Тут мимо них пронесся Стефан, на ходу доставая что-то из-за пазухи. Джейми попытался было остановить друга, но тот лишь отмахнулся и, когда вода стала ему по пояс, он уже сжимал в руке крупный гладкий желтый камень, в котором — Этьен мог поклясться — клубилась какая-то дымка, коею прорезали яркие голубые линии.
— Эй! Слышишь! Ты… какой бы хреновиной ты не было! — что есть мочи крикнул Стефан и, когда чудище, наконец, повернуло к нему клюв, добавил. — Угощайся!
Он размахнулся так сильно, что едва не упал в воду и, отправив камешек в полет, тут же бросился назад. Тварь, не выпуская воющего Северина, который болтался в ее конечности, словно тряпичная кукла, поймала валун свободной клешней и, недолго думая, смолола в труху. То, что произошло дальше, Этьен не забудет никогда в жизни — он как зачарованный смотрел на то, как от ссыпающихся в воду осколков в разные стороны летят молнии, бившие то по озерной глади, то по чудовищу, сотрясая воздух барабанным громом. Тварь задергалась, словно змея на раскаленной сковороде, заверещала; шкура ее начала лопаться и дымиться, все прочие запахи перебил смрад паленого мяса, и когда, наконец, последняя молния сделала свое дело, чудовище на миг замерло, а потом начало медленно падать.
Озеро едва не вышло из берегов, когда тварь, наконец, рухнула, став почти мостом меж тем берегом и этим, а вокруг наступила настолько звенящая тишина, что Этьен услыхал, как откуда-то издалека заквакала лягушка. Сняв с макушки длинную водоросль, он в восхищении взглянул на Стефана, который едва ли не лопался от важности; с лица его не сходила довольная ухмылка, хоть один глаз и был подбит, из рассеченной брови стекала струйка крови, а одежда превратилась в лохмотья.
— Что это вообще было? Колдовство? — с трепетом спросил Этьен.
— Скажем так, подарок от одного хорошего знакомого, — Стефан небрежно дернул плечом, будто бы проделывал подобное сотню раз. — Мы, знаешь ли, не только мордобою обучены, можем и пару фокусов из кармана достать. Вы как, в порядке?
— Со мной все хорошо, — к ним подошла Мелэйна с донельзя виноватым видом и, будто бы извиняясь, развела руками. — Я пыталась вам помочь, но… видимо, я не до конца восстановила силы, вот и…
— Брось, — махнул рукой Стефан. — Мы живы, а чудовище нет. И, как я понимаю, эти недоноски тоже.
Этьен внимательно оглядел озеро и, когда он не увидал тела Северина, по спине у него пробежал холодок — а вдруг тот сумел спастись? Но мальчик тут же отмел эту мысль — Северин, конечно, был крепким мужем, с этим не поспоришь, но после подобной схватки не выжил бы никто. Однако Стефан кое в чем ошибался — Кол все еще ворочался на земле неподалеку от них; одну руку он прижимал к разрезанному вдоль животу, не давая кишкам выпасть наружу окончательно, а второй бесцельно водил по земле, словно ища свой мешочек с травами, валяющийся неподалеку от него.
— Твоя работа? — спросил Стефан у Джейми.
— Угу, — промычал тот. — Правда, не успел ее закончить.
— Надеюсь, я смогу ему помочь, — тряхнула косой Мелэйна и сжала кулаки, сделав шаг в сторону Кола. — Только бы получилось…
Но ее отстранил Джейми, направившись прямо в сторону раненого мужчины. Поначалу Этьен подумал, что его друг хочет помочь Колу, который пустыми глазами пялился в небо, почти не мигая; но вздрогнул, когда увидел, как Джейми вытащил у Кола из-за пояса нож и одним резким движением перерезал ему горло от уха до уха — спокойно, не задумавшись ни на миг, точно курице или свинье. Когда парень вернулся к друзьям, разглядывая новый трофей, Мелэйна едва ли не задыхалась от возмущения.
— Ты в своем уме?! Зачем ты это сделал?! Я же могла попробовать…
— Рана слишком серьезная, — пожал плечами Джейми, пряча нож. — Даже если бы у тебя получилось, ты могла пострадать сама. К тому же, я дал им выбор.
Мелэйна поджала губы, не сводя с него гневного взгляда; а следом вознегодовала еще больше, когда Стефан отправился обчищать карманы павших.
— Хочу напомнить, что этот милый господин вместе со своими друзьями чуть нас не убили, — сказал Стефан, перекинув через плечо сумку, которую он забрал у Кола и примеряя его сапоги. — Притом дважды, ну а уж про паренька я и вовсе молчу — я бы ни слова не сказал, даже если б он на этих покойничков сверху помочился. К тому же, мертвым пожитки ни к чему, а у него тут еда и питье — лучше лишний раз поужинаем мы, чем звери или черви.
Хотя Мелэйну доводы друзей ни капли не убедили, и она все еще выглядела так, словно пред ней плюнули прямо в священное писание, но спорить больше не стала; однако все-таки сумела настоять на том, чтобы похоронить тела врагов. Так как копать им было нечем, они бросили тела в воду, положив каждому на грудь по большому камню, а следом подождали, пока Мелэйна произнесет нужные слова. Когда она начала говорить про спасение души Северина, Этьен был, порывался сказать ей, что он заслуживает этого меньше, чем любой из живущих на свете, но все же решил промолчать; он не хотел огорчать и без того усталую и сердитую девушку, да и какая уже собственно разница — предатель мертв, они живы, а Раймунд отомщен. И это главное.
Но вот все церемонии были соблюдены, они немного отдохнули, смыли грязь, перекусили и, наконец, начали переправу. Осторожно шагая по телу чудища — и пару раз чуть не грохнувшись в воду, так как оно было до того скользким, что будто бы сделано изо льда — Этьену все время казалось, что тварь попросту притворяется, и не успеют они пройти и половину, как она воспрянет и разорвет их в клочья за несколько мгновений. Но, к счастью, опасения его не сбылись, и они спокойно перешли на тот берег, преодолев последний десяток десять футов вплавь.
Чем дальше они отдалялись от озера, тем больше рассеивался туман, воздух становился куда чище, а один раз вдали даже промелькнула лисица, махнув меж деревьями рыжим хвостом. Почему-то вид обычного зверька — без жвал, когтей и клешней — вселил в Этьена такую радость, что он даже начал насвистывать мотив одной песенки про крестьянку Меллу, чьи куплеты частенько распевали солдаты в лагере.
— А малец-то, к слову, не так уж и прост, как на себя наговаривал, — с одобрением произнес Стефан и хлопнул мальчика по плечу. — Я видал, как ты чуть не заколол того громилу, а потом спустил на него чудище. Ловко. Мозги у тебя что надо, да и в штанах все на месте.
— Спасибо, — от подобной похвалы Этьен чуть смутился и, услыхав про Северина, невзначай оглянулся, словно ожидая увидать его за спиной. — Я надеюсь, он…
— Мертв, — точно припечатал Стефан. — Труп, покойник, корм для рыб, мертвехонький мешок с дерьмом. Кстати, Джейми…
— Чего?
— Как думаешь, за эту вот образину нам бы сколько отсыпали? Вот руку даю на отсечение — не меньше сорока корон. По десять на брата… и сестру, — поспешил добавить он, взглянув на Мелэйну, которая при его словах только подняла брови, будто дивясь, что он, еще не так давно побывав в шаге от смерти, может думать о подобных вещах.
— Сорок каждому и по рукам, — через короткое раздумье ответил Джейми и с усмешкой добавил. — Хотя на меньшее чем замок или хотя бы кузню я бы не согласился.
— Нет уж, с замками, как и с борделями нам лучше повременить, — Стефан обменялся с другом многозначительным взглядом, чей смысл ускользнул от Этьена. — А также с монастырями, болотами, лесами… Боги, да мне кажется, если даже я захочу нагадить в королевский нужник, меня будет ждать огромная, волосатая, вонючая…
Следом он принялся довольно красочно расписывать то, что может с ним произойти при справлении нужды; вскоре Мелэйна не выдержала, прекратила дуться и начала его громко отчитывать. Этьен, обычно хихикающий над шутками Стефана, вполуха слушал их перебранку, в которую влез даже Джейми, споря с друзьями о значении некоторых слов; ну, а мальчик вдруг понял, что впервые за долгое время душа его спокойна.
Глава 28
Наш путь лежит туда, за край,
Где ждут любимые глаза. Где ждут любимые глаза.
Эй, брат! Смотри, не умирай, Эй, брат! Смотри, не умирай,
Ты ж обещал прийти назад. Ты ж обещал прийти назад.
Пускай, что неча нам уж жрать, Пускай, что неча нам уж жрать,
Пускай, в боку торчит стрела, Пускай, в боку торчит стрела,
Но друг, не смей здесь умирать! Но друг, не смей здесь умирать!
Нас ждут родимые края. Нас ждут родимые края.
Сказали топать — мы идем. Сказали топать — мы идем.
Коль скажут сдохнуть — мы умрем. Коль скажут сдохнуть — мы умрем.
Пока мы живы — мы поемПока мы живы — мы поем
О том, что ждет в краю родном…О том, что ждет в краю родном…
Бретен Трубадур, «А мы идем, идем на юг» Бретен Трубадур, «А мы идем, идем на юг»
После Ведьминого Котла дальнейший путь, по сути, представлял собой легкую прогулку. Припасы, которые дал им с собой Тедельмид, почти закончились — тем более, что добрых две трети из них они благополучно потеряли при побеге из монастыря — но в сумке того странного хударя с зелеными губами оказалось достаточно хлеба и сыра, чтобы они не голодали, а воду они набирали из многочисленных ручьев, встречавшимися им по дороге. Пожелтевшие луга вскоре сменились полями с усталыми крестьянами, занятых последним урожаем, которые обращали на их четверку не большее внимание, чем на любых чужаков, а из прочих существ их лишь раз побеспокоила наглая белка, стащившая у зазевавшегося Стефана кусок сухаря. Последние пару ночей они настолько расслабились, что даже Джейми перестал настаивать на карауле, предпочитая ему лишний сон.
Но он никогда не забывал о том, куда они идут, к кому и зачем. Хоть умом Джейми и понимал, что Этьен всего лишь выполняет волю своего господина, но в глубине души нет-нет, да и думал о том, что вся их миссия есть не что иное, как предательство. Перед друзьями по оружию, лежащими в земле. Перед родной деревней, сожженной дотла. Перед Ро. И вот спустя несколько дней как они покинули болото — дело уже шло к вечеру, а солнце медленно, но верно катилось к горизонту — вдалеке показались высокие стены крепости и квадратные башни. Этьен не сдержал радостного вопля, да и Стефан с Мелэйной разом повеселели в предвкушении ночлега и ужина, а вот Джейми едва ли разделял их радость.