Проснувшись после полудня, они перекусили, набрали воды и тронулись в путь. Шли они в тишине, слушая лишь стрекот букашек и крики птиц, и только Стефан весело насвистывал себе под нос, иногда что-то считая на пальцах, точно размышляя, как потратить светившую вдалеке награду; Мелэйна пару раз было порывалась начать разговор, но поддерживал его лишь Этьен, пока Стефан ограничивался лишь кивками, да мычанием, а Джейми упорно хранил мрачное молчание. Идущий по левую руку от него Этьен то и дело натыкался взглядом на обрубок его уха и, в конце концов, не выдержал:
— Ты получил шрам в бою с каким-нибудь чудовищем?
— Да, — ответил Джейми, даже не повернув голову в его сторону. — Оно было в имперских доспехах.
От слов его просто веяло холодом, но Этьен, все же рискнул задать еще один вопрос:
— То есть ты тоже был на войне?
Джейми промолчал, но взгляд его сказал сам за себя. Некоторое время они шли молча, когда Этьен произнес:
— Раймунд тоже сражался против визрийцев. И мой отец погиб в бою с ними. Господин говорил, что он умер как герой…
— А потом твой господин начал якшаться с теми, кто убил его друга, — пожал плечами Джейми.
Мелэйна кинула на него сердитый взгляд, а Этьен изрядно поник — все же, какая-никакая, но доля правды в его словах была. Действительно, чтобы сказал его отец, узнав, что сын спешит на поклон к тем, с кем не так давно они скрещивали клинки? Но не успел мальчик, как следует это обдумать, как Джейми произнес уже чуть намного более теплым голосом:
— Прости. Сорвалось с языка. Ты лишь выполняешь приказ.
— Все хорошо, — слегка улыбнулся Этьен, заметно повеселев и вдруг нараспев произнес. — «Поет труба — зовет всех в бой, и слышен стали звон. А умирая, прошептал он — «Простите мой король…».
— Что? — вдруг встрепенулся Стефан. — Какая к бесам труба? Какой король? Вы приплели ко всей этой истории еще одну золотую задницу? Может сначала с оставшимися разберемся?
— Это баллада Бретена Трубадура — «Песнь о Люисе Храбром из Риана», — ответил Этьен, слегка удивленный, что его спутники не слышали столь знаменитое произведение. — Мастер Фернанд заставлял меня учить ее наизусть. В ней говорится об одном воине, что спешил на помощь своему королю, которого окружила добрая сотня врагов. Люис убил девяносто девять, но последний пронзил его спину копьем. Он умер с именем короля на губах, а тот взамен повелел увековечить его имя в песне. Как думаете, это правда? Мастер уверял, что да, а вот Госс — ну, это один из воинов Раймунда — все время повторял, что большего бреда и слыхом не слыхивал…
Стефан неопределенно пожал плечами и снова ушел в свои мысли, беззвучно шевеля губами, а Джейми открыл, было рот, но, поймав взгляд Мелэйны, лишь коротко кивнул, что вполне удовлетворило Этьена. Еще долго он размышлял о том, что может быть и его отец погиб так же красиво как в этой истории, а потом он почему-то вспомнил слова Раймунда.
— Раймунд как-то сказал, что не все вернулись с войны. Многие до сих пор остались там. Хотя маршал Ру — говорил он как раз про него — прибыл живехоньким, — задумчиво произнес Этьен.
— Твой господин прав, — отчего-то чуть грустно усмехнулся Джейми. — Но не забивай этим голову.
— Быть может, поговорим о чем-нибудь повеселее? — предложила Мелэйна. — Так ты обучался в монастыре имени Амарэйнт? Слышала о нем много хорошего…
Больше они на эту тему не заговаривали, и остаток дня прошли под размышления Стефана о том, где лучше купить трактир — на севере или юге, или же и не трактир, а купальню, хотя, быть может, выгоднее задуматься о покупке кузницы, да разговоры о том да сем; но вот наступил уже вечер, солнце почти полностью ушло на горизонт и они остановились у небольшой речки, дабы смыть дорожной пот и набрать свежей воды. Через мгновение Стефан ловко вскарабкался на высокое дерево, дабы оглядеть округу, а спустился едва ли не кубарем и вид у него был донельзя мрачным.
— Погоня? — с первого же взгляда догадался Джейми.
— Угу, — буркнул Стефан и почесал ухо. — Похоже, этот Северин решил идти до конца. С десяток всадников, а то и два — пока далеко, но нагонят нас еще к середине ночи.
— Может быть, найдем укрытие и переждем? — предложила Мелэйна.
— Где? — резонно заметил Стефан. — Тут на десять лиг вокруг пусто. Если только ямы выроем да сами себя зароем. Хотя…
Парень крепко задумался; пока он молчал, Этьен то и дело оглядывался за спину, точно ожидая увидать мчащегося на него Северина, а Мелэйна, закрыв глаза, тихо проговаривала слова молитвы. Но вот Джейми в нетерпении поторопил друга:
— Хотя что? Не тяни.
— В той стороне, — Стефан махнул рукой на восток. — Вроде бы шел какой-то дымок. Бес его знает, может деревня какая, или так, хибара лесничья. Темно как в заднице, не разглядишь. Можно попробовать поискать удачи там.
— Лучше чем ничего, — пожал плечами Джейми. — Так и поступим.
Шаг им пришлось ускорить и вот вскоре вдалеке и впрямь показалась струйка дыма, шедшая от крохотной точки на высоком холме. Спустя время она превратилась в довольно крупное сооружение, окруженное крепкой стеной; но подойдя поближе, они увидали, что то, что они поначалу приняли за форт или крепость, оказалось монастырем. Он немного походил на тот, где обучался Этьен, хоть и был несравненно меньше; и кто бы мог подумать, что он в кои-то веки обрадуется, увидев знакомые очертания.
Приют святых братьев или сестер казался заброшенным — лишь в некоторых окнах виднелись остатки стекол или бычьих пузырей, прочие же походили на пустые глазницы; кое-где посыпался камень, делая здание похожим на кусок сыра, погрызенный мышами, а главный шпиль был надломан и вот-вот грозил рухнуть вниз — но все же из одной из труб и впрямь валили клубы дыма, а путь им преграждали запертые ворота.
— Здесь что, кто-то есть? — с сомнением спросила Мелэйна и обняла себя за плечи. — Вроде бы и монастырь, но у меня от него мурашки по коже…
— А вот сейчас и узнаем, — произнес Стефан.
Подойдя к воротам, он с силой постучал по обитой железными листами древесине; но как бы они не вслушивались в ночь, ответом им было лишь жужжание мух, да стрекот одинокого сверчка. Стефан повторил стук раз, другой, третий, и уже было прочистил горло, дабы заорать во весь голос, как Джейми шикнул и дернул его за рукав.
— Тише! Кто-то идет.
Они навострили уши — поначалу Этьен подумал, что Джейми послышалось, но вскоре он и впрямь услыхал, как где-то стукнула дверь, а после раздались неторопливые шаркающие шаги. Стефан переглянулся с Джейми и положил ладонь на рукоять меча — тот в ответ кивнул и рубанул по воздуху ладонью. Из-за ворот донесся глухой кашель, и потом тихое сопение; Стефан подмигнул Мелэйне, а когда та в недоумении наморщила лоб, скорчил гримасу и кивнул на ворота. Думается, он предлагал вести разговор ей — не самая дурная мысль, если подумать. Стефана или Джейми вполне могли принять за разбойников, а вот девушка вызовет куда меньше подозрений. Подойдя поближе, Мелэйна робко произнесла:
— Извините?..
— Кто вы? — отозвался необычно зычный и глубокий бас.
— Я и мои друзья — простые путники, — ответила девушка, а когда Стефан ударил себя по лбу ладонью, лишь пожала плечами. — Не могли бы вы пустить нас переночевать? Клянусь, что…
— Убирайтесь.
— Но мы…
— Прочь!
С другой стороны снова раздался свистящий кашель и тихое бухтение, которое тут же начало удаляться. «Да я сейчас перелезу и зад ему надеру…», — от возмущения Стефан едва не захлебнулся, но покуда он не успел претворить свой план в жизнь, попытку достучаться — в прямо и переносном смысле этого слова — до незнакомца предпринял Этьен.
— Пожалуйста, помогите! Вы же монах? Меня зовут Этьен, я учился в монастыре имени Амарэйнт Молчащей. Мелэйна — ну, девушка, с которой вы говорили — Посвященная, а Стефан и Джейми — порядочные и добрые господа. Приютите нас на время, мы не доставим вам неудобств. Пожалуйста…
О чудо! Через время у двери вновь заскреблись и вскоре тот же голос спросил:
— С вами дитя? Что же вы не сказали сразу! Юные души безвинны и чисты… Нельзя дать им запачкаться!
Признаться, его последние слова показались Этьену немного странными, да и Стефан ткнул Джейми локтем и покрутил пальцем у виска, но мальчик прекрасно знал, что и среди святого люда полным полно чудаков. Взять хотя бы духовника Жермена — тот не выходил из комнаты, не постучав пред тем по косяку семь раз правой рукой и восемь левой, пускай и гори все вокруг пламенем. Послышался удар засова, тяжелый скрежет и вот пред ними и впрямь показался монах — невысокий кряжистый мужчина в латанной-перелатанной рясе, с обритыми висками и вихром каштановых волос на затылке; лет же ему было явно не меньше пятидесяти — лицо его уже вовсю покрывали морщины, под глазами висели тяжелые набухшие мешки, а легкая щетина торчала белыми колючками. Внимательно оглядев всех четверых, он остановил свой взгляд на Этьене, и вдруг задал ему неожиданный вопрос:
— Ты сирота, дитя мое?
— Д-да, господин, — ответил тот и поклонился. — Но откуда вы…
— Брат Гейн, — перебил его мужчина и отошел чуть в сторону, освобождая им путь. — Ну же, проходите в мою скромную обитель, вы поспели как раз к ужину.
Едва они ступили во двор — который оказался весьма просторным, хоть и довольно неухоженным — как монах вновь запер ворота на засов, а после снял с изгороди возле заброшенного курятника тусклую лампу и жестом позвал их за собой. Очутившись в монастырских коридорах, Этьен невольно ощутил себя так, словно оказался дома — все те же низкие своды и фрески божественных сюжетов на стенах, хоть и изрядно потрескавшиеся, истрепавшиеся пыльные гобелены и узкие кельи… Погрузившись в воспоминания, он только сейчас заметил, что всю дорогу Гейн что-то бормочет себе под нос. Прислушавшись, Этьен смог выхватить только несколько слов: «Сиротки… такие чистые… о боже, властитель, смилуйся…». Поймав взгляд Этьена, Стефан ткнул пальцем в спину монаха, высунул язык, скосил глаза к носу и вновь покрутил пальцем у виска; Мелэйна же неодобрительно покачала головой и произнесла: