– Маленький мальчик нашел автомат… – подал голос Лёнчик, но Мага на него цыкнула.
Южин спрыгнул с подоконника, встал позади Тараса, пристально посмотрел на Жеку, спросил:
– Как ты сюда попал?
Жека замялся, даже голову вжал в плечи. Пауза затянулась. Костик отпихнул от себя Катьку и подошел ближе.
– Да не волнуйся, – ободряюще сказал он, – рассказывай как есть.
Жека приободрился, посмотрел в камеру.
– Года три назад было. Я тогда по заброшкам угорал вообще. Усадьбы всякие, пионерлагерь в Раменском. На ГЭСке у «Теплого Стана» чуть ногу не сломал. – Он ухмыльнулся. – От ментов бежал, спотыкнулся – и ногой в дыру ливневки. Они думали меня в отделение везти, а поехали в травмпункт. Но я шастал один обычно. Или с пацанами из училища, но они не особо шарили. А потом познакомился с Рафом.
Кира следила, чтобы Жека не выходил из центра кадра, и выражение лица Южина ей видно не было, но громкий хруст, с которым тот сжал пальцы в кулак, она расслышала отчетливо. Южин стоял за спиной у Тараса и раскачивался на чуть согнутых ногах, будто готовился к прыжку.
– Раф меня сюда и привел. Показал, как чего. Ну я и остался. – Жека замолчал и покосился на Костика, тот ему кивнул.
На просвет прожектора уши проводника светились нежно-розовым. Кире даже захотелось сфотографировать их прозрачность, наполненную капиллярами и хрящами.
– А почему именно здесь? – спросил Южин, но Жека посмотрел на него растерянно. – Почему ты решил остаться именно здесь? Не в усадьбе какой-нибудь старой? Или на ГЭС – там точно же интересней.
– Да ни фига. – Жека осклабился. – Там заброшки как заброшки. А тут ХЗБ.
– И что? – не унимался Южин.
– И то. – Улыбка сошла с лица Жеки. – Послушал бы истории тутошние, не спрашивал бы.
– Ну так расскажи, – предложил Южин, не замечая, как напряглись желваки стоящего напротив камеры. – Расскажи нам самую жуткую историю. Может, мы тоже захотим остаться.
В углу нервно взвизгнула Катька – то ли засмеялась, то ли вскрикнула, но на нее никто не обратил внимания. Даже Лёнчик остался сидеть, прислонившись к ногам скучающей Маги.
– Жуткую, говоришь? – переспросил Жека. – Ну, давай жуткую. Тут крематорий в подвале должен был быть. Рядом с моргом. Пока строили, успели заложить печь, все как надо, клади жмура и поджигай. А потом стройку заморозили, туда-сюда. Короче, – он тяжело сглотнул, – крематорий так и не заработал. Ну, по официальной версии.
– А по неофициальной – печет не покладая рук?.. – вкрадчиво подсказал Южин.
Жека набычился, даже жилы на шее выступили.
– Языком не болтай, если не знаешь, – перебил он Южина. – Я своими глазами видел, как она гореть начинает. Жарко во всем южном секторе становится, понял? Если с края кто прыгнул, до утра потом туда ходить нельзя. Мало ли, ховринский был. Пока не прогорит, не узнаешь…
Жека говорил все тише и неразборчивее, а потом шагнул из кадра, залез рукой под худи и вытащил скомканную купюру.
– По фигне я тут растрепался, – пробубнил он. – Бери давай.
Южин хмыкнул, но деньги не взял.
– Ничего, сойдет. Значит, тебя Раф сюда привел?
Жека опасливо посмотрел на камеру, дождался, пока Тарас прикроет объектив крышкой.
– Типа того.
– Ну и где он сам?
На подоконнике скрипнуло – это Мага провела длинным ногтем по осколку стекла, прислоненному к фанере, которой было заколочено окно.
– Ты у Маги спроси, она с ним тусуется, не я.
Мага царапнула стекло еще раз. От звука у Киры свело зубы.
– Раф ни с кем не тусуется, – сказала она. – А если тебе кажется иначе, то иди-ка ты в печку, дружочек мой.
Лёнчик встрепенулся, вскочил на ноги и понесся к выходу, сдавленно хохоча.
– Он болеет, да? – спросила Кира.
– А кто тут здоровый? – в тон ей ответила Мага, глянула на Южина, уголки губ легонько дрогнули. – Ну что, блогер, еще снимать будешь?
Но тот не успел ответить, к нему подскочила Катька, взяла его за руку и потянула к себе.
– Меня сними, – попросила она, нервно облизала сухие губы. – Пожалуйста, давай меня снимем, а? Я тогда буду на самом деле, понимаешь? Как будто на самом деле буду.
Южин опешил, выдернул руку из ее ломких пальцев, попятился и почти уперся в Магу, но та и не думала приходить ему на помощь, а продолжала царапать стекло.
– Давай снимем, – вмешался Тарас. – Делов-то. Иди-ка сюда, – позвал он Катьку. – Как там тебя?..
– Екатерина Борисовна Куликова, – отчеканила Катька.
– Очень хорошо, – улыбнулся в бороду Тарас. – Вставай к свету, Екатерина Борисовна, и перестань мять юбку.
Катька тут же отпустила измочаленный подол и робко пошла к Тарасу, перебирая тонкими ножками в темных колготках.
– Садись вот так. И ноги подожми под себя, – принялся фантазировать Тарас, а Катька совсем обмякла и послушно опустилась на пол.
Кира смотрела, как оттаивает ее напряженное лицо, как движения теряют лихорадочную резкость, абсолютно загнанную, и самой ей становилось спокойнее. Тарас умел говорить с людьми, панически боящимися камеры, так, чтобы те расслаблялись и замирали, становясь в кадре куда симпатичнее, чем были минуту назад. Вот и Катька успокоилась, оперлась лопатками на стену и повернула к камере неожиданно красивое личико – овальное, с аккуратным носом и большими глазами.
– Расскажи, как тебя зовут, можно просто имя, – подсказал Тарас. – И почему ты здесь.
– Меня зовут Катя, – сказала она, смахивая с лица челку. – Я сюда гулять хожу. Вместе с парнем своим, – и кивнула в сторону Жеки, тот недовольно сморщился. – Он меня сюда привел, с Рафом познакомил. И с Магой. Сюда много кто приходит, но потом сваливают, а мы остаемся. Мы вообще-то ховринские. – Она дернула острым подбородком. – Нам здесь хорошо. Страшно бывает, но вообще хорошо. Дома и стены помогают, так же говорится? Вот. А нас тут стены защищают. И сторожат.
– От кого? – спросил Тарас. – От полиции?
В углу коротко рассмеялся Жека, Мага тоже с трудом сдерживала улыбку.
– Менты сюда не ходят, – объяснил Жека, пока Катька судорожно искала слова. – А если придут, то хрен они нас отыщут. Мы тут чужих не любим, – сказал он, выходя в центр комнаты. – Если бы Костик за вас не попросил, то с вами разговор короткий был бы, да, Мага?
Та не ответила, только склонилась ближе к стеклу, а потом сжала его в ладони, по запястью потекла кровь. Кира отступила к двери. Мага подняла на нее глаза – два смоляных провала, выпустила из ладони стекло и прижала пальцы ко рту.
– Уже уходите, – не спросила, а подвела итог она. – Ну идите, времени-то у вас немного.
– Уходим-уходим, – наконец подал голос Костик и потянул их к выходу.
Под тяжелым взглядом Жеки они вышли в коридорчик. Все – молча. Даже Южин не стал спорить. До проходной палаты они дошли в тишине и только там смогли перевести дух.
– Это они нам угрожали, так? – процедил Южин, уставившись на Костика. – Или у вас приколы такие, а я не понял?
– Ничего они вам не сделают. Я же договорился.
– Дурдом какой-то, – пробормотала Кира.
– Зато материал роскошный, – улыбнулся ей Тарас, погладил по спине горячей рукой, он всегда разогревался, когда тревожился.
– Успел подснять? – спросил его Южин, и Тарас полез за камерой, чтобы показать.
В коридорчике раздались шаги, Кира повернулась к дверному проему, но оттуда выглянула растрепанная голова Катьки.
– Ты чего? – спросила Кира, та поманила ее пальцем и скрылась в темноте.
Кира оглянулась на остальных – те склонились над камерой, разглядывая запись с Жекой.
– Кать, – позвала Кира, возвращаясь в коридорчик.
Катька ждала ее в углу, потянула к себе.
– Тот большой, с бородой который, – жарко зашептала она, – хороший такой… Он меня записал?
– Записал, конечно, – улыбнулась Кира. – Я сейчас скажу Южину, чтобы он тебе заплатил…
– Не надо, – помотала головой Катька. – Мне деньги не нужны. Я хочу, чтобы записали. Я тогда будто бы на самом деле буду, понимаешь?
Кира не понимала. От Катьки пахло разлитым пивом и немного сладкими духами. Она то комкала подол юбки, то одергивала волосы и все время была в рваном, тревожном движении.
– У тебя все хорошо? – спросила Кира. – Тебя тут не обижают? Может, тебе не надо здесь быть? Есть куда пойти?
Катька не ответила, но схватила Киру за руку и прижала ее ладонь к впалому животу.
– Бьется? – тихонько спросила она.
Под синтетической кофточкой у Катьки прощупывались ребра и узел пупка.
– У тебя ребенок? – не сразу поняла Кира. – Сколько недель?
Катька молча кусала сухие губы.
– Ты была у врача? Говорила кому-нибудь?
Перед глазами встал истоптанный матрас с кровавыми пятнами.
– Послушай… – начала Кира, не зная, что говорить дальше.
Но Катька ее перебила.
– Бьется? – спросила она с нажимом.
– Не чувствую, – честно призналась Кира. – Рано еще, наверное. Тебе надо к врачу…
Катька помотала головой.
– Если не бьется, значит, и не надо…
Оттолкнула Киру к двери.
– Без Костика тут не ходите, – предупредила она. – Жека вас сразу отыщет… Он злой, он шутить не будет. Поняла?
Кира растерянно кивнула, но Катька уже растворилась в темноте, только кирпичная крошка скрипнула под ногами.
– Кира!.. – позвал ее Тарас. – Ты где там?
Пальцы еще помнили острый ряд ребер под кофточкой Катьки. Кира сжала ладонь в кулак и пошла на голос.
До шестого они поднимались молча, только сопели натруженно. Ноги устали шляться по крошащимся ступеням. С каждым шагом воздух будто бы становился гуще. Кира хватала его ртом, старалась выдыхать носом, терла ямочку над губой, чтобы не расчихаться. Тарас снимал Южина со спины, как тот балансирует между тьмой провалов там, где перила выломали с мясом, и пыльным полумраком лестницы. Между пятым и шестым этажами обвалились ступени. Костик предупредительно взмахнул рукой, они остановились. Через перекрытия в дыру мерно капала вода. Собиралась выше последнего этажа и стекала вниз, на головы праздношатающимся идиотами. Таким, как они.