е, как лунная дорожка на воде.
– Вот, я все сделал, – тихо позвал Рикки. Эри неохотно встала и переместилась на кучу травы рядом с ним.
– Спасибо тебе, – прошептала она, укладываясь на спину.
– За что? – он вроде бы удивился.
– За это чувство, – она коснулась его руки, и он взял ее ладонь в свою.
Звездный купол нависал прямо над головой, казалось, они лежали напротив самого его центра.
– Это созвездие Воина, – Рикки вытянул указательный палец.
– Где?
– Видишь пять звезд, как пятигранник, – это его щит, а вон те четыре звезды, как крест, – это меч.
– А конь у него есть?
– Нет, коня нет. Но зато есть созвездие Дракона, которого он когда-нибудь победит.
– Когда-нибудь?
– Да, когда наш мир умрет, он превратится в точку, и все-все созвездия сойдутся на поле битвы. А потом из этой точки родится новый мир и новые созвездия.
– И все тогда будут счастливы?
– Непременно, – он повернул голову и ласково улыбнулся.
– Я бы хотела увидеть этот новый мир, – мечтательно сказала Эри.
– Говорят, у рованцев есть легенда, что человек обладает способностью создавать миры. Только он утратил ее в погоне за сомнительными радостями в вечной никому не нужной суете.
– А эльфы не могут создавать миры?
– Не знаю.
– А кто тебе об этом рассказал?
– Анжела.
– Анжела? – удивилась она.
– Да, удивительная была женщина.
– Некоторые в деревне считали, что она не в себе.
– Они просто не видели того, что видела она.
– Например?
– Например, тебя.
Рикки слегка пожал ей руку.
– Не-ет, меня все как раз прекрасно видели, – возразила Эри.
– Они видели кого угодно, только не тебя, поверь мне. Ведьму, эльфа, остроухого дьяволенка, но только не тебя.
– А ты меня видел? – она повернула голову и заглянула ему в глаза.
– Нет, не видел, – Рикки вздохнул. – Иначе не был бы таким дураком. Но меня все время тянуло к тебе. Как магией...
– Да, конечно, – Эри улыбнулась и с наигранным возмущением спросила: – Это ты так пытаешься сказать, что я все-таки ведьма?
– Ты всегда была такой неприступной, такой колючей, – ответил он. – И никогда ведь даже не пыталась опровергнуть те слухи.
– Считаешь, если бы я попыталась умаслить Диану, это бы что-то изменило?
– Вряд ли.
– Нет, изменило бы, – она перевернулась на бок. – Я перестала бы себя уважать.
– А ведь Диана была зла на тебя всерьез, – проговорил Рикки в задумчивости. – Не знаю, правда, почему.
– И я не знаю, – призналась Эри. – Но из всех шадерцев не она обидела меня сильнее всего.
Они снова замолчали. Он глубоко вздохнул.
– Прости меня, – тихо сказал Рикки. – Я тогда струсил. Не выдержал давления. Мне хотелось дружить с тобой, но я побоялся…
Эри подняла на него глаза и, выдохнув, призналась:
– Я устала, Рикки. Больше не хочу думать о прошлом.
– Иди ко мне.
Он обнял ее за плечи, и она положила голову ему на грудь.
– Ты сильнее, чем думаешь, – сказал Рикки. – Ты вон сколько выдержала.
– Может быть, – не стала спорить Эри. – Только я больше не хочу быть сильной.
– Тогда отдыхай, – он потрепал ее по мокрым волосам.
Эри закрыла глаза и прислушалась к биению его сердца. На мгновение сознание прорезала мысль, а вдруг Рикки захочет поцеловать ее? А она к этому совершенно не готова.
Но Рикки не стал.
Успокоившись, она не заметила, как крепко заснула.
Глава тридцать восьмая – Ответы разума
– Эри! – Рикки осторожно потряс ее за плечо.
– Да? Что? – она разлепила веки и посмотрела на него с такой растерянностью, словно не понимая, как они очутились рядом.
– Уже солнце скоро встанет, а вместе с ним и ребята. Иди к ним, а то хватятся, искать будут.
– Угу, – Эри сонно кивнула и, покачиваясь, поднялась на ноги.
Рикки отвернулся, чтобы дать ей возможность одеться. На душе у него было скверно, как с похмелья, и зародилось стойкое чувство, что сейчас он неправ. Эри же слишком хотела спать, чтобы о чем-то думать. Рядом с ним она забыла обо всем на свете и так сразу не могла прийти в себя. Скинув полотенце, она натянула штаны и рубаху и засеменила босиком по мокрой от росы траве к спящим стражам.
Рикки закрыл глаза ладонями и задумался. Какие ребята? Почему он сказал идти к ним? Зачем? Надо было взять ее в охапку и увезти. Неважно куда, лишь бы больше не расставаться. А он слабак и трус. Она проснется и будет жалеть, что плакала на его плече и спала с ним в обнимку. Потому что в ее глазах он снова станет Рыцарем Служения, Охотником и врагом. Он сам отпустил ее на другой берег реки, и теперь от волшебной ночи останутся только воспоминания.
Покачав головой, Рикки поднялся на ноги и торопливо оделся. Собрав полотенца, он побрел на свое место у давно потухшего костра.
***
Когда Эри окончательно проснулась и пришла в себя, ей стало грустно. Ночная сказка с лунным светом, теплой водой и таким родным Рикки закончилась, растворилась как утренний туман. Он сидел напротив, ел, видимо, о чем-то думал. Тоже грустный.
– Как плечо, Рикки, не болит? – поинтересовался Филипп.
– Нет, все нормально.
– Хорошо.
«И все-таки, – думала Эри, – что вчера произошло? Как будто ничего, и в то же время…» Она вспомнила, как тепло и уютно ей с ним было, и по телу пробежала сладкая дрожь.
– Что это с ней? – шепотом спросил Вирт у Кристофера.
Орел только пожал плечами.
Не обращая на них внимания, Эри собирала по крупице воспоминания и искала ответы на новые вопросы. Почему ей сейчас так хорошо, словно она все еще спит? А между тем ведь это Рикки... Рикки, который обещал быть другом и предал, присоединился к остальным из Шадер. Это Рикки, который украл у нее самый первый поцелуй. Это Рикки…
Который защитил ее в Индорфе, отпустил тогда у трактира и во дворце. И еще он приходил в камеру перед казнью, и уже тогда им вместе было уютно. Но теперь у него на плече красовался горностай, и совсем скоро они прибудут в Ровану. И как бы он себя ни вел, он один из них, Рыцарь Служения. И пусть он не участвовал в ее задержании, он допрашивал после.
А может… Эри опустила глаза. В траве маленький жук тащил крошку хлеба к себе в норку. Может, Рикки просто смеется над ней? Нет… или да? Дети вырастают, а игры остаются. Теперь вот сидит напротив, ест и думает, какая она глупая, как легко ее можно обмануть.
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Синие глаза Рикки светились как два фонарика, и было в них что-то мягкое и нежное. Люди не смотрят так на тех, над кем смеются. Кажется, ее щеки начали гореть. А потом он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.
– Ну что, мы едем? – послышался словно издалека голос Андрея.
Эри отвела взгляд и посмотрела на Рыцаря Служения. На мгновение ей показалось, что Волк нервничал. Но с чего бы? Вспомнилось и его исчезновение в первую ночь. Что-то происходит?
– Ты прав, пора собираться, – поддержал Кристофер, поднимаясь.
– А кто сегодня поедет с нашей красавицей? – спросил Вирт, подарив ей одну из своих очаровательных улыбок.
– Я, – заявил Рикки.
– Тогда чего сидишь?
Они собрались быстро: покидали остатки завтрака в мешки, набрали у реки воды и через полчаса были уже в седлах. Эри не переставала удивляться, с какой скоростью они все делали, хотя за те дни, что они вместе, уже можно было привыкнуть. Забираясь на лошадь, она погладила ту по холке и перевела взгляд на реку, которая утром была совсем не такой, как ночью. Сейчас она казалась дремлющей и ленивой.
Рыцари пришпорили коней, и те помчались по полям на восток, к самому солнцу. Рядом с Рикки Эри снова стало хорошо, и все прежние мысли и обиды теперь казались незначительными и неуместными. Она посмотрела на его пальцы, сжимавшие уздечку. У него были красивые мужские руки, и ей было приятно, что он сидел позади, и она чувствовала спиной его дыхание.
***
По дороге в Толлгард Доминик думал о словах Тигра. Как долго он готов быть любовником Надин? Жить без семьи, детей, собственного дома… Так и не найдя ответ, он задумался о большем, но как будто менее важном, – о стране, о том, что теперь будет.
В столице поджидал неприятный сюрприз. Охотничий корпус Военной академии был закрыт, а ученики отпущены по домам. Один из стражников сообщил шепотом, что Лидер арестован и ожидает суда. Доминик бросил карету у въезда на территорию академии и, забрав одну из лошадей, направился к единственному человеку, кто мог что-то объяснить. К Лангдюру Окуню.
Дверь открыла его жена, маленькая полноватая женщина лет тридцати с милым круглым личиком. Прежде Лис видел ее только раз, и уже тогда она не особенно его впечатлила. Почему Окунь так ее любил, никто из Рыцарей не понимал. Красивой она не была, интересной, по крайней мере, с виду, тоже не казалась.
– Здравствуйте, – он вежливо поклонился. – Лангдюр дома?
– Да, конечно, – она сделала шаг назад, впуская его.
Домик Окуня был небольшим, но удивительно уютным. Доминик посмотрел на свои грязные сапоги, затем перевел взгляд на идеально вымытый пол. Осквернять подобную чистоту он не решился и принялся разуваться.
– Муж наверху, в детской, – сообщила жена Лангдюра, которую, кажется, звали Кларой. Доминик застыл на одной ноге, снова посмотрел на женщину и только теперь сообразил, что у нее нет выдающегося живота.
– Я могу вас поздравить? – спросил он, широко улыбнувшись.
– Только не очень шумите.
– Простите, я даже не догадался что-нибудь принести, – растерянно пробормотал он.
– Ничего. Может быть, вы останетесь на ужин? С дороги устали, наверное, – Клара бросила взгляд на его грязные сапоги.
– Я вообще-то ненадолго, – Доминик почесал затылок.
– Первая комната слева, – сказала она, указывая на лестницу. Лис кивнул и отправился наверх.
Он осторожно толкнул дверь и увидел, как посреди маленькой комнатки стоит Лангдюр и качает на руках младенца. На его лице отражалось такое счастье, что оно казалось заразительным.