– Погоди-ка. – Жаров поднял свой посох и ткнул им в стену. Как ни странно, деревянная палка с необычайной легкостью вонзилась в нее. Тогда Андрей подошел ближе и начал срывать влажные водоросли.
– Похоже, что тут не совсем тупик, – покачал головой Сапрыкин, когда стало ясно, что стена вовсе не была глухой. Перед ними предстала весьма крепкая решетка из толстых прутьев с не менее крепкой решетчатой дверью. Все это было залеплено водорослями, видимо, во время цунами.
Цой просунул факел в прутья.
– Смотрите, там дальше ступеньки. Они ведут куда-то наверх. В холм.
Андрей подергал прутья двери:
– Черт, как ее открыть? Тут замок и все заржавело.
Сапрыкин достал нож и поскреб ржавчину.
– М-да. Это легированная сталь. С ней так просто не справиться. И какая нужда была здесь ставить решетку и дверь из легированной стали?
– Надо взломать. Распилить. Как-то надо пройти дальше, – вздохнул Жаров.
– Андрей. Я же говорю, тут особая сталь. Это будет не так просто. К тому же, все люди здесь устали, строя укрепления.
– Да-да. Все строили укрепления. Кроме тебя. – Жаров развернулся и побрел к выходу. – Саня, все-таки мы с этой решеткой разберемся. Надо просто подумать, как.
Выйдя на поверхность, они переоделись в сухую одежду, а ту, что была на них до этого, прополоскали в реке и повесили сушиться у ближайшего костра, где отдыхали ополченцы.
Андрей сразу же направился на вершину холма. Он какое-то время бродил по траншее в том месте, где землю выбрали до бетона.
– Может здесь какой-нибудь люк есть?
– Андрей, ты что, весь холм перекопать хочешь? – развел руки Цой.
– Ладно, ты прав. Проще будет разобраться с решеткой, чтобы понять, что под нами. – Жаров посмотрел в сторону бухты, где виднелся стоящий в нескольких милях от берега тральщик. – Вот бы корабль сюда в реку загнать и тросом решетку дернуть.
– Смотри, катер он него сюда плывет. Женька что ли? – Цой посмотрел в бинокль.
Андрей не ответил. Его внимание привлекло что-то странное на другом берегу. Сначала он даже не задумывался над тем, что видит. Просто взгляд сфокусировался на чем-то. Но теперь Жаров побледнел, и смотрел на это, раскрыв рот. Где-то за холмистой тушей полуострова Крашенинникова, вверх поднимался огромный гриб из пламени и черной сажи. Он клубился и рос, подталкиваемый огненными бурунами вверх, достигая нескольких сотен метров в высоту. Чуть позже он расслышал нечто, похожее на далекие раскаты грома.
– Это что такое?! – Андрей вырвал у Цоя бинокль.
Люди на холме и у его подножия, один за другим поворачивались в сторону скрытого полуостровом Крашенинникова поселка Приморский, и как завороженные глядели на огненный гриб, бушующий в двух десятках километрах от них.
– Черт… это же, это же взрыв… – выдохнул Александр.
– Боевая тревога! – заорал во все горло Жаров. – По местам! К оружию! Приготовиться к атаке! Это они! Американцы атаковали наш дом!!!
Сапрыкин резко схватил Жарова за руку и развернул к себе лицом.
– Андрей, что ты делаешь?!
– Ты видел это, черт тебя дери?!
– Видел! С чего ты взял, что это американцы?! На заводе, на причале, десятки глубинных бомб! Что-то могло случиться и американцы ни при чем!
– Да ты задолбал с этой пацифистской херней! Это они сделали! Больше некому!
Сапрыкин вырвал у Жарова бинокль и посмотрел в сторону американской общины. Группа строений в низине. Еще одно здание, чуть выше по склону. На нем, как и прежде, два флага. Американский и еще какой-то желтый. Еще выше, почти у вершины правой сопки, другое здание. Возле него УАЗ вулканологов и над входом красный флаг. Евгений Анатольевич пристально смотрел на окно второго этажа, расположенное прямо над красным флагом. Ждать ему пришлось не долго. Вскоре в этом окне появилось красное эмалированное ведро. Увидев его, Сапрыкин тут же вернул бинокль:
– Ребята, ничего не делайте! Будьте в готовности, но не вздумайте идти в атаку!
– Да какого хрена ты несешь?!
– Андрей, просто поверь мне! Займите оборону, но не вздумайте стрелять, пока не начнут стрелять в вас!
Сказав это, он бросился вниз с холма. К берегу, у которого было пришвартовано несколько катеров.
– Беременна? – Квалья выглядел совершенно растерянным. – Я… Я даже не знаю, что и сказать.
– Может, поздравишь, дружище? – усмехнулся Михаил.
– Да… Да, конечно, Миша, но… Не опасно ли это, в наше время?
– И ты туда же, – вздохнул Крашенинников. – Это всегда было опасно. Но значит ли это, что нельзя давать новой жизни шанс?
– Конечно, прости, я просто еще не совсем пришел в себя после такой новости. Это действительно неожиданно. Ты понимаешь, что теперь нужна особая диета, какие-то витамины?
– Доктор сказал, что он с этим поможет, – кивнул Михаил. – Надеюсь, завтра не начнется то, что сильно загрузит его работой. Я имею в виду войну…
– Местные тоже на нее настроены, Миша, – Антонио вздохнул, задумчиво растирая лоб. – Слушай, а тебе не показалось странным, как настойчиво они хотят, чтоб мы вернулись?
– Кто?
– Приморский квартет.
– Да? – Крашенинников пожал плечами. – Не знаю. Может они не хотят, чтоб мы жили с американцами?
– А какая им разница, если они нас изгнали? Тем более, что Оливия американка, а я итальянец.
– Я не знаю, Тони. Это политика. А где в политике люди, их предпочтения и права?
Михаил что-то еще хотел было добавить, но они оба настороженно уставились в сторону заколоченных окон первого этажа. Оставались свободными небольшие щели в верхней части окон, чтоб дневной свет проникал внутрь. Но теперь проник какой-то звук. Будто эхо далекого взрыва.
– Что это? – тихо спросил Квалья, нахмурившийся от нехорошего предчувствия, вызванного ожиданием вооруженного столкновения общин.
Дверь распахнулась, и на пороге возник Джонсон.
– Ребята, мне срочно нужен ваш телескоп! – воскликнул он.
– Только вот не надо опять заводить эту тему! – шагнул в его сторону с возражениями Михаил, но здоровяк отмахнулся и бросился по лестнице на второй этаж.
– Стой! – крикнул в след Квалья. – Черт!
Насколько он мог передвигаться быстро при своей травмированной ноге, Антонио бросился следом. Когда он поднялся наверх, Джонсон уже перенес треногу с телескопом к другому окну, которое выходило на Авачинскую бухту.
– Ты что творишь?! Ты хоть понимаешь, что я ее специально установил и закрепил так, чтоб можно было замечать любые изменения на склоне вулкана? Телескоп нельзя было трогать!
– Поверь, приятель, сейчас это не самое важное. – Джонсон прильнул к окуляру, направив телескоп в сторону противоположного берега.
Антонио и Михаил застыли, обратив внимание на огненное грибовидное облако, еще не растаявшее далеко за полуостровом Крашенинникова.
– Что это такое? – выдохнул Квалья. – Миша, ты видишь то же, что и я?
– Да… Черт возьми, Рон, что происходит?!
– Мне тоже это интересно, поверьте. – Джонсон какое-то время наблюдал в телескоп и, судя по тому, как он иногда водил этой трубой, наблюдал он не только за взрывом. Затем вдруг бросился к окну, расположенному над установленным Михаилом флагом и распахнул ставни. – Миша, подай мне вон то ведро, пожалуйста! – Рон указал на дальнюю стену, где была собрана различная утварь.
– Ведро? Ты сказал ведро?
– Да, вон то ведро, покрытое красной эмалью!
Крашенинников подал Джонсону то, что он просил. Здоровяк установил ведро в окне и быстро направился к выходу:
– Не трогайте это ведро, пока я не вернусь! – крикнул он, покидая здание.
– Может пора? – тихо спросил Захар. – Уже больше полутора часов ждем…
– Подожди. – Никита всматривался в бинокль. – Вижу еще одного.
Очередной мотоциклист показался на возвышенности, рядом с перекрестком, где дорога расходилась в разные стороны. Одна в Рыбачий, а вторая вела к океану. Боевики каннибалов останавливались в том месте и не спешили продолжать движение.
– Почему они не нападают, – дрожащим голосом спросил Виктор. Он и не думал скрывать свой испуг.
– Они уже напали один раз и потеряли пятерых, – хрипло ответил Никита. – Теперь они хотят навалиться большим числом и скапливаются там.
– Слушай, Никита, ты уже бледный совсем. Ты крови много потерял. Пора ехать.
– Ладно, Витя, трогай потихоньку.
Виктор ударил хлыстом лошадь, и та послушно потащила повозку, в которой находились все трое. Вишневский и Золотарев смотрели назад, в готовности открыть огонь по преследователям. Однако Никита не прекратил наблюдать в бинокль, хоть в движении это не столь комфортно. В районе размытого волной перешейка вдруг возник фонтан из грязи, воды и щепок. Затем басистый хлопок достиг слуха.
– Это что, взрыв? – вздрогнул Захар.
– Да, – вздохнул Вишневский. После того как грязь, вода и дерево снова взметнулись ввысь и послышался очередной хлопок, он добавил: – Похоже, они наши гати взрывают.
– Но зачем?
– Видимо, чтоб их катерам не приходилось огибать полуостров Крашенинникова, а двигаться по воде через размытый перешеек прямиком из пролива к Приморскому. Витя, давай быстрее. Они, похоже, собираются нападать с двух направлений. По суше и по воде.
Виктор не щадил лошадь, но и она, похоже, щадить людей не собиралась. Животное разогналось настолько, что телегу несколько раз чуть не опрокинуло, а Никита дважды на несколько мгновений терял сознание от боли в ране. Он едва не выронил оружие, но Захар вовремя это заметил.
– Витя, черт, не гони так!
– Нет! – выкрикнул, насколько хватало сил, Вишневский. – Быстрее в поселок. На завод гони! Я потерплю!
Им повезло. Каннибалы еще не начали атаку, когда телега уже оказалась в Приморском. Как и велел Вишневский, Виктор гнал ее прямиком на завод, огибая еще не убранные после цунами горы мусора и поваленных деревьев.
Возле лодки их встретил Дементьев.