Через некоторое время равнина цвета земли сменилась травяным морем, и больше не менялось ничего. «Газель» ехала по бесконечным степям, я то проваливался в сон, разлегшись на задних сиденьях, то выпадал из него в реальный мир, а за окном оставалось все то же – зеленая трава соединялась вдалеке с синим небом.
В Ургенч прибыли вечером. «Газель» остановилась на окраине города рядом с чайханой. Это было очень кстати – после дня пути мы валились с ног от голода, а потому заказали всего да побольше. Кроме нас в семейном заведении не было других гостей, и мы быстро стали местной достопримечательностью. В перерывах между бесконечными чашками чая и вкуснейшей самсой из тандыра рассказали всем желающим о путешествии, об Иране и Кавказе.
Пришел сам хозяин – степенный седой мужчина лет шестидесяти. Распорядился принести алкоголя и еды, позвал младшую внучку, чтобы она попрактиковала русский. По его поведению, манере держаться было видно, что он привык к тому, что его слушают, а указания выполняют без разговоров. На язык так и просилось слово «патриарх».
– Вы где собираетесь сегодня ночевать? – спросил Патриарх, когда вечер плавно перетек в ночь.
– Да поставим палатку где-нибудь в поле.
– Так оставайтесь тут. Переночуете на топчане.
С топчана сняли низкий столик, и получился довольно большой подиум. Мы расстелили спальные мешки. Все разошлись, где-то щелкнул переключатель, и погасли огни.
Я лежал, смотрел в небо, на мелькающие между листвой звезды. Разливалась чудесная, по-летнему теплая ночь. Рядом спали друзья. Уже полтора месяца мы в пути, а сколько еще предстояло проехать…
Дом на карте все еще был гораздо ближе, чем Край Света. Но это больше не пугало. И я уснул.
19 маяХива
Как уже упоминалось, в Узбекистане путешественника поджидала одна неприятная особенность – обязательная регистрация. Получить ее можно двумя путями: либо предоставив данные местного жителя, у которого вы остановились, либо ночуя в гостиницах. Регистрации «у местного» хватало одной на все время пребывания, а вот гостиничной только на три дня. Ситуация огорчала нас, тем более что местные были очень гостеприимны, как мы успели удостовериться накануне. Да и далее нас уже ждали в гости каучсёрферы.
А пример Данила зародил надежду, что обязательная регистрация не такая уж и «обязательная». Нужно было выяснить, как прошла его встреча с пограничниками, а для этого – обзавестись сим-картой.
Оформление ее в ближайшем салоне связи резко остановилось на внесении паспортных данных – внезапно выяснилось, что необходим паспорт Узбекистана. Сотрудницы на вопрос: «А как вообще иностранец может купить сим-карту?» – только хлопали глазами. «Что ж, что незаконно в офисе, то в порядке вещей на рынке», – подумали мы. Но и там нас ждало разочарование. Окрестные торговцы и покупатели, бывшие свидетелями наших попыток, удивлялись этим правилам не меньше нас. Буквально через пять минут удивление перешло в действие: «Оформите на меня», – сказал один из них, протянув свои документы.
Кто бы мог подумать, что в восточную сказку можно приехать на троллейбусе. Таких видов, как в старом городе Хивы, Ичан-Кала, я ждал в Иране, а оказалось, они все это время ждали тут. Все это выглядело как музей под открытым небом. Но что гораздо важнее – это было живым музеем. Под защитой полностью сохранившихся стен и башен теснились сотни домиков, десятки медресе, минаретов и дворцов. Между фотографирующими все и вся туристами сновали дети, возвращающиеся после уроков по домам. Время от времени толпе приходилось раздаться в стороны, пропуская машину – параллельно с туристической жизнью в Ичан-Кале бурлила и жизнь пяти тысяч ее постоянных жителей. Тут даже не приходилось напрягать воображение, чтобы представить себе, как выглядела Хива времен Российской империи – да вот точно так же, как и сейчас. Правда, если начать проверять все даты постройки подряд, то древность несколько уменьшится. Да, в Хиве есть здания, разменявшие полтысячелетия, но большинство дошедших до нас памятников архитектуры все же возведено в девятнадцатом веке, а то и в начале двадцатого. Но учитывая, что из века в век все эти здания строили примерно одинаково, то можно простить им «несредневековость по рождению» за сохранившуюся «средневековость по духу».
На центральной улице, пересекающей старый город поперек, туристический базар – десятки торговцев шерстяными шапками, коврами, чеканными лампами и прочими дарами Востока. Вращая головами по сторонам, мы не заметили, как пролетели от одних ворот до других. Ширина Ичан-Кала чуть меньше 500 метров, длина около 700. Так что через несколько минут после входа в ворота Ота-Дарвоза мы уже стояли у Белой мечети на противоположенном краю города. С ее постройкой связана легенда.
У правившего здесь в середине XVII века Абулгази-хана было девять сыновей, а он очень хотел дочь. Наконец десятым ребенком родилась девочка, названная Ануша. Много лет спустя во время войны с Бухарой Абулгази потерпел поражение в битве и попал в плен. Сыновья не спешили спасать отца, решая более насущный вопрос – кто займет его место на троне. Тогда на переговоры отправилась дочь. Бухарский хан слыл крайне азартным человеком. Ануша заключила с ним пари – если ей удастся удивить хана, он отпустит ее отца.
Получив согласие, она разделась. Бухарский хан удивился. Хивинский тоже. Вообще все присутствующие в помещении, мягко говоря, впечатлились. Ануша была мужчиной. При его рождении придворные не решились огорчить хана, мечтавшего о дочке, и выдали мальчика за девочку. Вернувшись домой, Абулгази сказал: «Я думал у меня девять сыновей и одна дочь, а оказывается у меня один сын», провозгласил Ануша наследником и возвел Белую мечеть в память об этом событии.
Стоило свернуть с центральной улицы, как пропали туристы и зазывалы. За полдня мы прошли, наверное, по каждому переулку Старого города. Всматривались в детали. Бело-голубая мозаика, глазурь. Резьба по камню. А особенно – резьба на деревянных дверях. Перед каждым вторым домом можно надолго застрять, разглядывая причудливую вязь узоров.
Несмотря на скромные размеры, в Ичан-Кале уместилось множество медресе, мечетей и даже несколько ханских дворцов. Два, если быть точным. И еще один в пяти минутах за стеной. И еще пара в радиусе десятка километров.
Широкий выбор монаршей недвижимости, увы, не говорит о богатстве государства. Хивинское ханство жило довольно бедно. Основной доход приносили грабительские набеги на соседей. Ну и земледелие еще. Но так как вокруг пустыня, то, чтобы тут хоть что-то выросло, нужны каналы. Каждая семья раз в году должна была отправить на их строительство одного мужчину. Командировка эта длилась несколько недель.
Прогулка вынесла нас к стене. В ее юго-западном углу теснились странные каменные штуки, напоминающие сложенные из кирпичей сундуки в метр высотой. Мы пришли на кладбище. В Хиве строго запрещалось проносить покойников через крепостные ворота. С какой стороны городских стен почил, с той и хоронили. Преступить этот закон не мог даже правитель. Ханский родственник, Кутлуг-Мурад-Инак, построил в Ичан-Кале одно из крупнейших медресе и завещал похоронить себя в нем. Однако умереть ему довелось во внешнем городе – Дишан-Кале. Чтобы выполнить последнюю волю почившего и при этом не нарушить запрета, хан приказал разобрать часть стены, а медресе во время похорон официально считалось не входящим в состав города.
Минареты, как и сотни лет назад, оставались самыми высокими сооружениями в Хиве. Я долго не мог понять, что именно в них мне показалось странным. Догадался – форма. В отличие от иранских, у которых диаметр примерно одинаков что внизу, что ближе к вершине, хивинские минареты имели широкое основание и заметно сужались к верхушке. Это придавало им некоторое сходство с трубами ТЭЦ. Необычней всех выглядел покрытый сплошным декором Кальта-Минар. Широкий и короткий, он походил на срубленное дерево. Кальта-Минар должен был стать самым высоким минаретом в городе, но со смертью правителя и главного идейного вдохновителя этого строительства – Мухаммада Амир-хана – стройку забросили. По другой версии, бухарский хан решил нанять этого же мастера, чтобы он построил в Бухаре еще более высокий и красивый минарет. Прознав про это, Амир-хан приказал казнить мастера, как только тот закончит строительство. Эта весть дошла до мастера, и он спешно покинул Хиву в неизвестном направлении.
Дождавшись темноты, мы отправились в Ичан-Кала еще раз, чтобы посмотреть, как восточная сказка выглядит в подсветке. Никак. В старом городе использовался самый минимум освещения. То, что днем выглядело манящими улочками, обернулось темными подворотнями. В кафе, светящемся неоновой подсветкой, пьяные гости отплясывали под Макарену. Мы прошлись по центральной улице туда-обратно, пожали плечами и отправились спать в хостел. Увы, аттракцион «Сказка Востока» работал только при свете дня.
Андрей 22:07
Привет. Это Андрей, мы познакомились на казахстанско-узбекистанской границе. Расcкажи, как прошел? Были ли проблемы из-за регистрации?
Данил 0:35
Привет. Проблемы есть, пересечь не смог, завтра суд по поводу депортации. Сказали, задержусь тут еще на неделю как минимум.
20 маяЯнгибазар
Утром прочитал ответ Данила. Что ж, значит регистраций не избежать. Благо сегодняшняя ночевка в гостинице позволяла нам следующие пару дней не беспокоиться на этот счет.
К вечеру добрались до Янгибазара. Настя ушла в магазин, чтобы позвонить Гульнаре – местной девушке, пригласившей нас на ночлег через каучсёрфинг, мы с Вовой ждали ее у дороги. Подошли несколько мужчин и обратились по-английски. Я несколько удивился, но ответил тем же.