между Россией и ЕС. Можно было, конечно, плюнуть на это и все равно послать войска, но геополитические издержки были бы крайне высоки. Путин принял решение добиваться своих целей в ходе гражданской войны на Украине. С точки зрения интересов граждан Украины (моих в том числе) это крайне неприятное решение. С точки зрения государственных интересов России — логичное. Кроме того, оно находится в русле традиционной политики Путина