По случаю выходных на площади обосновалась без малого половина города. Иранцы собирались всей большой семьей, брали игры, кальян, запас еды на роту спецназа и шли на целый день в парк. Отдыхающие буквально «усеивали» все газоны.
В толпе особенно бросался в глаза иранский женский дресс-код.
Не было ни одной девушки с непокрытой головой. Самые отважные модницы сдвигали разноцветные платки далеко на затылок, туда, где они уже попирали законы гравитации, но еще не нарушали законы Ирана.
Задрапированные с головы до ног во все черное бабушки недобро поглядывали на молодежь. Они так плотно укутывались хиджабом, поддерживая его либо рукой под самым подбородком, либо вообще зубами, что миру оставался открыт только нос и один глаз. Но интересней всего смотрелись парочки. Мужчины в плане одежды практически не знали ограничений – разве что в шортах мы никого не видели, кроме тренирующихся в парке футболистов, а в остальном – свобода. И вот прогуливались вдоль фонтана девушка в черном хиджабе, с руками, закрытыми до кистей, и ногами, закрытыми целиком, и с ней рядом парень в футболке, кепке с прямым козырьком, темных очках и браслетах.
Через несколько часов мы разделились, договорившись встретиться на закате. Вова продолжил гулять, а мы с Настей отправились домой, чтобы пару часов вздремнуть – полубессонная ночь напоминала о себе внезапными залипаниями в одну точку. В автобусе встретили соотечественницу. Девушка отдыхала в Исфахане, жила в отеле и очень рекомендовала работника ресепшен в качестве кладезя полезной информации, прекрасно говорящего по-английски. Это было очень кстати, потому что незапланированные выходные туркменского посольства сдвинули нам все даты, и иранская виза могла истечь до того, как мы получим туркменскую. Благо ее, теоретически, можно продлить тут же.
Мечтам немного поспать было не суждено сбыться – где-то мы свернули не туда и битый час катались на автобусах, пытаясь понять, наша это вообще дорога или нет.
– Насть, а там садовые фигуры дельфинов продавались?
– Да вроде да.
(чуть позже)
– И заправку проезжали?
– Да, вроде была заправка.
(еще немного позже)
– Погоди, а фонтан разве был?
– Не, фонтана точно не было. Блин, выходим, надо обратно.
Сотрудник отеля действительно знал все обо всем и делился этой информацией с нами:
– Вам нужно продлить визу? Да это не проблема, можно сделать в нескольких крупных городах. Но сейчас еще рано – никто не станет этим заниматься, пока у вас еще две недели в запасе. Приходите ближе к делу. Всем ли продлевают? Ну, вроде да, без проблем продлевают.
Ободренные полученной информацией, встретили Вову в условленном месте – у дворца Чехель-Сатун, что в дословном переводе означает «Дворец сорока колонн».
– Либо у меня что-то не так с математикой, либо колонн только двадцать.
– А тут этот пруд перед дворцом не просто так – сложи реальные колонны с их отражением в воде.
– Знаете, по-моему, это шикарный пример творческого подхода к техническому заданию.
Под быстро темнеющим небом мы шли от дворца через парк обратно на площадь Имама. На пешеходном переходе пришлось надолго зависнуть. Сами иранцы говорят, что дорожное движение у них madness, а водители поголовно crazy. Путеводитель Lonely Planet по Ирану имеет даже целую статью про траффик, суть которой сводится к тому, что не нужно бояться – водители не идиоты и контролируют ситуацию.
Ситуация же такова – если вы планируете стоять на пешеходном переходе до тех пор, пока машины начнут вас пропускать, то запаситесь водой, едой и увольтесь с работы – они не начнут никогда.
Знаки ограничений и приоритетов – украшение местности, сплошные линии разметки – рисунки на асфальте. Красный сигнал светофора останавливает машины. Мотоциклы не останавливает ничто. Они гоняют на красный, ездят по встречке и тротуарам. Причем не только оголтелые подростки, но и степенные дедушки, а также семейства в полном составе – мама, папа и пара детей, все на одном байке. Здесь мотоцикл не атрибут крутого парня, а дешевый массовый круглогодичный транспорт. Выглядят они соответствующе. Например, часто можно увидеть экземпляры с гигантскими мохнатыми варежками, приделанными к рулю.
Над куполом мечети поднялась луна, мы сидели на сбегающих к воде ступенях фонтана, наслаждаясь прохладой. Женщина, пикникующая рядом вместе с семьей, улыбаясь и не говоря ни слова, протянула нам чашки чая и леденцы из кристаллизованного сахара на палочке – можно чай мешать, можно вприкуску. Удивительные они все-таки, иранцы.
23 апреляИсфахан
– В основном это церкви, монастыри, иногда… э-э-э… (в сторону) как будет кремль по-английски? Кремлинс. Ну это… э-э-э… фортрес, в общем.
За чаем Мухаммед попросил рассказать ему о Золотом кольце – оказывается, он планирует путешествие в Россию и очень интересуется этим маршрутом.
Мы видели хозяина дома всего второй раз за два дня – в соревновании самых ненавязчивых людей мира он определенно имел бы хорошие шансы на победу. Даже это чаепитие предварялось скромным СМС: «Я хотел бы с вами поговорить, если вы не заняты».
Так как невозможно в конце апреля пройти мимо спелого арбуза, мы добыли себе один в магазине. И теперь стояли вокруг него. Единственный нож в нашем распоряжении – какое-то недоразумение в мизинец длиной. Вдвоем с Вовой мы перерыли весь дом сверху донизу, но без толку – ничего не нашли. И у Мухаммеда не одолжить – он ушел по делам. Понуро вернулись на кухню, где застали Настю, протирающую салфеткой этот микроножик над порезанным дольками арбузом. «Даааа, – протянул Вова, – мотивация это очень круто».
Ночью у нас автобус в Тегеран – завтра по плану новый штурм туркменского посольства. Распрощавшись с Мухаммедом, коротали время, слоняясь по центру Исфахана. Мы понемногу втягивались в иранскую действительность. Первые дни тут, когда ничего не понятно, общего языка нет, интернета нет и вот это вот все – они вытягивали из нас силы очень быстро. Пока решишь бытовые вопросы, на любопытство никакого задора не остается. Но теперь все это становилось привычным, появлялись и закреплялись линии поведения, наборы действий. Покупать билеты в автобус на самые удобные места проще всего, нарисовав автобус, искомые места и трех довольных человечков на них. С моего художественного таланта уровня детского сада ржали даже самые серьезные усатые кассиры, выдавая билеты куда надо и желая счастливого пути.
24 апреляТегеран
Ночь в автобусе прошла довольно скверно в этот раз – работающие на полную катушку кондиционеры позволяли примерить на себя шкуру коровьей туши, путешествующей в грузовике-рефрижераторе. Я отключал «маленький филиал Арктики» у себя над головой и проваливался в сон. Но проходящий время от времени по салону стюард включал его обратно. Поэтому поутру в орущую и уже жаркую действительность тегеранского автовокзала я вылез, зябко поеживаясь. Сегодня нам предстоял второй акт путешествия в туркменское посольство, но на сей раз мы знали куда ехать. Обошлись без приключений. К величайшему нашему восторгу, сотрудники прекрасно говорили по-русски, объяснили все, что от нас требуется для подачи заявления на визу, а заодно где можно сделать фотографии на нее. Несмотря на весьма подробные инструкции, фотосалон мы так и не нашли. Бесплодные блуждания в конце концов прервал работник копицентра, распечатавший нам фотографии с иранских виз, предварительно их отсканировав и увеличив. Так как мы не в полицейском сериале, то увеличение не лучшим способом отразилось на качестве, зато наши с Вовой лица приобрели мужественную квадратность. Настя же специально везла с собой фотографию для визы аж из Москвы, так что ее мутации имени Казимира Малевича не коснулись.
Пока заполняли анкеты, мимо нас проходили лучащиеся радостью путешественники – те, кто только что получил визу. Их путь теперь лежал в Мешхед, а оттуда уже рукой подать до Туркменистана, на пересечение и осмотр которого у них оставалось три дня. Счастливцев оказалось довольно много, и это действовало успокаивающе – робкая надежда, что и мы через пару недель последуем за ними, превращалась во что-то отдаленно напоминающее уверенность.
25 апреляЙезд
За окном поезда безжизненные ландшафты стали все чаще перемежаться дорогами и домиками, стало быть, скоро наша станция. Восток еще только начал светлеть, и я был благодарен двум фактам: во‐первых, что Фаршид – парень, которого Настя нашла на каучсёрфинге, – не только согласился приютить нас на пару ночей, но и вызвался встретить с поезда в такую рань. Во-вторых, что кофта упакована сверху рюкзака, как выйду – так сразу и надену, и будет мне тепло и хорошо. Спрыгнув на платформу и оставив за спиной кондиционированный воздух иранского плацкарта, осознал, что кофта не потребуется. До рассвета оставалось еще как минимум полчаса, но температура определенно преодолела отметку в 20–25 градусов. Страшно представить, что тут днем.
Представить страшно, но не сложно – Йезд [16] это город посреди пустыни. Очень древний, надо сказать, город посреди пустыни. О нем упоминали Марко Поло и Афанасий Никитин. Оба писали про шелка – ими Йезд, как город ткачей, наполнял весь Ближний Восток, да и даже в домах русских бояр его можно было найти. Но по сравнению со временем возникновения Йезда мы с вами, Афанасием и Марко практически современники, ибо основан он где-то пять тысяч лет назад.
Фаршид, высокий парень с солидной бородой, уже ждал нас рядом со своей машиной, старым внедорожником из тех времен, когда автомобильный дизайн состоял из прямых углов. Любуясь поднимающимся над горизонтом солнцем, мы тихо ехали через спящий город.