Они прошли вслед за кавказцем до поворота и остановились за углом.
— Они на той стороне улицы, — сообщил тот.
— Ну, значит, вперед, во славу Аллаха карай неверных. А мы посмотрим, как ты выполнишь его волю.
Шахид взялся рукой за чеку гранаты, несколько раз сделал вдох-выдох, повернул за угол и со всех ног побежал к на другую сторону. Пронзительное 'Аллах Акбар!' всколыхнуло мертвую тишину адского города.
В ответ раздались крики на непонятном немецком, злобно застучал автомат, а затем гулко рванула взрывчатка, следом раздался еще более мощный взрыв и все стихло.
Кирсан выглянул за угол и убедился, что никого из огнеметчиков не осталось в живых. Павильон остановки, где они отдыхали, весь объят пламенем, по тротуару текут огненные ручейки огнеметной смеси.
Шахид лежал там, где его настигла автоматная очередь, с развороченным животом. Игнат подошел к нему, перевернул на спину и заглянул в глаза.
— Отлично справился. Молодец.
— Вы… отнесете меня в… рай? — чуть слышно прошелестел умирающий.
— Ну, тут есть одна проблемка, брат мой. На самом деле, ты попал в ад с поясом не потому, что не смог взорвать его, а потому, что смог. Я не знаю, кто тебя сюда отправил, Аллах или кто-то другой — но он очень недоволен тем, что ты убил невинных людей. А я — я не воин Аллаха, я даже не мусульманин. Я такой же грешник, как и ты.
— Нет… Нет… Неправда… Это не может быть правдой… — забулькал кровью шахид.
— Увы. Я обманул тебя точно так же, как перед тем обманули ублюдки, пославшие на самоубийственный теракт. Не будет тебе рая и гурий. Ты вновь воскреснешь здесь же, и будешь в муках умирать и воскресать вечно. До конца света ты будешь в аду. А… ты меня уже не слушаешь. Жаль. Надеюсь, мы еще встретимся.
Он поднялся и повернулся, чтобы уйти прочь.
— Это было гнусно, — равнодушно заметил Макс.
— Осуждение вместо 'спасибо' за то, что я избавил тебя от твоих дорогих друзей с фламмэнверферами?
— Спасибо. Но это все равно было гнусно.
Кирсан дождался, пока они оба умолкнут, и напомнил:
— Так что там насчет способа связаться с…
Святой ухмыльнулся:
— Ах да, способ. Он сам по себе до невозможности банальный. Отсюда можно позвонить в мир живых.
— Чего?! — опешил Ладынцев.
— Я разве по-китайски сказал? Я, конечно, понимаю, что звучит странно, но суть именно такая. Набираешь номер и звонишь. Точно так же, как люди звонят жене с работы, ты можешь позвонить отсюда. Да-да, просто взял трубу, набрал номер и позвонил, круто, да? Есть только одна трудность: нужен работающий телефон.
Кирсан недоверчиво взирал на ухмыляющегося Святого.
— Окей. И где же взять работающий телефон?
— А вот это как раз большая проблема. Медленно соображаешь, как для разведчика. Если бы достать телефон было просто, мир живых разрывался бы от звонков с того света.
Кулаки Кирсана непроизвольно сжались.
— Ты…
— Что — я? Ну что я? Я обещал сказать способ, я сдержал слово. Но не говорил, что способ будет легко осуществимым, и ты должен был бы понять это самостоятельно… штирлиц, блин.
Город проклятых
Сразу за кремлем, обветшалым и полуразрушенным, раскинулась неестественно обширная автостоянка с останками машин, и у маленького отряда ушло добрых десять минут, чтобы пересечь ее. Среди ржавых груд металла бесцельно бродили зомби, потому Кирсану и Максу пришлось пустить в ход холодное оружие, чтобы прорубить себе проход.
— Фига себе, стоянок километровой длины я еще не видел, — заметил разведчик, шлепая по болоту.
— Это, вообще говоря, была ширина. В длину она километров шесть будет.
— Ну и где же на свете есть стоянка таких размеров?!
— Тени, если ты не заметил, не делают строгих копий. Кремль, мимо которого мы прошли — он без мавзолея был, к примеру. Я же тебе говорил — теням без разницы, что и где возводить, хоть три Москвы вокруг Нью-Йорка.
— Не обратил внимания, — признался Кирсан, — я больше на него смотрел как на фортификацию, а не с архитектурной точки зрения. Там можно было бы поселиться. Стены, башни, все дела.
Святой хмыкнул:
— Там и поселились.
— Кто?
— Да без понятия. Но у стен толкутся зомби — стало быть, внутри обосновалась небольшая группа, тут немало таких, что коротают вечность вдали от других. Но если поселок устроить — то тут кремль не подходит. Зомби обступят таким количеством, что выбраться будет сложно. Как раз потому все большие поселки всегда за пределами городов, там, где мертвецам ходу нет. Исключение — высотники. Они ребята рисковые, чтобы покинуть свой дом, перебираются по тросам на соседнее здание через улицу, потому что покинуть дом как положено невозможно в принципе. Слишком много зомби.
Кирсан оглянулся на тонущий в тумане город, затем спросил:
— А почему Тени и мертвые не могут выйти за город?
— Теням запрещено, я так думаю. А зомби… они просто не могут. Для них не существует ничего за пределами города, в котором они находятся.
— Почему?
Святой приладил теперь уже ненужную дубинку за спину и почесал освободившейся рукой затылок:
— Сложно будет объяснить. Ты разбираешься в программировании?
— М-м-м… нет.
— Тогда трудно будет. Ладно. Представь себе, что зомби — это компьютер. Робот. Причем очень примитивный робот, который способен ориентироваться в пространстве только по 'путевым точкам', маркерам, которые везде расставлены, по ним робот определяет, где он может пройти, а где — нет. То есть, если на стену поставить маркер 'дорога' — он разобьется об нее, пытаясь пройти, а дорога, промаркированная как 'стена' — для него непроходима.
— Робот слепой, что ли?
— Просто примитивный. Первые роботы, обладающие видеосенсорами, не умели отличать тень от ямы, к примеру. Так вот. Зомби и есть робот, он способен передвигаться только по размеченному пространству и находить только помеченные мишени. Самостоятельно обнаружить непомеченного человека он может только с нескольких шагов. Именно потому за пределами города мертвец не может ни ходить, ни нападать. Если вытолкнуть его за черту — все. Он останавливается. Не может никуда идти, потому что нет маркеров. По этой же причине зомби не может забраться на возвышения: его карта путевых точек двухмерная, и если ты на втором этаже, а мертвец под тобой на первом — он начинает глючить, потому что по карте он рядом с целью, а на самом деле ее нет. Все, сбой программы.
Кирсан обдумал услышанное и заметил:
— Звучит логично. Но почему ты решил, что зомби — роботы? Как по мне, они состоят из гниющей плоти, без металла и микросхем.
— Робот — не значит железный. Зомби в данном случае — простой механизм, предназначенный для выполнения определенных задач. При этом не играет роли, состоит ли он из металла или гниющей плоти, приводится в действие электроэнергией или божественной силой.
— Выходит, кто-то ими управляет? И переносит из города в город?
Святой кивнул:
— Естественно. Этот мир не является самодостаточным, совершенно очевидно, что многие процессы в нем происходят не по законам природы, а путем вмешательства высшей вилы. Мир живых относительно совершенен, все идет своим чередом. Здесь же невозможно объяснить, к примеру, почему при смерти ты возрождаешься прежним собой. Тело человека зарождается из единственной оплодотворенной яйцеклетки и растет за счет питательных веществ. Тут же ты появляешься из ничего. А ничто не может появиться из ничего, закон физики. Чтобы создать твое материальное тело, нужно потратить энергию. Чтобы засунуть в новое тело твою душу, освободившуюся из предыдущего, надо приложить некоторое усилие. Ад — не самодостаточная система, она управляется извне. И система эта несовершенна, она глючит, выражаясь на сленге программистов.
— И как ты пришел к такому выводу?
Игнат фыркнул:
— Я, вообще-то, человек из двадцать первого века, причем из числа умнейших людей. Вон Ингвару — все просто. Наблюдатель — божество, подручный Одина или как-то атк, Тени — тролли, зомби — драугры. Разъяснить ему то, что я только что рассказал тебе, вряд ли возможно, да и не нужно: его и так все устраивает. Но я-то способен наблюдать, анализировать, сравнивать и делать выводы?!
— Почему создатель системы так плохо запрограммировал мертвецов? Как по мне, силе, способной создать целый мир, а может, и не один, несложно научить их смотреть вверх.
— Вопрос не в сложности — а в мощностях. Ты в игры компьютерные играл?
— Бывало иногда.
— Так вот. Если ты запустишь какую-нибудь стратегию на слабеньком компьютере, то поначалу, пока у тебя мало солдат и танков, все хорошо. Когда ты собираешь большую армию — компьютер начинает тормозить, потому что не успевает обрабатывать искусственный интеллект каждого солдатика, понимаешь?
— Мне кажется, проводить параллели между принципами работы целого мира, созданного кем-то с божественными возможностями, и компьютерами, созданными человеком, несколько… Самонадеянно. Это же совершенно разные вещи.
— Разве? — приподнял бровь Святой.
— Компьютер работает согласно законам физики. А тут мы видим полным-полно того, чего быть не может. Возрождения, появление городов из ничего, избирательная коррозия, да мертвяки, наконец!
— Угу. Ты только учти одну простую вещь. Получить пять из дважды двух не сможет даже бог. Может ли он создать камень, настолько тяжелый, что сам не сможет его поднять? Если не может создать — значит, не всемогущий. Если может создать — значит, не поднимет, следовательно — не всемогущий.
— По-моему, ты слишком узко трактуешь понятие 'всемогущести'.
— Я ничего не трактую. Я пытаюсь донести до тебя мысль, что даже бог не способен преодолеть некоторые ограничения. Он не сумел построить такой ад, где все функционирует без вмешательства извне. Когда я говорил о компьютере и мощности, я говорил это не просто так.
Игнат остановился, поправил на плече свой дробовик — не тот же самый, который был на нем во время первой встречи, но похожий — и продолжил лекцию.