Летняя резиденция г-на Драпера оказалась самой роскошной из вилл в этом курортном местечке. Первый же прохожий в богатом квартале без колебаний указал Гаспару дорогу. Вилла, обнесенная бетонной оградой, походила на испанскую крепость. Добротный каменный дом был отделан цветной керамикой. Перед фасадом наклонно сбегали вниз узкие газоны, так что ничто не заслоняло вида на реку из больших окон первого этажа. Бетонный барьерчик, окружавший газоны, был невысок, и перелезть через него не составляло труда. Гаспар прислонился к барьерчику плечом, как будто бы просто гулял здесь и вдруг задумался. Ему достаточно было слегка повернуть голову, чтобы держать в поле зрения сад и виллу.
Около шести у высоких ворот остановилась машина. Распахнулась дверца, и вышла Элен в сопровождении гувернантки. Девочка заметила Гаспара и, пропустив гувернантку вперед, слегка кивнула ему, давая понять, что она его узнала. Но Гаспару пришлось прождать еще целых два часа, прежде чем он увидел девочку в окне первого этажа. Высунувшись, Элен принялась загибать и разгибать пальцы, как это всегда делают дети, когда хотят показать цифры. Гаспар повторил ее движения, чтобы удостовериться, что речь идет о числе одиннадцать. Он вернулся к вилле в одиннадцать часов.
Элен уже ждала его за бетонной оградой. Через отверстие они протянули друг другу руки.
— За тобой не следят? — спросил Гаспар.
— Никто нас не увидит.
Ночь была довольно темная. На дорожке заскрипел гравий.
— Кто-то идет, — прошептал Гаспар.
— Никого нет, успокойся. Это просто собака, она меня знает. Я привязала ее к будке.
— Я видел твой край, — сказал Гаспар.
И шепотом поведал девочке о своих приключениях в замке Эммануэля Резидора. Элен слушала и по ходу рассказа задавала вопросы.
— Наверно, мне надо поехать туда, — сказала она наконец.
— Я только хотел дать тебе знать, — вздохнул Гаспар. — Понимаешь, я ни в чем не уверен. Но еще это имя — там было написано “Женни”... Может быть, г-н Драпер разрешит тебе поехать? Если бы он сам тебя отвез...
— Никогда, — покачала головой Элен. — Он теперь смеется надо мной. Нарочно все время повторяет, что я никогда не найду мой край и мою семью. Нет, я непременно должна поехать к этому господину Резидору.
— Мне, наверно, не следовало бы... — промямлил Гаспар.— Если я ошибся...
— Если ты ошибся, я вернусь сюда, вот и все. Да я так или иначе вернусь. Не хочу больше неприятностей, подожду, ведь буду же я свободной когда-нибудь.
Снова заскрипел гравий, на этот раз гораздо
ближе.
— Собака, — опять сказала Элен.
— Нет, это не собака.
Но в темноте трудно что-либо определить по звуку. Снова все стихло. Довольно долго Элен и Гаспар стояли не шевелясь и не произнося ни слова. Наконец Элен заговорила:
— Я еду с тобой, сейчас же. Сядем в любой поезд, а потом доберемся до долины Мааса.
— Они больше не следят за тобой?
— Они решили, что я совсем пала духом, и думают, буду теперь во всем их слушаться.
Элен убежала в дом и вскоре вернулась с небольшой дорожной сумкой. Перелезть через бетонную ограду было для нее делом одной минуты. Друзья пошли рядом, удивляясь, что могут свободно шагать по улицам ночного городка.
— Просто не верится, что ты идешь со мной, — говорил Гаспар.
— Не бойся ничего, — отвечала девочка.
У Гаспара в голове не укладывалось, что Элен столь легко удалось бежать. Правда, дальше все было не так просто. До Антверпена пришлось идти пешком — двадцать километров. Около пяти утра, совсем выбившись из сил, они добрались до центрального вокзала. Гаспар посмотрел расписание поездов и попросил в кассе два билета до Мехелена — там можно было пересесть на поезд, идущий на юг. К вечеру они были в Динане. Сошли с поезда и, затерявшись среди какого-то многочисленного семейства, выбрались из здания вокзала.
— Что-то тут не так, — твердил Гаспар.
— Когда я болела, — отвечала Элен, —я все думала о мамочке Женни. Я ее видела, и она звала меня.
— Значит, так надо, — кивнул Гаспар.
Он решил сойти в Динане, потому что это была последняя более-менее крупная станция в южном направлении. На маленьком вокзале их бы скорее заметили. Они побродили немного по городу; улицы его, залитые светом, выглядели весело. Зашли в собор, примостившийся под отвесными скалами, на которых возвышалась крепость. Потом отыскали дорогу на Живе и зашагали вдоль Мааса. Они шли по дороге около часа, затем свернули в поля и устроились на ночлег в стогу сена.
Проснувшись с рассветом, Гаспар и Элен снова двинулись в путь. До Трента им предстояло пройти сорок километров. На полпути, миновав Ажимон, они почувствовали, что дальше идти не в силах. Но тут им посчастливилось: поблизости затормозил грузовик; они забрались на пустую платформу, и водитель, сам того не подозревая, довез их до Мариенбургской дороги — Трент был совсем рядом. Они спрыгнули наобум, когда грузовик остановился в какой-то деревне, и сразу же нашли дорогу, ведущую в Трент. Узкая, извилистая дорожка шла в гору. Вокруг не было ни души. Раз двадцать они останавливались передохнуть: усталость брала свое. Не доходя до Трента, спрятались на поле в зарослях бобов, чтобы дождаться ночи, и только с наступлением темноты отправились искать Никласа, который обещал Гаспару остаться на месте до его возвращения.
И Гаспар, и Элен были так измучены, что едва притронулись к еде, которую приберегли для них Людовик и Жером. Они просто засыпали на ходу.
Только на следующее утро Никлас смог поговорить с Элен.
— Не дело это — бежать из дома, где вас кормят, — сказал он. — Я и подумать не мог, что вы доберетесь сюда вместе с нашим Гаспаром.
— У меня не было другого выхода, — оправдывалась Элен. — Господин Драпер не хочет помочь мне разыскать мою семью. Он только смеется надо мной и твердит, что я должна сделать блестящую карьеру и забыть о моих близких.
— Трудное положение, что и говорить, — вздохнул Никлас. — Но обещайте мне, если вы не найдете здесь того, что ищете, сразу же вернуться к господину Драперу.
— Обещаю, — кивнула Элен.
Никлас уже успел сходить через лес к замку. Он признал, что место и впрямь удивительное и что ни с каким другим его не спутаешь.
— И все же, — добавил он, — ни в чем нельзя быть уверенным, ведь то, что сохранилось в вашей памяти, было так давно.
Людовик и Жером слушали его молча. Было решено, что Гаспар проводит Элен к замку лесной дорогой: пусть девочка сначала увидит парк. Потом он представит ее Эммануэлю Резидору, и они попросят его поскорее разузнать что-нибудь о прежних обитателях замка. Увидев Элен, хозяин уже не сможет увильнуть. Даже если он сообщит г-ну Драперу — что ж, тот будет вынужден признать, что Элен была вправе так поступить.
Но их ожидания не оправдались ни в чем. Все оказалось на удивление просто.
Выйдя с Гаспаром из-за кустов бирючины к озеру, Элен остолбенела. Водная гладь, лес, березы, пальмы — все это складывалось в неповторимую картину, до того прекрасную, что казалось, такой красоты и на свете нет. Глаза Элен наполнились слезами.
— Ну, как? — спросил Гаспар.
— Не знаю, — проговорила Элен. — Я ничего не узнаю. Все здесь еще красивее, чем мне казалось... Да, конечно, это и есть дальний край мамочки Женни.
Они обошли озеро и поднялись на крыльцо замка. Их встретил слуга; он сказал, что г-н Резидор уехал, но скоро вернется. Гаспар и Элен прошли подождать его в просторный холл; обстановка здесь была средневековая, но все — мебель, сундуки, лавки — блестело новизной. Вскоре у крыльца затормозила машина, и появился г-н Резидор собственной персоной в сопровождении Синипуза.
— Гаспар Фонтарель, если не ошибаюсь?
— Вот Элен Драпер, — поспешил представить Гаспар свою спутницу.
— A-а! Отлично, отлично! — воскликнул г-н Резидор. — Я счастлив познакомиться со столь романтической барышней, которая вдобавок, смею заверить, на редкость фотогенична. Как вы хороши в этом средневековом антураже американского происхождения! Да-да, вся эта мебель прибыла прямехонько из Америки и, согласитесь, очень подходит к местному колориту. Синипуз, пожалуйста, оставьте нас.
Синипуз удалился. Элен не знала, что сказать. Наконец она решилась:
— Вы знаете, господин Резидор, я ищу свою семью.
— О! Да-да, барышня ищет свою семью! Знайте же, что для Эммануэля Резидора нет тайн в
семейных делах. Кто я, по-вашему? Сказочник! А сочинять сказки — не значит ли это раскрывать тайны? Я превзошел все языки — латинский и турецкий, арабский и тарабарский не имеют от меня секретов. Такая уж у меня профессия — она обязывает знать все цивилизации Земли. Не я ли, чтобы поставить историю люби и в доэллинскую эпоху, полностью воссоздал Кносский дворец — причем в бетоне, тогда как подлинник был из дерева? Не я ли перерыл тома и тома летописей и сказаний и восстановил все родственные связи критских царей?
— Я бы хотела... — снова отважилась Элен.
— Хотели бы? Вам стоит только попросить. По мановению моей руки вся ваша родня предстанет перед вами как на экране.
— Вы знаете что-нибудь о мамочке Женни?
— Дочь генерала Раструба, прежнего владельца этого замка, в самом деле звали Женни. Она была актрисой и вышла замуж за архитектора, но он рано оставил ее вдовой; его фамилия была, насколько мне известно, Бертран.
— Она жива? — вырвалось у Элен.
— Никто не знает, где она сейчас. Но если понадобится, мы достанем ее из-под земли.
— Никто не знает... — понурилась Элен.
— Никто, но я — я узнаю. Я восстановлю шаг за шагом весь ее жизненный путь. Силой мысли я последую за ней хоть на край света. Повсюду подниму на ноги полицию. Мы отыщем тысячи следов. Дитя мое, дайте время, и мы раскрутим сюжет этого фильма. Не угодно ли чаю?
Гаспар прошел следом за Элен и г-ном Резидором в гостиную; слуга тотчас принес поднос с пирожными, булочками и вареньем. Г-н Резидор выхватил из кармана какое-то письмо — так быстро, как если бы он был фокусником и оно возникло в его руке прямо из воздуха.