Рыбу я промыла, надрезала у хребта, чтобы косточки мелкие не донимали, осмотрелась в поисках соли, но не нашла.
— Соль где в вашем этом королевстве хранится?
— Соль? – удивленно спросила моя верная подданная, и мне стало страшно – а вдруг тут и соли нет? А потом вспомнила, что бульон то был соленый!
— Ну, белая такая штука, которую в похлебку сыплют.
— А! Соль? – переспросила меня Лидия, глаза которой все еще не вернулись на место. Я даже испугалась, что она такая лупоглазая и останется.
— Да, она. Неси, - я старалась не смеяться, понимая, что это просто нервное. И заметив, что она пошла из кухни, решила пойти следом, а то каждый раз придется потом объяснять, что такое соль и зачем она мне.
Вот тогда-то я и попала во вторую дверь, которая вела из зала. Там закрома оказались куда внушительнее. Это тоже была кухня, и здесь стояли миски с солью, сухарями, три вида крупы в мешках размером с наволочку.
— Лидия, вот скажи мне, что ты думаешь, когда я прошу показать мне еду?
— Что?
— Значит я говорю о всей еде в этом доме. Я ведь уже было подумала, что кроме камней здесь и нет ничего. Вели лавку принести в комнату, да постели на нее Карисе матрас. Подушку найди и одеяло. Поняла? – медленно сказала я, поняв, что слишком строга я к девчонке. Да, не Лизонька она. Та и умна и расторопна, да и жизнь ведь совсем другую жила.
— Поняла, - ответила та, и заметив, что госпожа больше не гневается, а только улыбается странно, вышла.
— Ну вот, теперь и заживем, как нормальные люди, - осмотревшись, сказала я вслух. Оценив здесь очаг и печь, столы и полки, нашла много трав, которые пахли ягодами. Может это и заварить можно? Только у кого спросить? А то выпьешь в блаженной радости, а к утру у самой хвост отрастет. Закрытые снаружи ставни следовало открыть. Тонкие щелки, сквозь которые солнце сейчас пропускало лучи, притягивали внимание. В этих лучах, будто волшебный порошок из сказок, блестящий и воздушный, переливалась пыль. Все здесь было как с картинки о быте в средневековье. Я радовалась тому, что нахожу в этой ерунде что-то хорошее.
Раньше у меня не было привычки рассматривать подолгу мелочи, а к шестидесяти годам вдруг появилась. Я могла замереть на пять минут ради того, чтобы рассмотреть бабочку, севшую на капусту. Правда, потом я несла мыльную воду и золу, чтобы уберечь урожай от бабочкиного потомства, но смотрела ведь. Любовалась, впитывала в себя этот мир, словно старалась успеть.
Решив, что сегодня готовить проще в первой кухне, я взяла крупу, которая оказалась перловкой, соль. Сухари забрала вместе с миской и отправилась кашеварить.
Масла или сала я так и не нашла. Поохав, подумав, решила, что даже если кожица прилипнет, а хоть и подгорит, мясо останется сочным и нежным. Посолила рыбин, примерилась к сковородам. Тяжелым, как моя жизнь. На самую большую входило две. Углей хватало. Уложила свой «улов», накрыла второй сковородой, решив, что проще будет не переворачивать рыбу, а перевернуть ее на вторую, выполняющую пока роль крышки, и водрузила на угли.
Запах, что разлился через пару минут по кухне вскружил голову. Приставив тут же, на угольки котелок с промытой перловкой, я присела на табурет и осмотрелась. Значит, не совсем уж все так плохо. Озеро полно рыбой, а значит, с голоду не помрем. Я не переставала думать о Карисе.
Проверив рыбу, решила, что жидкого поесть тоже неплохо, и, поставив на огонь еще один котел, разрезала третью рыбину на куски. Как закипела вода, бросила ее и посолила. Пусть будет уха, - решила я.
Почему-то от того, что я решила одну из проблем стало так хорошо, будто не еду приготовила, которую могла с детства хоть на костре, хоть на утюге изобразить, а город построила и всем бесплатное питание обеспечила.
— Воришка, как ты посмела войти в нашу кухню, - голос моего нынешнего редкоусого братца взорвал тишину, которую разбавляло до этого лишь благостное побулькиванье в котелках, да шкворчание рыбы, пригорающей к сковороде.
— Это ты мне? – Я встала навстречу брату. Теперь я рассмотрела его детально: Худой, как дранка, высокий, почти на голову выше меня. Тонкие запястья, длинные пальцы, тонкая шея, прямо держащая эту красивую голову, которую я мечтала зажать между коленями и побрить тем самым тупым ножом.
— Алисия? Где твоя служанка? Ты знаешь, что она своровала еду в нашей кухне? – ноздри у него раздувались как парашюты, отчего мне снова стало смешно. – Я велю ее выпороть!
— В вашей кухне с кем? – переспросила я. – Если ты Лидию хоть пальцем тронешь, пожалеешь, что родился!
— В нашей с… - он понял, что договаривать нельзя и остановился. Мое поведение, скорее всего, не свойственное его сестре напугало его.
— «С»? – наклонив голову и чуть сузив глаза, копировала его я.
— Что ты здесь делаешь? – он отвернулся и заходил, словно лев по клетке.
— Берестю, но ты не знаешь, что это такое.
— Что? – он, похоже, не ожидал от меня такой прыти, и смотрел сейчас, как на привидение.
— Готовлю еду, потому что голодна. Ты есть не хочешь? – сменив тон на привычный ему, спокойный, полудетский, продолжила я.
— Хочу, но я узнал, что ты заставила моего слугу носить лавки в твою комнату, а он должен готовить для нас, - снова загоревшись своей претензией, ответил братец.
Я отметила, что мы, все же, похожи. Цвет волос, длинная шея, карие глаза. Наверное, Алисия любила его, ведь они выросли вместе, она была старшей. Сколько ему? Может, на год младше Алисии? Максимум на два, решила я.
— Я жду вас с братьями в… там, за столом, - не разобравшись, как они называют зал, пробормотала я и повернулась к сковороде. – Помоги мне ее перевернуть, иначе, уроню. Останемся без еды, - спокойно, будто мы те же брат и сестра, сказала я.
— Я? Сковороду? Ты сошла с ума, Алисия! Я граф! Я хозяин земель, которые нельзя объехать за три дня! – он визжал, как свинья, которую режут, а я смотрела на него вылупив глаза, как это совсем недавно делала Лидия.
— Ты малолетний дурак, решивший, что все растет на деревьях, а крестьяне, которых ты обирал до нитки, будут терпеть твой произвол!
Он замолчал, но часто начал дышать и спиной начал двигаться к выходу. – Стоять! – ударив по сковороде огромным ножом, крикнула я и он замер.
— Алисия? – шепотом спросил он.
— Алисия! И с этой минуты я – хозяйка в доме. А ты, если хочешь здесь жить, будешь делать то, что я скажу, или выметайся на улицу, вместе со своими дурацкими усами, которые пора сбрить, и не смешить меня, - прокричала я и, сменив тон на доброжелательный, попросила еще раз: - Помоги мне перевернуть сковороду
***
Братец Истан оказался куда рукопопее, чем я думала. А когда выяснилось, что тот самый мужик, что зеркало и рыбу мне принес, одевает их каждое утро, мне и вовсе выть захотелось.
За обедом на стол все подала Лидия. Попривыкшая к виду рыбы на блюде, она или держала язык за зубами, или просто перестала замечать, что она выглядит не очень для графьёв.
Второй брат выглядел более миловидно. Может, оттого, что сохранилась в нем детская непосредственность и доброта, а может, просто старший перетягивал на себя первую роль,и парнишке доставалась вторая. Более светловолосый, сероглазый, ростом ниже меня, вероятно, он походил на второго родителя, в отличие от нас с Истаном.
— А где третий? – спросила я, пока братья с любопытством рассматривали уху, в которой кроме кусков рыбы, плавающих в бульоне не было ничего.
— Ты что? Забыла, что Варис обедает в своих покоях? – пробурчал светловолосый, которому было на вид лет четырнадцать. Я подумала: Истан здесь, того, что нет зовут Варис, значит, это и есть тот самый Грегори, который утащил мои сапоги.
— Грегори, правила теперь здесь будут соблюдаться беспрекословно, и одно из правил – обедать и ужинать вместе. Завтракать вы можете хоть на крыше, а в обед и ужин, будьте добры появиться здесь, - стараясь не перегибать палку командным голосом, заявила я.
— Бирк, иди за Варисом, и скажи, что у госпожи что-то с головой, потому что она велела ему спускаться, - крикнул Грегори, и возле стола появился тот самый мужик-рыбак. Ну, теперь остается запомнить его имя.
Я решила начать разговор, когда вся наша «дружная» семейка будет в сборе, а пока запустила тяжелую, видимо, железную ложку в тарелку с ухой. Желудок благодарно заурчал.
Перед тем, как помочь Лидии накрыть на стол, я сама отнесла уху и перловку в комнату и заставила Карису поесть. Она отнекивалась, долго противилась и лавке, которую ей принесли, и еде, но потом все же выпила бульон через край и начала ковыряться в каше. Я вышла собирать семью довольная.
После ухи подтянула плоскую тарелку с перловкой к себе, положила на край кусок жареной рыбы, но тут же встала, решив, что сама схожу к этому засранцу и надеру ему уши, раз он решил плюнуть на приглашение к столу.
Подняв голову на лестницу, я увидела Бирка, на руках которого был тощий парнишка. Если смотреть на его лицо, которое сейчас не выражало ничего, кроме ненависти ко мне, можно было сказать, что они с Истаном ровесники. Только вот худоба… Бирк нес его достаточно легко, словно весил тот не больше тридцати килограмм.
— Ты довольна? – голосом, похожим на старшего брата, спросил мальчик.
— Что? – я не могла найти слов, чтобы хоть как-то извиниться, и хорошо, что замешкалась и они не нашлись. Я вспомнила, что если сейчас дам слабину, получу то же самое отношение к себе, что до этого имела Алисия.
Бирк поднес его к столу, а Лидия предусмотрительно принесла тяжеленный стул со спинкой, на который постелила тюфяк. Мальчика усадили, но он опустил голову на грудь и молчал.
— Я рада, что все мы вместе за одним столом. Варис, это было необходимо, чтобы мы поговорили здесь… все! - присев на место, я старалась, сколько было сил, не допустить на своем лице выражения сожаления.
— И что же мы должны обсудить? – парнишка явно был остер на язык, и сейчас даже поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Он сидел слева от меня, и я заметила, что пальцами он теребит край рубашки, выбившейся из брюк. Значит, руки у него работают. Пальцы прямые. Сначала, когда увидела их на лестнице, я решила, что это ДЦП, но сейчас, услышав его речь, оценив как он может управлять мимикой и руками, поняла - что-то с ногами.