Накануне мы спросили Юсуфа, почему оно тут так распространено. Он ответил, что эта традиция тянется из глубины веков. Мужчины тогда с достойной лучшего применения целеустремленностью пачками гибли в постоянных войнах. Многоженство сгладило ситуацию, когда на десять девчонок по статистике пять с половиной ребят.
На выход узбекистанская таможня не менее скрупулезная, чем на вход. У нас опять перетряхнули рюкзаки, поинтересовались медикаментами и содержимым нетбука. Но, закончив проверки, пожелали счастливого пути. Еще когда мы в Иране плыли на остров Кешм, я коротал время, читая про особенности среднеазиатских границ. Интернет полнился информацией об их адовости. У авторов постоянно вымогали взятки. Нам пока везло – никто ничего от нас не хотел.
Не успели мы отойти от границы и на сотню метров и даже начать ловить попутки, как рядом остановилась машина. Водитель Дима по рюкзакам определил в нас автостопщиков.
– Люблю вашу братию, – признался он, – интересные вы ребята. Я когда-то самого Кротова по Таджикистану возил. Ну что, поехали, отметим знакомство?
На мой непрофессиональный взгляд, таджикская чайхана ничем не отличалась от узбекской – те же топчаны с низкими столиками, те же ковры, тот же бесконечный зеленый чай. Пока Дима разливал его по чашкам, маленький чайничек в его руке буквально ходил ходуном. Перехватив наши взгляды, он пояснил:
– Когда-то в России работал в морге помощником. Сильно нервы мне это расшатало – до сих пор не прошло. Смотри, – он вытянул руку над столом. Кисть не замирала ни на секунду.
Дима, можно сказать, взял нас под крыло. Нужен таджикский паспорт для покупки сим-карты – да возьмите мой. А лучше я сам схожу и куплю вам симку. Перестал отвечать вписчик, у которого вы договорились остановиться? Я заселю вас в отель.
С отелем, правда, не вышло, но водитель такси предложил за некоторую сумму поселить нас у себя на даче. Выбирать особо не приходилось – вписчик все же дал о себе знать словами «меня нет в городе». На прощание Дима оставил нам свой номер телефона с указанием звонить, если что-нибудь понадобится.
Таксист, мягко говоря, значительно приукрасил дачные условия, а денег взял порядочно – не хуже какого-нибудь узбекистанского хостела. Настя ходила мрачнее тучи. Она специально уточнила заранее, есть ли там душ.
– Душ-муш, все есть, – уверил ее таксист.
На деле ничего не было. На планах помыться и постирать вещи пришлось поставить крест.
27 маяДушанбе
Как и в Узбекистане, в Таджикистане путешественнику надо сделать регистрацию. Либо в гостиницах, либо у местного.
– Алло. Дим, привет. Нам тут надо сделать регистрацию. Можно указать твой адрес?
– Да без проблем.
Чтобы распечатать и подать документы, нам пришлось обойти чуть ли не половину города. Душанбе начинался как базар, куда по понедельникам съезжался торговать народ с окрестных кишлаков [20]. Отсюда и название – «душанбе» это «понедельник» по-таджикски. Точкой на карте он стал только в двадцатом веке, зато карьера его развивалась стремительно. В 1920-м сюда сбежал хан, когда Красная армия и местные коммунисты захватили Бухару. Душанбе вдруг стал столицей. Но всего на два месяца – потом хану пришлось бежать дальше. Через пару лет город захватил Исмаил Энвер. Когда-то он выступал главным идеологом геноцида армян в Турции, затем сбежал на подводной лодке в Германию, несколько лет жил в Москве. Отправился воевать с ханскими войсками и примкнул к ним, стремясь объединить всю Среднюю Азию в халифат. Однако и его правление в Душанбе не затянулось – спустя шесть месяцев Энвер погиб в бою.
За неполные десять лет «Понедельник» успел побывать столицей феодального ханства, теократического халифата и социалистической республики.
В облике города из всей этой истории запечатлелась только советская часть. То тут, то там, но в основном на главной улице, встречались монументальные сталинки. Может быть, нас разбаловал Узбекистан со своими красками Востока, но Душанбе не впечатлил абсолютно. Глаза цеплялись лишь за многочисленные мозаики, тоже как будто бы советские, но с национальным колоритом – квадратночелюстные строители коммунизма изображались смуглыми и усатыми, а женщины – в длинных ярких платьях.
– Хэй! Эй! Хэлло!
– По-моему, это он нам машет.
Улыбаясь во все тридцать два зуба, к нам шел какой-то иностранец.
– Это кто вообще?
– Без понятия. Хотя… выглядит как будто знакомо…
– Да это же НЕ-Стен!
Это был тот самый шведский велосипедист, повстречавшийся нам в азербайджанском Шеки полтора месяца назад. Пока мы катались по Ирану, он крутил педали в сторону Средней Азии. И вот разные дороги снова сошлись в одном месте в одно время.
Управившись с подачей документов, мы решили не задерживаться в городе, а заночевать в палатке где-нибудь неподалеку. Продолжить путь пока нельзя – регистрация будет готова только завтра, и за ней в любом случае придется возвращаться в Душанбе.
Небо стремительно темнело сразу по двум причинам – вечерело и надвигался ливень. Мы искали выход из деревеньки, до которой нас подбросил случайный попутчик. Стоило поторопиться. По земле застучали первые крупные капли.
– Эй, вы что-то ищете? – окликнули нас две симпатичные девушки в цветастых платьях, мимо забора которых мы проходили уже не в первый раз.
– Да вот думаем, где бы переночевать.
– Остановитесь у нас.
Мы заметно воодушевились. Но ненадолго – тут же из двери показался насупленный отец. Брови его сходились на переносице, смотрел он как-то недобро, качал головой и руками показывал – нет, мол, не надо мне тут в дом к двум дочерям двух каких-то непонятных парней. Ну и девушку заодно тоже не надо тогда.
Вздохнув и бросив на девушек последний взгляд, отправились дальше. Дождь разошелся вовсю. Мы отчаянно мокли.
– Давайте попросимся в гости? Хоть на участке встать, – предложила Настя.
Спорить не стали. Через несколько минут повстречался старичок, с любопытством изучающий нас с порога дома.
– Здравствуйте. Можно у вас во дворе поставить палатку, переночевать?
– Здравствуйте. Заходите, переночуйте в доме.
Лежа на ковре вокруг большого блюда плова и развлекая разговором стариков-хозяев, я с удивлением отмечал, как много общего в таджикском и узбекском домах, несмотря на то что это совсем разные народы и друг друга они не очень жалуют. Но точно как в Узбекистане, в доме был минимум мебели. Так же как и там, мы разлеглись на ковре, подложив расписные подушки под бок. Точно как там нам выдали курпачи для сна. И пловом угостили также.
Когда старики, пожелав спокойной ночи, ушли в другую комнату, мы провели совет на тему дальнейшего пути. Совсем рядом был Памир и Памирский тракт, считающийся одной из красивейших дорог. Но новости говорили о сошедшей там на днях сели и продолжающихся ливнях. Мы не знали, можно ли там проехать сейчас, тем более автостопом. Плюс существовала опасность поймать еще одну сель и благополучно под ней погибнуть. Ну или застрять на неопределенное время. Сошлись на том, что Памир посмотрим со стороны Киргизии, сделав крюк от маршрута на пару дней.
28 маяК северу от Душанбе
Утром Вова уехал в Душанбе забирать регистрации, а мы с Настей, позавтракав с хозяевами, спустились из деревни к трассе и стали его ждать. В процессе ожидания нами заинтересовалась милиция. Пока служители закона проверяли паспорта, рядом остановился армейский внедорожник.
– Все в порядке? – спросил сидящий за рулем солдат. Я сперва не сообразил, что он спрашивает нас, а не милиционеров. Зато страж порядка понял это сразу же и наградил военного ледяным взглядом.
– Эм… Да-а-а, вроде да, спасибо, – промычал я, переводя взгляд с одного на другого. Было странно, что этаким «врагом» для них выступал не какой-то непонятный иностранец с рюкзаком, а представитель другого ведомства.
– Да, все в порядке, – холодным голосом подтвердил милиционер, прекратив изучение паспортов и вернув их нам.
Солдаты не двигались с места, пока милиция не попрощалась и не продолжила свой путь, и только после этого поехали дальше.
Помню, полтора месяца назад – целую вечность! – мы признали армянскую дорогу из Хор Вирапа в Горис самой красивой, которую когда-либо видели. «Подержи мое пиво», – сказал Таджикистан.
Путь из Душанбе в Худжанд проходил сквозь несколько горных хребтов, и весь день мы любовались снежными вершинами. Когда, конечно, взгляд не приковывал к себе обрыв, зияющий в метре от дороги.
Еще недавно эта дорога пребывала в ужасающем состоянии. Пока составлял маршрут, я видел множество новостей о том, как тут опять кто-то погиб. Но ко времени нашего путешествия дорогу полностью отремонтировали.
Пока мы еще не въехали непосредственно в горы, на холмах вдоль трассы часто виднелись красивые и богатые частные дома. Вместе с проезжающими мимо очень дорогими машинами они заставляли задуматься, действительно ли Таджикистан остается самой бедной страной постсоветского пространства. С другой стороны, могут ли чей-то дом и чей-то «Порше» что-то сказать нам о благосостоянии всей страны?
Сквозь горы проложено несколько туннелей. Мы въехали в один из них на попутном грузовике. Внутри ни освещения, ни вентиляции. В свете фар клубился туман выхлопных газов. Не хотелось бы тут сломаться. Туннель длинный, как вселенский змей. Мы ехали по нему около десяти минут. За все это время ни одной встречной машины. Ни одна машина не обогнала нас. Ничего не менялось, стены терялись в дымке. Лишь иногда пролетали по бокам красные отражатели, показывающие, что машина все-таки движется. Мы молчали в темной кабине. Тусклый свет приборов рисовал странные тени на наших лицах. С боков, сверху и снизу тяжелая толща камня. Все это походило на полет сквозь космос, сквозь пустоту. Когда вдалеке появилась и начала расти яркая точка света в конце туннеля, я даже немного огорчился – настолько необычным было ощущение вне времени. Водитель же с облегчением вздохнул. Видимо, не только мне приходила мысль о том, что внутри лучше не ломаться.