— Свет! — закричал Джейми, чей голос звучал глухо, как из закрытой бочки.
Собрав волю в кулак, Мелэйна закрыла глаза, почувствовав, как ее тело наполняется теплом, дабы через миг яркая вспышка осветила зал — и вовремя. Джейми еле-еле успел уклониться от топора старухи, рассекшего воздух прямо над его головой; Стефан же, не мешкая, вскинул арбалет, резкий щелчок — и болт пронзил плечо ведьмы, заставив ее зашипеть от боли и выронить топор.
В тот же миг мрак исчез, и Мелэйна смогла разглядеть колдунью. Пергаментная кожа обтягивала череп старухи, на плечи спускались спутанные пряди белых волосы, напоминающие паутину; одета ведьма была в покрытые бурыми пятнами лохмотья, а ее лицо искажала перекошенная гримаса не то боли, не то злобы.
Карга на удивление резво прыгнула к очагу, хоть до него и было не меньше семи футов, и, схватив котел, кинула его в их сторону. Джейми оттолкнул Стефана, спешно заряжающего арбалет, и рухнул на пол, увлекая за собой Мелэйну, чем, возможно, спас ей жизнь. Котел пролетел прямо над ними — и через миг едкое варево, попав на пол и стену, начало с шипением разъедать древесину.
Выхватив из-за пазухи небольшой пузырек, ведьма осушила его одним глотком — казалось, можно было увидеть, как сквозь тонкую кожу в глотку льется густая темная жидкость. Сосуд упал на пол, разбившись на меленькие осколки, а через мгновение колдунья рухнула на колени, издавая протяжный вой, что сменился хрустом раздираемой плоти — Мелэйна не поверила своим глазам, когда увидела, как из-под грязного рубища показались еще несколько пар скрюченных рук. Поначалу маленькие, точно у младенцев они становились все больше и длиннее — боги, ведьма походила на какого-то демонического паука, вылезшего из самых темных преисподней. Колдунья наклонила голову на длинной тонкой шее и заклокотала:
— Я убью вас и обсосу ваши косточки.
— Обсоси мой член, сука! — выкрикнул Стефан, судорожно ища на полу упавший болт.
Ведьма разинула рот, обнажив кривые зубы, и бросилась на Джейми. Тот взмахнул мечом, и пара отрубленных кистей упала на пол, все еще сжимая и разжимая длинные пальцы, но старуха казалось, даже не заметила этого. Прыжок — и клинок Джейми звякнул, отлетев в сторону, а карга же, прижав парня к полу, потянулась кривыми когтями к его глазам.
Стефан подскочил к корчившемуся под ведьмой Джейми и замахнулся арбалетом — раздался громкий треск, и челюсть старухи разлетелась на кусочки. Колдунья отшатнулась в сторону, выплюнув несколько зубов, а Джейми пинком отбросил ее подальше от себя и вскочил на ноги. Карга зашипела, скривила рот в беззубой ухмылке, выхватила из-за пазухи человеческую кость и разломила ее надвое, начав произносить слова на неизвестном Мелэйне гортанном наречии. В то же мгновение голову девушки будто сдавили изнутри щипцами, так сильно, что она не могла думать ни о чем боле, кроме как пульсирующей боли, разрывающей затылок, а сердце сжала незримая рука, словно пытаясь вырвать его из груди. Видимо, то же самое чувствовали и Джейми со Стефаном, так как первый, уже наклонившись за мечом, рухнул подле него, тряся головой, а второй попросту катался по ковру, заткнув уши. Мелэйна упала на колени, опершись ладонями в пол, увидав, как из ее носа на ворс упало несколько капель крови.
— Жричка, колдуй! — в отчаянии взвыл Стефан.
Богиня, помоги своей дочери… Девушка закрыла глаза, попытавшись не обращать внимания на резь в висках, что усиливалась с каждым словом старухи, и начала говорить сама — сначала язык ее заплетался от боли и ужаса, но слог от слога голос крепчал, начиная перекрывать говор ведьмы, чьи вопли уже перешли в визг, а ладони Мелэйны запылали изнутри от переполняющего их света. Она — жрица Манессы, истинная дочь небесной матери, впитавшая ее дух и направляющая ее волю. Она — оплот света в царстве тьмы, щит что укрывает мир этот от зла. Она — Посвященная.
Мелэйна медленно поднялась на ноги, с вызовом заглянув прямо в глаза ведьме. Она больше не видела в них ни злобы, ни ненависти — лишь страх, оголенный и неприкрытый; точно та поняла, что столкнулась с силами, что ей не одолеть. Девушка сделала шаг вперед и повысила голос — карга заверещала от ужаса, вцепившись крючковатыми пальцами в волосы и упала на колени, тряся башкой и покачиваясь взад-вперед. Боль ушла, точно ее и не было, а сердце забилось в обычном ритме; и выкинув вперед руки, Мелэйна закончила молитву — следом комнату разрезал яркий свет, а ведьма, чей вопль уже сошел в хрип, вцепилась руками в обожженное лицо. Из спутников Мелэйны первым в себя пришел Джейми. Схватив меч он, тяжело дыша, ринулся на ведьму — лезвие насквозь пронзило сухое тело, пригвоздив корчащуюся каргу к стене.
— Владыки проснутся… — ослепшие глаза ведьмы бешено вращались, а из разбитой челюсти на обвисшую грудь стекала кровь, смешанная с желтоватой слюной, — их сон не вечен. А вы все… умрете… умрете… УМРЕТЕ!
Стефан подхватил топор и, подбежав к чернокнижнице, одним ударом закончил ее жизнь. Джейми вытащил меч, и старуха с раскроенным черепом рухнула на пол — и тут ее тело принялось ссыхаться прямо на глазах, распадаясь на сотни и тысячи мелких белых червей, которые, беспрестанно извиваясь, начали расползаться в разные стороны, исчезая в щелях между досками. Несколько мерзких тварей поползли было в их сторону — но Джейми со Стефаном тут же принялись топтать их сапогами, и вот от ведьмы осталась лишь горстка костей да грязные лохмотья. Криво ухмыльнувшись, Стефан сплюнул прямо на ее череп.
— Сказал же — обсосешь мой член. Предлагаю тут все обшарить.
Он подошел к одному из горшков стоящих около очага и приподнял глиняную крышечку, но едва заглянув вовнутрь, отшатнулся и едва не налетел на Джейми, вытирающего с лезвия кровь ведьмы об ее лохмотья.
— Что там? — устало поинтересовалась Мелэйна.
— Ничего, — буркнул Стефан. От его веселого бахвальства не осталось и следа, и выглядел он так, словно уже и пожалел о своем любопытстве. — Давайте спалим это проклятое место и уберемся подальше.
Они нашли в углу запасы масла, которое щедро разлили по всему, что могло гореть кинули на промасленный ковер свечу и поспешили выйти наружу. Подождав, пока пламя не начнется отплясывать на крыше, они не спеша направились прочь, оставляя дом ведьмы за спиной. Вышагивая рядом со своей новой компанией, Мелэйна оглянулась на огромный костер, в который превратилось жилище ведьмы. Хоть прорицательница и оказалась магичкой, все же она волей-неволей помогла ей найти свой путь. Путь, который вернет ее назад к свету.
***
Воспоминания Мелэйны прервал недовольный голос Стефана.
— А? Я так и думал, что сказать вам нечего, — фыркнул парень. — Ладно, хер с вами, хочу прогуляться.
Он встал из-за стола, даже не допив пиво, и буквально выскочил из таверны, чуть не сшиб по дороге какого-то старика. Мелэйна взглянула на Джейми, но тот лишь пожал плечами. А что он мог сказать? Девушка вздохнула и подозвала к себе хозяина, чтобы спросить, сколько времени займет приготовить ванну.
Глава 3
… все это время — от самого начала приготовлений до того момента, когда сегодняшним туманным утром носы наших лодок врылись в рыхлую землю — от меня не ускользали косые взгляды и перешептывания среди простых рабочих, что явственно были обращены в сторону моей персоны. Ни в коей мере не хочу сказать, что эти люди настроены ко мне враждебно или хотя бы пренебрежительно — скорее они удивлены, как человек такого происхождения запросто делит с ними один стол и говорит как с равными. Но я уже давно успел убедиться, опираясь в том числе на собственный опыт, что и среди простого люда нередко можно встретить не менее достойных людей, чем в выходцах из знатных родов — пускай это и вызывает усмешки Джосса, что не упускает шанса подколоть меня моей причудой — так что вскоре подозрение прочих мужчин сменилось равнодушием, а потом, не побоюсь этого слова, даже уважением, так что чувствую я себя словно в кругу старых приятелей.
Признаться, едва ступив на остров, я тотчас преисполнился каким-то странным чувством — не то страхом, не то тревогой, словно кто-то незримый наблюдает за мной, следя за каждым моим движением и вслушиваясь в каждое брошенное мной слово. Надо признать, это весьма и весьма неуютное ощущение — словно кусочек льда, что запал за шиворот — но думается, это всего лишь мое разыгравшееся воображение; тем более что замок, пустовавший годами, и впрямь выглядит весьма пугающе, особенно по ночам, когда из всех щелей завывают сквозняки, а отсветы свечей и ламп откидывают длинные тени, пляшущие на стенах…
Из дневника Мартина Отеса
Раздался тихий, но настойчивый стук в дверь. Моро оторвал воспаленные глаза от распростертой на столе карты и потер виски. Боги, он и не думал, что депешу доставят так быстро. Да и его гость, ждущий в коридоре, обычно не торопился принимать приглашения, ссылаясь на множество забот и проблемы со здоровьем — и если насчет первого трудно было поспорить — все же титул обязывал — то второй аргумент вызывал большие сомнения. Но деваться некуда — Матиасу предстоял невообразимо долгий, безумно трудный, совершенно точно неприятный, но, тем не менее, донельзя необходимый разговор. — Раздался тихий, но настойчивый стук в дверь. Моро оторвал воспаленные глаза от распростертой на столе карты и потер виски. Боги, он и не думал, что депешу доставят так быстро. Да и его гость, ждущий в коридоре, обычно не торопился принимать приглашения, ссылаясь на множество забот и проблемы со здоровьем — и если насчет первого трудно было поспорить — все же титул обязывал — то второй аргумент вызывал большие сомнения. Но деваться некуда — Матиасу предстоял невообразимо долгий, безумно трудный, совершенно точно неприятный, но, тем не менее, донельзя необходимый разговор.
Не успел Моро произнести хоть слово, как дверь открылась, и в комнату проскользнул невысокий сухой мужчина, чьи короткие жесткие волосы, напоминающие топорщащиеся иглы, торчащие вперед, уже были покрыты изрядной проседью. Несмотря на возраст, ступал он по-кошачьи быстро и бесшумно, спину держал прямо; на его худом лице торчал вздернутый нос, а под тонкими почти бесцветными бровями сверкали карие глаза. Амадиу Тома, великий магистр ордена Святых Мечей собственной персоной.