– Ладно. Мы можем завтра съездить куда-нибудь погулять в окрестностях.
4 маяШираз
– Нет-нет-нет, здесь нельзя продлить, в Ширазе нельзя продлить. Езжайте в Тегеран! – Сотрудник визового центра энергично качал головой. – Или в Исфахан.
Неожиданный поворот. Но в принципе мы успеем заехать в Исфахан, даже если покинем Шираз завтра. Я, ожидавший сегодняшний день сильнее, чем ребенок ждет Новый год, облегченно выдохнул. Попрощались. Настя с Вовой уехали на какое-то там озеро в надежде спокойно искупаться в безлюдной глуши, а я закупился печеньем и газировкой и отправился в номер.
Закрыв за собой дверь, вдруг отчетливо осознал, что устал не от Ирана. Впервые за месяц я остался один. И пусть с Настей мы были знакомы уже семь лет, а с Вовой все пятнадцать, пусть мы много раз путешествовали вместе – все равно отсутствие личного пространства давало о себе знать.
Я растянулся на кровати. Никого. Тишина. Господи, как же здорово!
– Ну, искупаться не вышло. Глянь. – Вова протянул фотоаппарат. В кадре Настя стояла на фоне какой-то горки и озера. Горка была идеально белой, а вода… Вода была розовой.
– Что это? – перевел я взгляд на Вову.
– А хрен его знает. Белое – это соль, у них там прямо добыча ведется. А вода розовая не знаю почему. В общем, очень интересно там, зря ты не поехал.
Я примерил на себя эту мысль. Озеро розовой воды на фотографиях выглядело здорово, и увидеть эти пейзажи своими глазами казалось очень заманчивым. Но сегодня сидеть дома и есть печенье в полном одиночестве было важнее и желаннее, чем поехать в какое-то новое, необычное и интересное место.
– Да не, – махнул я рукой. – Я тут отлично отдохнул и теперь полон сил. Хочешь печеньку?
5 маяОкрестности Шираза
Каменные стражники империи Ахеменидов с телом быка, крыльями орла и головой человека приветствовали нас безучастными взглядами потрескавшихся глазниц. Мы вошли в их древнюю столицу – Персеполь. Верхний город представлял собой высокую каменную платформу, на которой когда-то находились дворцы, помещения стражи, гаремы – словом, весь необходимый царский минимум. Простые люди жили в Нижнем городе у подножия, но от него ничего не осталось. От Верхнего сохранились колонны, участки стен и ворота, богато украшенные барельефами и скульптурами. Друзья откровенно скучали, а я бродил и глядел во все глаза. Вызывала восторг сама мысль, что я поднимался по тем же самым ступеням, что и люди два с половиной тысячелетия назад.
Большую часть своей истории Персеполь провел в состоянии руин. По сути, за все это время более-менее неплохо прошли только первые двести лет. А потом его захватил Александр Македонский. И как-то одним вечером после пира… Тут мнения ученых расходятся. Одни утверждают, что так он отомстил за разграбленные персами Афины. Другие – что это было послание другим государствам Средней Азии. Третьи – что изрядно захмелевшим гостям с императором во главе показалось недурной шуткой спалить дворец дотла. Можно выбрать вариант по вкусу. В любом случае пожар вышел знатный.
Где-то с XIV века руины Персеполя начали привлекать путешественников. Бродя по нему сейчас, можно порой увидеть выбитые в каменных стенах автографы, которые уже сами превратились в часть истории, разменяв столетия.
Бехруз – коротко стриженный парень в полосатой рубашке, подобравший нас на трассе под Персеполем, – впервые повстречался с таким явлением, как автостоп.
– А почему все же вы не поехали на автобусе? – спросил он уже не в первый раз.
– Экономим, – привычно ответили мы.
– Все-таки это очень странно. Это вообще законно? Я не уверен. Это законно? – Бехруз повернулся к сидящему рядом кузену Джехану.
– Без понятия, – откликнулся тот.
Бехруз определенно начинал волноваться на наш счет и делал это так успешно, что даже Джехан уже перестал над ним потешаться и тоже напрягся.
– А вы вообще законно находитесь в стране? Нам не нужны проблемы, – продолжал гнуть свое водитель-параноик. Я понял, что нас скоро высадят, и хорошо еще, если полицию не вызовут. Слова о том, что мы милейшие люди, не вызывали доверия. Порывшись в карманах, я извлек на божий свет загранпаспорт, отыскал страницу с иранской визой и протянул его вперед.
– Вот, смотри – это иранская виза. Мы совершенно законно путешествуем по стране.
Повезло, что дорога была пустая – виза захватила внимание Бехруза без остатка. Минуту спустя он протянул паспорт обратно и проговорил немного смущенно:
– Да, вроде все в порядке. Просто странно, что вы не поехали на автобусе.
– Мне кажется очень странным, что вы хотите остановиться тут. Почему не в городе?
Местность за окном машины выглядела крайне живописно – зеленые холмы, горы на горизонте. Закатное солнце выставляло их в самом лучшем свете. Поэтому, когда Вова предложил заночевать тут в палатке, никто не стал возражать. Однако Бехруз опять напрягся.
– Ну, ночевать на природе хорошо. Понимаете? Свежий воздух, красиво.
– Но здесь опасно ночевать, – заявил он.
Мы уже обсудили между собой этот момент – неподалеку от дороги тянулась гряда холмов, она скроет нас от любопытных глаз.
– Да нет, все в порядке. Мы уже не раз так делали.
Пока вытаскивали рюкзаки из багажника Бехруз повел еще одну атаку на наше чувство самосохранения:
– Здесь очень опасно. Бандиты, – и вдруг показал жестами платок, закрывающий лицо, взялся за руль воображаемого мотоцикла и поддал газу. Мы с Настей застыли и переглянулись. – Поехали, остановитесь на ночь у нас, приглашаю быть нашими гостями, – продолжил Бехруз, увидев наше замешательство.
Точно описанный образ бандитов, с которыми мы встретились совсем недавно, мигом сдул ощущение безопасности.
– Хорошо, поехали.
– В смысле поехали?! – Вовино удивление стало на глазах превращаться в злость. – Решили же ночевать тут! Все решили!
– Слушай, но они говорят тут опасно, – попыталась возразить Настя.
– Да они всегда так говорят! Всегда!
Я поднял руки, призывая к спокойствию:
– Вов, он как-то уж очень точно описал бандитов этих. Ну на фиг. Поехали, у них остановимся.
– Да это стандартный вид бандитов на всем Ближнем Востоке – платок и мотоцикл, они тут все такие! – продолжал негодовать Вова. Его раздражение перекинулось и на меня.
– Слушай, решаем большинством, так? Мы с Настей за ночевку у них. Поехали.
Вова хмуро закинул свой рюкзак обратно в багажник, сел в машину и отвернулся к окну. Какое-то время ехали молча.
– Вечером нам надо это обсудить, – наконец сказал он.
Мы подъехали к большому дому. Разулись, вошли внутрь и ноги потонули в коврах, покрывавших каждый сантиметр пола. Ковер тут – показатель благосостояния, и по этому показателю мы попали в очень богатый дом. И очень традиционный, в том, что касается мебели – ее был минимум. В комнате, которую отвели нам на ночь, – ничего, кроме все тех же ковров. В гостиной же стояли несколько кресел и диван со столиком, за который нас тут же усадили пить чай. Бехруз с Джеханом в это время что-то рассказывали на фарси главе дома – высокому седому мужчине лет шестидесяти в сером костюме-двойке, сидящему в кресле в дальнем углу комнаты.
Когда мы вошли в дом, я встретился взглядом с двумя девушками, младшими дочерьми-студентками, и увидел в этих взглядах такой восторг, что мигом ощутил себя этакой рок-звездой. Видимо, настоящий живой иностранец был редкой птицей в этих краях. Я продолжал ловить эти взгляды и во время чаепития, но тут Вова решил, что пришел момент поговорить про резкую смену места ночевки.
– Слушай, давай, может, не сейчас? Не в гостях? – попытался я перенести обсуждение. Устраивать разборки при посторонних не хотелось.
Но Вова настаивал. В итоге пришлось ругаться с самыми милыми выражениями лиц и доброжелательными интонациями – чтоб никто не догадался.
– Мне не понравилось, что мы все вместе решили одно, а потом вы резко сменили это решение.
– Понимаю. Но когда он показал, как выглядят бандиты, я поверил, что тут действительно опасно. К тому же они предложили ночлег.
К нам подошел младший сын – худой подросток в очках.
– Скажи, – спросила его Настя, – мы слышали, что здесь за городом много бандитов и небезопасно ночами. Это так?
– Да, за городом ночью небезопасно, – подтвердил он.
– А были случаи, чтобы на кого-то напали?
Парень задумался:
– Нет, я никогда о таком не слышал.
Вовиным взглядом можно было бы забить пару гвоздей. В этот момент я пожалел, что он понимает английский гораздо лучше, чем утверждает.
К нам подошел Бехруз, вид у него был растерянный.
– Я очень извиняюсь. Мы не можем оставить вас на ночь.
– ???
– Понимаете, отец работает в правительстве. Нельзя, чтобы у него оставались на ночь иностранцы. Мы очень извиняемся, нам страшно неудобно. Сейчас подадут ужин, а потом мы отвезем вас, куда скажете.
Я посмотрел в окно – ночь вступала в свои права, сумерки становились все более густыми. Повернулся к друзьям:
– Предлагаю резко двинуть на автовокзал и попытаться уехать в Исфахан на автобусе. Сэкономим завтрашний день.
Вова с Настей поддержали идею.
– Спасибо за приглашение, но мы хотим попытаться успеть на автобус в Исфахан. Можете подвезти нас на автовокзал? – обратился я к Бехрузу. Похоже, что он воспринял нашу поспешность за проявление обиды. И без того растерянное лицо стало еще несчастнее.
– Конечно. Мы очень извиняемся. Нам страшно неудобно. А вы не останетесь на ужин?
– Извините, боюсь мы не успеем на автобус. Не переживайте, – постарался я успокоить его совесть. – Мы все понимаем и не в обиде. И очень благодарны, и что подвезли сегодня, и за чай, и вообще.
Бехрузу стало немного лучше, впрочем, извиняться через каждые несколько предложений он не перестал. Попрощавшись с семьей, отправились к машине. Закрылась дверь, и я перестал ощущать на себе восторженные девичьи взгляды. Эх…