— Говорят, в Москве кур доят! – вывалила я и выдохнула. Но внутри вдруг что-то перевернулось. Мне всегда было искренне наплевать что и кто думает, но сейчас понимала, что ее слова меня задели.
— Ты не спросишь, но я все же скажу… Говорит это наша дорогая Люсия Вельмунт, которую герцог спустил с небес на землю… но ведь никто этого не знает.
— Она просто склочная дура, и поэтому, Мария, давай не будем тратить время на пустое перемывание костей, - сказал мой рот, но внутри начинал клокотать адский котел, полный черной кипящей смолы.
— Это так, но ее слушают все девушки при дворе.
— Лающую собаку слушает вся деревня, но никто не придает этому значения, Мария.
— Хорошо, тогда, расскажи про то место, где доят кур, - она уставилась на меня, как на хранителя какой-то сверхтайны и серьезно ждала рассказа о Москве.
— Этого места нет. Да и кур не доят. Понимаешь, это такая поговорка.
— Ты сама ее придумала? – похоже, ей понравилось, и теперь о Москве, где доят этих злосчастных кур, узнают все.
— А почему Люсия говорит, что герцог женится из жалости? Ведь мы уже не так и бедны, да и при дворе люди знают, что мы постоянно привозим в магистратуру наши изобретения. Не говоря уже о том, что сам король заключил с нами договор о наших грейдерах. Об этом ведь не говорят? – снова мой рот задал вопрос, который задавать я не планировала вовсе.
— Она говорит, что ты выглядишь, как крестьянка, - выпалила Мария и опустила глаза.
— Понятно, - выдохнула я и прикусила губу. Не сказать, что меня сильно задевало мнение этой дуры, но то, что я совсем недавно своим появлением это подтвердила…
— Не переживай, Алисия. Мы сделаем из тебя красавицу, и к нашей свадьбе ты будешь одной из самых красивых девушек в королевстве, - видимо, не подумав, брякнула Мария, и я решила, что еще хоть одно слово подобной «поддержки», и она отправится спать на конюшню.
— Прекрати, дорогая. Я в чистом, причесана, что еще надо?
— Да, я заметила, что твои волосы стали красивее, но про прическу ты поторопилась, - она указала на мою голову, где красовались две косы, собранные на макушке, как делала моя бабушка, а потом, в старости, и я сама. – Подозреваю, что ты и днем так ходишь.
— С каких пор ты стала переживать о внешнем виде, Мария? Я думала, что для нас с тобой это маловажно, - уже не на шутку распалилась я и решила, что разговор надо прекращать.
— С тех самых, когда услышала этот шепоток при дворе, и мне стало обидно за тебя. Ведь ты красивее всех их вместе взятых. Ты умна и сильна настолько, что даже я тебя не узнаю.
Я оставила ее с Лидией и отправилась досыпать оставшиеся до рассвета пару часов. Но слова подруги не выходили из головы, и мне искренне было обидно за себя.
Проснулась, когда рассвет только-только начал загораться над замерзшим белым горизонтом. В комнате было тепло: Лидия, наверное, и ночью приносила дрова, а я даже не слышала. Нужно было одеваться и отправляться в деревню помогать с дровами для стариков и женщин. Конюх, скорее всего, уже привез первые сани, сейчас вывалит все посреди деревни и поедет снова.
— Я с вами иду, госпожа. Так быстрее, глядишь, будет, - Лидия была уже одета.
— Хорошо, идем, - мне начали нравиться эти ранние морозные прогулки, которыми я жила со времени отъезда мужчин из деревни. На время встали все работы, которые вел Варис, но нам необходимо было запустить эти три дома нашего отеля, чтобы к весне все уже работало как часы.
— Вы не слушайте Марию и тем более не обижайтесь на ее слова, - начала Лидия, когда мы вышли из дома. – Она не со зла. Честность не дала ей смолчать, хоть и надо было.
— Не переживай, Лидия, я не считаю себя вторым сортом, а даже наоборот, - хмыкнула я, делая вид, что уверена в своих словах. Рано утром, стоя перед зеркалом, я видела в нем красивую молодую женщину. И вообще не понимала того, что сказала мне ночью подруга. Может, тут каноны красоты несколько иные, но ведь и Люсия тогда тоже им не соответствует, потому что она тоже вполне красива по земным меркам.
— А эти их прически и платья – наживное. Вот матушка Марии на днях привезет и швей, и мастериц по волосам, - продолжала лепетать Лидия, и я только через минуту поняла о чем она говорит.
— Матушка? Приедет? – переспросила я, когда мы подходили уже к куче дров, возле которой суетились женщины и дети, накладывая на руку, сколько смогут унести.
— Конечно. Через две недели свадьба у графа, так что. Надо ворочать мужиков поскорее.
— Так… Свадьбу же договорились в поместье играть, - напомнила я Лидии наши планы, к которым я пришла тогда только из-за того, чтобы здесь, на очень маленькой территории замка не собирать столпотворение. Я была уверена, что Мария захочет быть красивой невестой, показать свое замужество в столице.
— Они же все по-своему перевернули, госпожа. Только самые близкие будут, но чует мое сердце, что не обойдется без переживаний, - Лидия мотала головой с такой жалостливой мимикой, что мне на секунду показалось - это она старая женщина, а не я.
***
Свадьба и правда была без размаха. Мария настояла на этом, и мы почти не чувствовали присутствия лишних людей в замке. Прибывали они через наш отель, а к утру четыре кареты въехали во двор. Поднимать тему скромности моей невестки я не стала. Решили и решили.
Среди гостей не было Грегори, и это меня очень печалило. Но я понимала, что ему безопаснее в замке короля. Мой жених тоже не мог уехать от Грегори. И я чувствовала, как сожалею об их отсутствии.
Истан прибыл на праздник вместе с гостями, и мне удалось поболтать с ним не больше часа, поскольку дел было невпроворот. Но я узнала самое важное – люди из деревни работали лучше, чем пришлые наемники. Он обещал, что как только вернется на границу, соберет обоз и всех проводит обратно. Сейчас люди нужны были Варису.
После двух дней среди толпы гостей я, наконец, осталась одна в столовой. Варис с Марией заняли теперь его комнату-мастерскую на первом этаже. Хоть я и намекала, что брат порой засиживается до утра, и ей это будет мешать, подруга словно не слышала меня.
Когда Варис изготовил первый тренажер по моему рисунку, он пригласил меня в свою мастерскую, чтобы возможно было доделать основное – проверить как он работает.
Пружины в этом мире были крепкие, а сопротивление для тренажеров должно было легко меняться, чтобы начинающие могли освоить сначала легкий вес. Вместо них мы решили сделать все, как на простецких советских тренажерах с грузами.
— Кузнец сделал несколько гирь, но проверить легкие сможешь ты. А для сложных я приглашу Бирка, как только то вернется, - сидя в коляске сказал Варис.
Летом, когда они с Грегори сидели возле озера босиком, я видела, что пальцы на ногах брата вполне себе активно двигаются. Я не врач, но это явно говорило о том, что нервные окончания целы.
— Варис, а ты пробовал вставать? – решилась я, наконец, задать вопрос, который мучил меня все это время рядом с ним.
— Нет. Давно перестал пытаться, Алисия, - он улыбнулся, и это меня порадовало.
— Значит, все же, пробовал?
— Конечно. Сначала в первый год та старая колдунья, что выхаживала тебя… ее привела матушка. Она проверила мои ноги, и сказала, что кости целы, но мне было больно и страшно.
— Кости целы, пальцами ты двигаешь вполне себе. Единственное, что может болеть – ослабленные мышцы и не привыкшие к растяжению сухожилия. Мне кажется, если мы этот аппарат, - я указала на тренажер, который работал на разгибание бедра, - чуть ослабим, ты сможешь попробовать тайком ото всех растягивать сухожилия. А потом понемногу твои мышцы окрепнут от занятий.
Я видела, как брат улыбается, словно внутри себя он старался не злиться на меня. Я взяла лист, угольком, выуженным из очага, чтобы не тратить время на чернила, нарисовала кости ноги. Примерно нарисовала сухожилия, и в случае с Варисом, проблема была в ахилловом и в коленном сопряжении. Я видела, как он сам присаживается на коляску, как распрямляет ноги в кровати. Значит, в районе таза никаких проблем не было.
Я села на тренажер и показала, как распрямляя ноги можно по миллиметру, сантиметру, но растянуть спастику. Муж в молодом возрасте рвал ахилл и после операции проходил восстанавливающую терапию. Важно было разогреть сухожилие массажем, и только после этого к его ноге прицепляли грузик, который подтягивал носок вверх.
Я рисовала и рисовала ему все эти «узлы» на человеческой ноге, а он молча смотрел и слушал, но ничего не говорил.
— Если вдруг ты захочешь поговорить об этом, я всегда здесь, - улыбнувшись, я подошла к нему, присела напротив и обняла его ноги. – Если есть хотя бы один процент на выздоровление, Варис, мы должны его использовать. Думаю, ты и сам захотел бы поиграть со своими детьми во дворе, или станцевать с Марией на балу.
— Спасибо, Алисия, я очень ценю твою заботу, но время уже позднее, и, думаю, моя жена не входит сюда, чтобы не мешать нашему разговору, - он суетливо собрал все бумаги, на которых я рисовала стопу и грузики, которые помогут выпрямить ее и колено. Я, не отрываясь, смотрела за его руками, боясь, что он все скомкает и бросит в огонь.
— О! Вы все еще беседуете! Пришли женщины из деревни и сказали, что двое саней уже приехали, а остальные явятся к утру, - Мария прошла мимо меня, встала рядом с Варисом и улыбнулась.
— Ну вот. А ты переживал, что моя подруга смущается и скромно стоит за дверью, боясь прервать нашу беседу, - хмыкнула я и улыбнулась ей в ответ, отчего она перевела взгляд на Вариса.
— Я вам помешала? – спросила она и изменилась в лице.
— Нет, дорогая, я уже уходила. Нужно пораньше лечь спать, но ты принесла добрые вести. Теперь не нужно утром и вечером ходить в деревню. Хотя я уже привыкла. И это оказалось хорошей разминкой, так что, если желаешь, мы можем завтра ранним утром, сразу за грейдером пройти до деревни или даже дальше.
— Нет уж, спасибо, Алисия. Мы предпочитаем поспать в это время, - отрезал брат.