— Визрийцы! Предатели! — раздался откуда-то истошный вопль.
— Моро, мать его! — отозвался ему другой голос.
— ВОЛКОЛАКИ! — взревел кто-то.
И к несчастью, прав оказался как раз последний. Раздался громкий треск — оглянувшись, Этьен увидал, как целый кусок частокола рухнул прямо на одного из солдат, который не успел даже вскрикнуть, а сквозь проем начали перебираться огромные тени, что моментально разбегались во все стороны — и вот лагерь охватил полнейший хаос. Твари врывались в шатры и палатки, рвя в клочья не успевших проснуться людей, гнали лошадей и переворачивали телеги, косой несясь по лагерю и сея смерть везде, где появлялись, а вокруг завыли трубы и гремели трещотки; один из волколаков — огромный даже по меркам прочих чудищ — поднял ввысь вытянутую морду и издал такой громкий вой, коему тут же вторило еще с десяток, что Этьен едва не рухнул наземь со страху, а тварь тем временем прыгнула на ближайшего воина, который в последний миг успел лишь осенить себя полукругом.
— А ну живо дуй отсюда!
Кто-то с силой дернул его за плечо — но Этьен не успел ответить молодому солдату, как из шатра, прихрамывая, выскочил босоногий старик. Выпучив глаза, он огляделся вокруг — и через мгновение пал на землю с проломленным черепом, а бывший утопленник, не мешкая, тут же бросился прямо на Этьена. Тут бы и пришел его конец — так как он вновь застыл словно статуя, чувствуя, как ужас сковывает каждую его мышцу — но воин, стоявший подле, едва-едва успел откинуть его на землю и поднять копье. Тварь заверещала, ухватившись за древко, торчащее из брюха, но едва парень выдернул острие и замахнулся для второго удара, дабы добить тварь, как на помощь волколаку пришло несколько сородичей и спустя мгновение в том, что осталось от воина, с трудом можно было узнать человека.
Этьен рванул так быстро, как мог, чувствуя подступающий к горлу холодный ком, пока сердце его колотилось бешеным барабаном; он и сам не знал, куда бежит, пару раз едва не попадя под копыта взмыленных лошадей, что неслись, не разбирая дороги. «Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть», — стучало у него в голове, но, увы, весь этот кошмар происходил наяву. Вот волколак склонился над телом Меча, не успевшего даже надеть доспехи; однако едва тварь вцепилась зубами в загривок покойника, как из тени вылетел другой воин ордена, что мощным ударом топора перерубил ей позвоночник, а вторым отправил назад в бездну. Кинув последний взгляд на павшего собрата, он выпустил застрявшее в кости оружие, ухватил с земли палицу друга и бросился на помощь нескольким мужчинам, которые, встав полукругом, защищали рыдающих женщин от пятка волколаков, кое-как держа их на расстоянии пылающими головешками и поленьями.
Этьен пробежал мимо большого шатра с зелеными знаменами, что занимали визрийцы. Подле полога лежало несколько мертвых имперцев и подрагивающий в последней агонии волколак, которому снесли полморды; а внутри было настолько светло, что Этьен сквозь ткань мог увидеть, как какой-то мужчина — судя по всему, посол — стоя на коленях, быстро-быстро кланяется приближающейся к нему горбатой тени, едва не утыкаясь лбом в землю. Но вот силуэты их слились в единое целое, вверх взлетела когтистая лапа — и через мгновение на стену шатра брызнула струя крови.
Откуда-то раздался девичий крик — и Этьен застыл как вкопанный, вспомнив про Катрин. Разве сможет простой сапожник защитить семью от подобных чудовищ? Конечно, воины вокруг уже собрались, давая тварям ожесточенный отпор — пускай и потеряв немало людей за время неразберихи — но что если они не успеют прийти им на помощь? Трусливая часть Этьена кричала ему в ухо: «Беги! Прячься! Забейся в ближайшую щель, пока все не кончится!»; более благоразумная молвила: «Найди Раймунда и держись господина! Ты — оруженосец!»; но вот другая — та, о которой он и не подозревал, что она существует, поднимающая какие-то неведомые чувства в его душе — твердо стояла на своем: «Спаси ее».
Спрятавшись за угол и сжав рукоять меча до боли в пальцах, Этьен медленно досчитал до десяти — так Жинель учил его делать перед боем, когда «Ты не знаешь, чего хочешь больше — обделаться и рухнуть наземь или в обратном порядке» — и решительно направился в ту часть лагеря, где жила обслуга и прочая чернь; он внимательно глядел по сторонам, шарахаясь от шороха и замирая, видя где-то мелькнувшую тень. Но кажется боги благоволили ему, ведь более он не встретил ни единой твари, которые, видимо, не успели сюда добраться — а вой, горны и шумы битвы звучали все дальше и дальше. Однако радость его была преждевременной — выйдя на обширную поляну, где полукругом стояло несколько шатров, он уже было двинулся между ними, как по левую руку раздался приглушенный рык.
Затаив дыхание, Этьен повернул голову — и увидал волколака, который, припав к земле, двигался прямо к нему. Чудище раскрыло пасть, точно ухмыляясь и уронило на землю капли желтоватой слюны, предвкушая сытный ужин, а Этьен выставил перед собой меч и вдруг понял, что все, чему его учили, вылетело у него из головы. Встать полубоком… нет, это не поможет, попытаться поднырнуть… или… Тварь на миг замерла, а после оттолкнулась от земли, взрыв грязь широкими лапами — и Этьен закрыл глаза, почему-то вспомнив о матери…
Через миг кто-то врезался в него с такой силой, что он пролетел несколько шагов и рухнул на землю, а после раздался чавкающий звук и короткий взвизг — подняв голову, Этьен увидел Раймунда, стоявшего над телом твари с окровавленным мечом в руках. Быстрым шагом подойдя к Этьену он протянул ему ладонь и рывком поставил того на ноги — и только сейчас мальчик увидал, что одна рука его господина, кое-как перевязанная куском плаща, свисает веревкой, а сквозь разорванные штаны над коленом зияют рваные раны.
— Тот человек, что мы нашли, он… а я просто хотел… пытался найти… — начал было Этьен, но Раймунд оборвал его на полуслове.
— Нет времени! Боги, я уж думал, что ты погиб… вот, — Раймунд засунул руку за пояс и через мгновение мальчик уже сжимал в руках небольшой деревянный футляр, обитый кожей и запечатанный с двух сторон. — А теперь слушай меня очень, очень внимательно. Чем бы ни кончилась эта ночь, поклянись, что сохранишь это и доставишь принцу Гордиану лично в руки. Во что бы то ни стало.
— Но…
— Послушай, — Раймунд присел на корточки, положил руку ему на плечо и взглянул прямо в глаза. — Пускай ты этого и не понимаешь, но сейчас в твоих руках судьбы тысячи и тысячи жизней. Я корю себя за то, что взваливаю на тебя такую ношу и надеюсь, что до этого не дойдет — но доверить ее я могу только тебе. Поклянись, что встретишься с Гордианом. Со мной или без меня.
— К-клянусь, — произнес Этьен и спрятал футляр за пояс, словно чувствуя, что ему на спину взвалили пудовый мешок.
— Хорошо, — Раймунд с трудом поднялся и тихо выругался, перенося вес тела на здоровую ногу. — А теперь нам нужно найти безопасное…
Он вдруг резко обернулся, будто что-то учуяв, и покрепче сжал рукоять; а следом закрыл собой Этьена, когда в темноте вспыхнуло несколько пар голодных глаз.
— Беги, — бросил Раймунд за спину, и едва Этьен открыл рот, дабы возразить — ведь он, как оруженосец, приносил клятву сопровождать своего господина и в бою и за столом — как его господин рявкнул. — Это приказ!
Еще несколько ударов сердца Этьен колебался, не желая оставлять Раймунда один на один с кровожадными тварями, но потом когда он, наконец, сделал шаг в сторону, было уже поздно. За те короткие мгновения, что он мешкался, к трем волколакам, щерившимся на Раймунда, присоединилось еще несколько — и вот твари уже взяли их в кольцо. Раймунд оглянулся — на миг Этьену показалось, что в глазах его блеснула какая-то странная печаль — и поднял меч.
Первый волколак упал на землю с рассеченной глоткой, второй взвыл, схватившись лапой за распоротый живот и упал мордой в грязь, дабы через миг забиться в короткой агонии с лезвием в сердце, а вот третий оказался куда юрче. Увернувшись от лезвия, что едва-едва поцарапало его шкуру, он взмахнул лапой — Раймунд тихо вскрикнул, упав на одно колено и выронив меч, но уже через мгновение выхватил с пояса кинжал и погрузил клинок по рукоять в мохнатую грудь.
Следующая тварь уже замахнулась, дабы снести ему голову, а Этьен замер, понимая, что при всем желании не успеет прийти на помощь своему господину, как раздалось несколько щелчков, резкий свист и волколак рухнул на землю, пронзенный короткими болтами. Но, увы, вряд ли нежданные спасители успели бы выстрелить еще раз, ведь к Раймунду, который все еще силился подняться на ноги, рвануло сразу несколько тварей — однако спустя миг в них, подобно тарану, врезалась огромная тень.
Кованый кулак ударил прямо в морду волколака, ломая кости и кроша зубы, а через мгновение Северин — это был именно он, закованный в свои черные как смоль доспехи — перерубил его почти что пополам. Следующее чудовище бросилось Северину на спину, скрежеща когтями по стали — тот ухватил тварь за загривок, одним рывком сбросил её на землю и с такой силой опустил вниз железный сапог, что башка волколака чавкнула, как лопнувшая гнилая тыква. Звуки трещоток и крики раздавались все ближе, послышался громкий вой — и оставшиеся в живых твари растворились во тьме, словно тени. Этьен же все еще до сих пор так и не верил в то, что произошло. Они спаслись! Спаслись! Он готов был броситься в ноги Северину, что, оглядевшись по сторонам, вытер меч о шкуру ближайшей твари и остановил свой взгляд на Раймунде.
— Хвала богам, Северин, — выдохнул тот и рухнул на колени, упершись рукой в землю. — Ты и твои люди подоспели как нельзя вовремя. Как вы нас нашли?
— Не важно, — голос Броди отзвучал глухим эхом из-за закрытого шлема. — Нашли — и это главное.
— Ты прав, — Раймунд сквозь зубы выругался, провел рукой по бедру и взглянул на черную перчатку, измазанную кровью. — Боюсь, что идти сам я не смогу. Ты не поможешь?..
— Конечно, — приблизившись к Раймунду, Северин протянул ему рук