Погоня продолжалась. Прямой путь через Серую Зону превращался в движение по касательной. Мэд двигался по спирали, пусть медленно, но приближаясь к заветной границе Квартала Посредников. Количество охотников постепенно увеличивалось. Требовалось какое-то радикальное решение этой проблемы, иначе никакого везения не хватит.
Гоп выскочил в очередной переулок и обнаружил прямо на пути стоянку гравибайков. Их владельцы, судя по всему, находились в забегаловке неподалёку. Мэд подбежал к ближайшему транспортному средству, походящему на мотоцикл без колёс. Он раньше не управлял подобным, но выбирать не приходилось.
— Эй, ты чего задумал! — послышался окрик. — Прочь от моего байка!
Мэд не обернулся. Палец нашёл кнопку зажигания и вдавил её. Гравибайк взревел двигателем и рванулся с места так резко, что гоп едва не вылетел из седла. Пришлось покрепче вцепиться в руль.
Управление гравибайком для гопа походило на усмирение дикой лошади. Железный конь так и норовил вильнуть в сторону, рыская в самый неподходящий момент. Мэду пришлось до боли стиснуть зубы, чтобы при очередном столкновении со стеной или прилавком не откусить себе язык. Будь у Мэда больше времени, он бы снизил скорость, дал себе возможность получше освоиться. Но охотники, обнаружившие, что жертва пересела на гравибайк, тоже перебрались на транспорт, устремившись в погоню.
Мэд мчался по улицам Серой Зоны. Теперь нельзя было нырять в любой переулок или узкий проход. Приходилось придерживаться центральных, относительно широких проходов. Но даже так лавировать в потоке других машин и пешеходов оставалось крайне сложно. Гравибайк не мог подняться в воздух, чтобы пролететь над всеми преградами. Его антигравов хватало только на то, чтобы приподнять машину на полметра над землёй.
Это, по крайней мере, позволяло не обращать внимания не неровность дороги. Мэд мчался, уворачиваясь от встречных машин, бешено сигналя, чтобы все убирались с его пути. Но вскоре о сигналах пришлось забыть. За спиной послышался треск выстрелов, а вокруг засвистели стальные шипы. Обернувшись, Макс увидел, что его догоняет целая армада на гравибайках. Гоп вдавил газ до упора, бросая машину в сумасшедший полёт.
Не хватало только бьющей по ушам электронной музыки, чтобы происходящее стало похожим на погоню в каком-нибудь боевике. Мэд щурил глаза, из которых встречный ветер выбивал слёзы. Он даже не успевал сообразить, что делать, когда на пути возникало препятствие. Его тело реагировало инстинктивно, на чистых рефлексах. Недостаток опыта он компенсировал безрассудной храбростью, обусловленной желанием выжить.
Это была самая безумная авантюра, в которой Мэду приходилось участвовать. Даже прыжок на крыле с небоскрёба теперь показался бы ему детской шалостью. Но пока ему удавалось держаться в седле. Всё шло более-менее сносно. Ровно до тех пор, пока дорожная толчея впереди внезапно не рассосалась, открывая широкий и прямой проезд.
В первые секунды Мэд обрадовался, видя такой подарок судьбы. Но вскоре его зоркие глаза разглядели в тумане впереди причину. Дорога была перегорожена. Сваленные в кучу столы, машины, поставленные поперёк — самая настоящая баррикада высотой метра в полтора-два полностью закрывала проезд. Здания по краям теснились так близко друг к другу, что свернуть не представлялось никакой возможности.
Остановись и умри. Разгонись — и умри. Идеальный выбор для смертника. Хотя Мэд себя таковым, конечно, не считал. Тем не менее, сдаться он не мог. Вся его натура восставала против остановки. Поэтому Мэд выжал газ и бросил гравибайк прямо на преграду. Она вырастала на пути непреодолимой крепостной стеной. Более того, стоящие за ней охотники открыли огонь по летящему на них всаднику на стальном коне.
Время замедлилось. Звуки доходили до Мэда словно сквозь огромную толщу воды. Он просто перестал существовать в общем потоке времени, погрузившись в странный пузырь собственной реальности. Вспышки боли от попадающих игл вызывали лишь слабый дискомфорт, не способный отвлечь от главного. Пожалуй, даже если бы Мэд получил в эти мгновения смертельное ранение, то и тогда бы не остановился, продолжая нестись во весь опор к баррикаде.
Мир потемнел, поле зрение сузилось, оставив всё более суживающийся тоннель прямо перед гравибайком. Мэд весь сжался, готовясь к удару. Чувствуя распирающее его изнутри напряжение, гоп напрягал мышцы, чтобы не взорваться раньше времени. Костяшки пальцев побелели, лицо, с которого горячие клинки ветра пытались содрать всю кожу, обострилось, обретая черты железной маски.
Двадцать метров…
Пятнадцать…
Десять…
Взгляд зацепился за одну незамеченную ранее деталь в баррикаде. Руки рванули руль влево, одновременно вжимая клавишу, регулирующую мощность встроенных в байк антигравов. Инерция потянула вправо, но Мэд напряг все силы, удерживаясь в седле.
Гравибайк врезался в баррикаду и, пробив сваленные в кучу стулья и полки, взлетел по наклонно положенной столешнице, будто по трамплину. Приподнявшийся на максимально возможную для себя высоту гравибайк смог избежать основного «тела» баррикады, просто пролетев над ним.
Эти несколько мгновений полёта стали самым чудесным в жизни Мэда. Он стал невесомой пушинкой, несущейся на крыльях ветра. Реальность вокруг растворилась, оставив его наедине со вселенной. Молодой гоп забыл о том, как нужно дышать, став частью невероятно огромного пространства, став единым со всем, что окружало его.
Эйфория схлынула так же быстро, как и появилось. Мир обрёл режущую глаза чёткость, Мэд увидел, что гравибайк летит прямиком в стену здания. На этот раз увернуться или избежать столкновения было невозможно. Всё, что успел сделать гоп — это наклонить голову, попытавшись укрыться за приборным щитком гравибайка.
Столкновение стало страшным. Байк с седоком пробили стену. Как ни пытался Мэд удержаться, его вышвырнуло прочь с сиденья. Сбивая головой и руками какие-то не успевающие увернуться от него предметы, он пролетел ещё несколько метров, а потом упал на пол, покатившись кубарем. Падение было настолько сильным, что на мгновение гоп даже потерял сознание. Когда же оно вернулось, Мэда едва не парализовало страхом. Ему показалось, что уже прошло много времени. Слишком много! Он вскочил и охнул, почувствовав острую боль в правой ноге. Опустив взгляд, Мэд обнаружил глубокую рану чуть ниже колена. Каждый шаг вызывал новую вспышку, от которой хотелось упасть и закричать. Но падать было никак нельзя. Подавляя рвущийся наружу крик, гоп шагнул к окну.
Справа послышался шум. Мэд повернул голову и увидел, как входная дверь содрогнулась от мощного удара. Она выдержала, но стало понятно, что следующий может стать последним. Дожидаться, пока это случится, гоп не стал. Собрав последние силы, он прыгнул в окно.
Осколки прозрачного пластика посыпались дождём, а сам Мэд тяжело плюхнулся на дорогу. Падение выбило дух, отчего гоп едва не потерял сознание. Пришлось закусить губу, чтобы удержаться. С трудом поднявшись, гоп, раскачиваясь, направился вперёд. Они почти ничего не видел, перед глазами всё плясало и кружилось, кровь лилась по лицу, создавая дополнительные проблемы. Гоп двигался на чистом упрямстве.
Сильный удар между лопаток бросил его на землю. Боль оказала неожиданное воздействие. Зрение прояснилось, да и мысли в голове стали более ясными. Мэд перевернулся на спину и увидел надвигающегося на него головореза с жуткого вида топором в руках.
Страх овладел Мэдом. Он начал отползать, пытаясь увеличить дистанцию между собой и убийцей. Раньше, видя подобные сцены в фильмах, он всегда улыбался. Такое поведение казалось донельзя глупым и даже жалким. Только сейчас, сам оказавшись на месте жертвы, Мэд смог понять ситуацию в полной мере, прочувствовать до самых печёнок. Когда смерть смотрит тебе прямо в глаза, ты готов сделать всё, что угодно, лишь бы отодвинуть её приближение хоть на мгновение.
Мэд полз назад, заставляя измученное тело двигаться. Пусть такая паршивая, но эта жизнь была ему очень дорога в эти минуты. Даже воздух, отдающий вонью, казался лучшим из возможных. Каждый вдох пьянил не хуже крепкой одконы. Хотелось наслаждаться им бесконечно. Жуткая бородатая рожа оскалилась, демонстрируя жёлтые зубы. Головорез замахнулся, свет ярких фонарей отразился от блестящей стали топора и…
Прозвучавший выстрел практически прошёл мимо сознания гопа. Но появившийся на лбу бородача «третий глаз», откуда вытекла струйка крови, проглядеть было невозможно. Безжизненное тело рухнуло прямо к ногам продолжающего отползать Мэда.
— На территории Квартала Посредников запрещено любое насилие! — прозвучал громовой голос.
Мэд задрал голову и увидел выходящих из-за его спины стражей, одетых в блестящие доспехи. Дробовики в их руках показались ему священными жезлами, а сами они ангелами, стоящими на страже ворот рая.
— Этот человек — мишень! За него положена награда!
— Уйдите, или будете убиты! Вы знаете правила!
Мэд посмотрел на бандитов, что толпились всего в трёх шагах. Разномастно одетые, они держали в руках как игольчатое, так и холодное оружие. Их было намного больше, чем охранников. Но всякий из них знал, что будет за нарушение закона. И потому они просто стояли, не рискуя нарушить его.
Мэд упал на спину, глядя в грязно-жёлтое от смога небо. Слабость овладела им, но теперь это не имело никакого значения. Закрыв глаза, гоп начал тихо смеяться. Смех разносился над миром, превращаясь в торжественный колокольный звон, предвещающий наступление счастливого и совершенно точно долгого будущего. Будущего, где у него ещё остаётся шанс завоевать сердце самой прекрасной девушки во всей вселенной.
«Ширен, я приду за тобой. Обязательно приду…»
Часть 16
Мэд бежал, чувствуя, как тьма обступает со всех сторон. Враги прятались во мраке, готовые схватить его своими длинными руками. Он чувствовал их зловонное дыхание за спиной, слышал их шёпот, когда они переговаривались друг с другом, окружали его. Мэд бежал, не находя в себе сил оглянуться. Он был гол и бос. У него не имелось при себе даже крохотного ножа, чтобы дать отпор преследующей его тьме. А посему страх владел гопом безраздельно, заставляя бежать, напрягая измученные мышцы. Мир вокруг состоял из изломанных обломков зданий, лишь отдалённо напоминающих реальные. Стены ломались под необычными углами, очертания их плыли. Стоило отвести взгляд, а потом вновь посмотреть на какое-нибудь, то можно было обнаружить, что оно выглядит совершенно иначе, нежели пару секунд назад.