ной деталью этих наплечников являлось то, что они обтянуты кожей. Никита не сразу это понял, но все объяснили сосцы. Это кожа с человеческой, возможно с женской, груди.
Двое о чем-то переговаривались на каком-то странном, ни на что не похожем, грубом и примитивном языке. Держа оружие наготове, они медленно крались к машине. Похоже, они считали Никиту мертвым, как и Демьяна, и их интересовал только один. Наверное, Захар еще жив и прячется за машиной. Либо он также убит и лежит там, но пришельцы в этом еще не удостоверились. Вишневский осторожно шевельнул правой рукой. Она скрыта от посторонних глаз телом мертвого Демьяна. Никита пытался нащупать кобуру на поясе. В ней пистолет. Сейчас никаких иллюзий по поводу намерений пришельцев не оставалось, и он желал только одного – выстрелить каждому из них в их уродливые рожи.
И выстрел прозвучал. Но стрелял вовсе не Вишневский.
Патрон из винтовки буквально снес разукрашенному половину головы, и перья из гребня полетели в разные стороны. Шрамированный что-то заорал и высунул длинный язык, кончик которого был разрезан на две части, видимо, тоже для красоты. Автомат в его руках затрясся от выстрелов, и Вишневский вскинул руку, сжимающую ПМ. Он целился вовсе не туда, но произведенный в спешке выстрел угодил второму нападавшему в пах. Тот выронил оружие, жутко вопя, и рухнул на колени, зажимая руками рану. Выскочивший из-за машины Захар пнул ногой автомат, и следующий пинок обрушился на пришельца.
– Кто вы и откуда?! – крикнул Золотарев, приставив ствол винтовки к его голове. – Говори, сука!
Пришелец рычал и горланил что-то совершенно непонятное. И в нем не было заметно страха. Даже о жуткой боли в ране он вдруг забыл. Он изрыгал какие-то проклятия и весь источал такую чудовищную ярость и первобытную агрессию, что Вишневский мог отреагировать только выстрелом из пистолета в его уродливое лицо. Так, как он и хотел сделать, впервые увидев облик этих пришельцев в нескольких шагах от себя и от тела убитого ими товарища.
Никита попытался встать и тут же закричал от боли.
– У тебя нога прострелена, Халф!
– Черт… Помоги Демьяна в машину загрузить. Надо убираться…
– Это точно, – выдохнул Захар, бросив взгляд в сторону океана. – К нам мотоциклисты едут. Никита, я сам его загружу. Забери их оружие, если сможешь…
– Ладно… Только давай поскорей.
Волоча ногу и корчась от острой боли, Вишневский подобрал автоматы убитых пришельцев.
– Никита! Давай в машину! Не возись! Они уже близко!
Захар был прав. Рокот мотоциклов приближался…
– Ты сам-то гаваец? И, надеюсь, этот вопрос не очень оскорбительный для тебя? Просто у тебя внешность интересная.
Джонсон улыбнулся, качая головой:
– Нет, Юджин. Меня твой вопрос не оскорбляет. Да, в моих жилах течет гавайская кровь, но не только. Еще полинезийская, креольская и даже ирландская. – Он торжественно развел руки. – Одним словом, я американец.
– Ясно, – ухмыльнулся Сапрыкин. – А где ты берешь стероиды, в наше непростое время?
– Стероиды? – Рон недоуменно взглянул на собеседника, затем расхохотался. – Ну, ты даешь! А вот это, Юджин, было оскорбительно!
– Да ладно. Я же пошутил.
– Я это понял.
– Просто, я привык, что люди из специальных служб не так бросаются в глаза, как чемпионы бодибилдеры.
Джонсон махнул рукой:
– Да брось. Никакой я не чемпион. Просто, так уж вышло. Ты не поверишь, но в школе я был толстяком.
– Точно не поверю, – улыбнулся Евгений Анатольевич.
– А я серьезно. Однажды к нам в школу приехал Базз Олдрин[16]. Наверное, ты слышал о нем. Это второй человек на Луне.
– Слышал, конечно.
– Так вот. Он выступал перед нашим классом. Рассказывал о своем историческом полете и много всякого еще. Потом нам позволили задавать ему вопросы. Один из моих одноклассников показал на меня и спросил – «сэр, покажите на этом полноразмерном макете Луны, где именно вы высадились». Все хохотали. Все кроме меня и Базза. Он сказал, что лично похлопочет, чтобы тот болван не полетел никогда в космос. Во всяком случае, пока он передо мной публично не извинится. Болван извинился, но все-таки, в тот же день мы с ним крепко подрались. – Рон задумчиво улыбнулся, глядя в небо и предаваясь воспоминаниям. – И знаешь, Юджин, скажу честно, он крепко надрал мне задницу. Но это не конец истории. Я ведь жил в Сан-Диего. А что происходит в Сан-Диего каждый год?
Сапрыкин пожал плечами:
– Ну не знаю. Вторжение инопланетян?
Джонсон снова расхохотался:
– Нет. Хотя, почти! В Сан-Диего каждый год проходит Комик-Кон[17]. В тот же год я был на Комик-Коне. Там собрались сотни, а может и тысячи гиков со всей Америки. Мои ровесники и те, кто постарше. Кто-то вырядился в Супермена, кто-то в Бетмена, кто-то смог позволить себе дорогой костюм имперского штурмовика, а кто-то прикупил себе костюм как у Майкла Джексона в клипе «Триллер». Все вырядились своими любимыми героями и щеголяли друг перед другом, демонстрируя, что их костюм лучше, чем у других. Но я был из бедной семьи, и не имел никакого костюма. Просто грустный толстый мальчик бродил среди десятков Суперменов и вдруг, передо мной вырос великан. Я поднял взгляд и понял, что это сам Халк Хоган[18].
– Такой здоровенный рестлер апельсинового цвета, с белыми волосами и усами подковой?
– Именно! И я не мог поверить своим глазам. А он заметил меня, потому что я не вырядился в выдуманного героя комиксов и не красовался в пестром костюме перед сверстниками. У Хогана были сувенирные футболки, с его портретом и эмблемой какой-то там ассоциации рестлеров. Он спросил мое имя и через минуту принес мне такую футболку. А на ней было написано – «Дорогой Рон Джонсон. Когда-нибудь ты станешь настоящим героем, и все захотят подражать тебе. Твой друг, Халк». После этого я всерьез задумался, и было от чего. За один год два таких человека оказались передо мной и на моей стороне. Будто сама вселенная пыталась мне что-то сказать. Я решил, что это знак свыше, и начал упорно работать над собой. Эти двое меня вдохновили. – Рон снова вздохнул и ностальгически улыбнулся. Закончить свой рассказ он решил шуткой: – Конечно, я не стал героем. Но, хотя бы, выгляжу соответствующе. И теперь футболка Хогана мне мала уже по другой причине, чем тогда.
– Весьма трогательная история, – качая головой, сказал Сапрыкин.
– Ну что, Юджин. Ты теперь убедился, что американцы не монстры, которые только и думают о том, кого бы еще разбомбить напалмом?
– Убедился, что не все, – подмигнул собеседнику Евгений Анатольевич.
– Ну а какова твоя история?
– Я, как видишь, гораздо старше. И историй у меня много. Но все они займут немало времени. Так что предлагаю вернуться в день сегодняшний, а мои истории отложить до лучших времен. Итак, менее суток назад я узнал, что здесь какие-то американцы. В сгинувшем мире было не принято учить людей логике. Умеющие логично мыслить люди не так хорошо поддаются массовой дрессировке. Но некоторых все-таки учили. Специалистов, вроде меня. И потому я не стал эмоционально рефлектировать после такого известия. Я прибегнул к логике. Какие американцы и каким образом могли оказаться здесь? Кое-какие намеки уже имелись. Во-первых, странное тело человека, который не являлся членом одной из наших общин, а значит, не принадлежал к известному нам человеческому обществу.
– Что вы сделали с телом? – спросил Джонсон, прервав монолог Сапрыкина.
– Похоронили на кладбище. Он покоится там же, где и наши соплеменники.
– Послушай, Юджин, мы потеряли из-за цунами трех человек. Одно тело нашли. А двух других – нет. Но, один из этих двоих был, точнее, была, афроамериканка…
– Нет, Рон. Мы нашли мужчину. Белого.
– Значит это Донни. Донни Матчстоун… Боже, парню еще тридцати не было…
– Та записка, что я тебе оставил, с тобой?
– Да, – кивнул Джонсон. – А что?
Сапрыкин протянул ему огрызок карандаша:
– Напиши на бумаге его полное имя и дату рождения. Дату смерти не надо. Она очевидна – тридцать третий год. Отдашь бумагу мне, и я позабочусь о том, чтоб его могила не была безымянной.
– Ваши люди, узнав, что в ней американец, могут осквернить ее.
– Не стоит так думать о моих людях. Мы не глумимся над могилами. А мертвым желаем лишь покоя. Пиши.
– Хорошо. И спасибо тебе…
– Пока не за что, Рон. Итак. Я прикинул варианты. Военное вторжение? Учитывая прошедшие после войны сроки, как-то не очень верилось. Возможно экипаж много лет скитавшейся в опустевшем мире атомной субмарины. Но психика такого экипажа должна быть совсем не здоровой. Столько лет в походе. С ума сойдет даже железо. К тому же, мне сказали, что видели в вашем поселке женщин и детей. Я слышал, что незадолго до конца света в американский флот стали набирать и женщин тоже. Но все-таки мысль об экипаже подлодки я отправил в раздел маловероятного. Но мое знание географии позволило мне сделать вывод, что, скорее всего, американцы, появившиеся здесь, с Алеутских островов. В конце концов, это географически близко. К тому же, у меня уже имелась кое-какая подсказка. – Сапрыкин раскрыл свой рюкзак и извлек оттуда предмет униформы. – Держи. Теперь очевидно, что это принадлежит вам.
– Господи, откуда ты это взял?!
– Мои люди выловили это в воде, после цунами. Это ведь униформа береговой охраны и там нашивка с указанием города.
– Все верно, боже… Это ведь принадлежало сестре нашего шерифа, Карла. Джудит, она служила в береговой охране…
Сапрыкин вопросительно взглянул на Рона.
– Что с ней? Она пострадала во время цунами?
– Нет. Ее унесла пневмония семь лет назад. Ее вещи Карл отдал Зои. Зои и Джудит были очень близки и… Это тело Зои мы не смогли найти после цунами.
– Мне жаль, Рон. Как бы то ни было, я оказался прав. Вы с Алеутских островов. Но я знал, что на этих островах имелись кое-какие силы военного флота. А значит, военные моряки непременно должны присутствовать среди вас. Во всяком случае, такая вероятность мне казалась высокой. Я надеялся найти среди вас военного профессионала, вроде меня.