Квалья осторожно присел на корточки, щупая левой рукой пространство у стены. Там где-то валялись инструменты. В том числе топор. Топор!.. Антонио сжал челюсти, заменив тем самым возможный крик радости, когда пальцы безошибочно сомкнулись на рукоятке топора. Он потянул его к себе, и лезвие издало тихий лязг, задев другой инструмент.
– Ч-ч-черт…
Налетчик смотрел на дверь, раздумывая над тем, показалось ему или нет. Затем он снял автомат с предохранителя и медленно двинулся к двери, держа руку с бутылкой вытянутой вперед.
Автоматный ствол чуть поддел приоткрытую дверь и толкнул ее в сторону. Налетчик шагнул в помещение…
Майор прятался под заваленным набок деревом шагах в тридцати от факела, который он воткнул в землю. Некоторое время он просто смотрел на пляшущий огонь этого факела, затем рядом с источником света что-то упало. Он присмотрелся. Это был просто камень. А вот и еще один. Сапрыкин тоже поднял камень и бросил в сторону факела, стараясь, чтоб он упал в освещенное место. Получилось. После этого откуда-то из темноты послышался свист. Некто насвистывал первый куплет американского гимна. Евгений просвистел в ответ мелодию советского гимна.
– Ты один? – это был голос Джонсона.
– Да. У меня все чисто. Как у тебя?
– Точно так же.
Сапрыкин осторожно приподнялся.
– Я уж думал, ты не придешь, и приближающийся дождь погасит факел.
– Я свое слово держу, Юджин, – ответил подошедший здоровяк. – И я уж думал, что ты явишься в белом балахоне и с треклятым колпаком на голове.
– Что? – недоуменно уставился на Джонсона Сапрыкин.
– Ты долго думал над этой шуткой? – продолжал негодовать Рон.
– Да о чем ты, чтоб тебя?!
– Если ты, чертов русский, не заметил, то я не вполне белый!
– Я это заметил! Это что, теперь имеет какое-то значение, психопат американский?!
– Имеет, если ты долбаный поклонник клана!
– Какого еще клана?! – развел руками Евгений.
– Ку-Клукс-Клана![21]
Сапрыкин недоуменно хлопал глазами:
– Что???
– Ты поджег большой крест!
– Да черт тебя дери, Рон! У меня было два сколоченных крестом бревна и да, я их поджег! Чтоб ты увидел, что там не просто костер или кто-то с факелом! Чтоб ты был уверен, что это знак тебе! Я вообще ничего не слышал об этом вашем клане с тех пор, когда прекратила свое существование советская пропаганда, рассказывающая нам, какие больные идиоты иной раз встречаются в этих ваших Штатах! Не врала, выходит, пропаганда?! Ну что ж, давай теперь обсудим это! Нам ведь больше не о чем разговаривать, верно?!
Джонсон тихо засмеялся:
– Ну, хорошо. Однако, я успел тебя слишком хорошо узнать, чтоб быть уверенным, что ты можешь выкинуть такую шутку.
– Отлично! – рявкнул Сапрыкин. – Когда в следующий раз будет твоя очередь подавать мне сигнал, сожги гигантскую балалайку и успокойся!
– Ладно, ладно. Расслабься! Ты узнал что-нибудь о нашей проблеме?
– Разумеется! Я узнал, что один смуглый и лысый амбал любит устраивать мне сцены, прямо как моя бывшая!
– Да прекрати уже! Давай перейдем к делу, черт тебя дери!
– Уверен? А то может, я излишне бледен, чтоб удостоиться чести разговаривать с тобой?
– Слушай, вот сейчас именно ты мне мою бывшую напоминаешь, проклятье! – снова начал злиться Джонсон.
– У нее была седая борода?!
– Давай уже перейдем к делу!
– Именно с этого я и пытался начать, – огрызнулся Сапрыкин. – И дела у нас плохи.
– У нас, это в смысле, у вас? – прищурился Джонсон.
– Да чтоб тебя… У всех. Эти джокеры – каннибалы. И, похоже, они после долгой диеты. Ты видел когда-нибудь голодных животных? У этих сейчас одна цель – насытиться.
– Ты сказал джокеры?
– Ну да. Неужели ты не понял, о ком я говорю?
– Я понял. Но почему джокеры?
– Слушай, мы как-то должны их обозначить. Если тебе не нравится такое название, придумай свое и не будем отвлекаться.
– Окей. Не важно. С чего ты взял, что они каннибалы, Юджин?
– С того, что я наблюдал за одной из их групп. Они разделывали на мясо наших убитых. И то же самое они делали со своими убитыми. Ты понимаешь, что им плевать, чье мясо кушать – американское или русское, если они едят даже своих?
Джонсон хмурился, глядя на майора, и пытался понять, насколько тот честен.
– Послушай, Юджин. Ответь на один вопрос. Ты сам видел, что они ели человеческую плоть?
– Твою мать, я не мог ждать, пока они расположатся на опушке леса поудобнее и устроят барбекю! Я своими глазами видел, как они разделывали трупы, сливали кровь и укладывали по кускам в пластиковые мешки! Зачем они, по-твоему, это делали?! У одного их них были наплечники, украшенные человеческими нижними челюстями! А еще среди них была женщина! И у нее на ремне болтались три высушенных феникса!
– Что болталось?
– Да чтоб тебя! Пенисы! Тебе картинку нарисовать, чтоб ты понял, о чем я говорю?
– Ты когда бесишься, начинаешь путать слова! И хватит орать! Что стало с той группой джокеров?
– Я их убил.
– Отлично, Юджин! Просто отлично! А пленного взять не догадался?!
– Мы уже взяли одного. И что толку?
– Так ты и его прикончил!
– Надо было позволить ему прикончить тебя?
– Ты мог его просто ударить! Оттолкнуть! Но ты вонзил ему в горло нож!
– Ну, в чем дело, давай вернемся на то место и я извинюсь перед бедолагой, – развел руками Сапрыкин.
– Не паясничай! Просто я хочу сказать, что так нельзя, Юджин!
– Да кто бы говорил! – зло засмеялся Евгений.
– Это еще что значит?
– А то, что меня учили методам ведения допросов, которые применяли ваши еще во Вьетнаме!
– О, да иди ты к черту!
– Покажи дорогу и ступай впереди!
– Хватит!!!
Они несколько секунд буравили друг друга злобными взглядами, затем Сапрыкин уселся на поваленное дерево и как ни в чем не бывало спросил:
– Ты выяснил примерный возраст того Джокера?
Рон недовольно шмыгнул носом, посмотрел по сторонам и уселся рядом с майором.
– Зубов мудрости у него еще не было. Молодой совсем…
– Скажи это еще жалобнее, громила. И тогда, быть может, я расплачусь.
– Ой, да заткнись ты, – устало поморщился Джонсон. И посмотрел на небо, которое на миг осветилось вспышкой приближающейся грозы. – Что еще ты выяснил? Что это был за взрыв на том берегу?
– Одна из наших общин теперь полностью оккупирована каннибалами. Люди успели эвакуироваться. Но, к сожалению, не все… В захваченном поселке у нас имелось… В общем, там были кое-какие боеприпасы. Пара наших ребят взорвала их, чтоб те не достались захватчикам.
– Боеприпасы? – Рон внимательно посмотрел на собеседника. – И много у вас еще таких… боеприпасов?
– Это имеет сейчас какое-то значение?
– Разумеется, имеет, Юджин. Вы все еще представляете для нас угрозу.
– Сейчас для всех представляют угрозу каннибалы. Ты этого еще не понял?
– Я не могу полагаться только на твои слова и после этого убеждать своих людей в том, что у нас с вами общий враг, который опасен для нас так же, как и для вас. Ты должен это понять.
– Тогда предлагаю тебе проверить, что я говорю правду.
– Каким образом?
– Отправляйся к этим джокерам и попробуй установить контакт. Полагаю, когда ты поймешь, что это была не самая умная мысль, ты успеешь убить десяток этих клоунов, учитывая твои физические данные. Но после ты все равно станешь едой. А вместе с теми, кого ты убьешь перед этим, ты сделаешь их трапезу только сытнее.
– Ты меня не убедил.
– Так я и не убеждаю. Я тебе предложил вариант. А дальше ты уж сам.
Небо снова раскалилось добела и тут же потухло, уступив ночи.
– Ладно. Оставим это пока. Что тебе еще удалось узнать? Ты ведь не только убивал, но и собирал информацию, надеюсь?
– Я послушал их разговоры. И у них действительно очень странный язык. Но мне показалось, что я слышал какое-то подобие известных слов различных языков мира.
– Ты полагаешь, что это что-то вроде транснациональной террористической группировки?
– Ну, – Сапрыкин кивнул, – вроде того, но это у тебя вышло слишком официально. Я бы назвал это – дерьмо со всего мира.
– Окей, – усмехнулся Джонсон. – Но как такое могло получиться?
– Я не знаю, приятель. Возможно, когда весь мир накрыло безумие, и он кувырком отправился прямиком в ад, эти люди, или первое их поколение… Ну не знаю… Быть может какой-то огромный международный аэропорт или курортные острова с роскошными гостиницами и уютными бунгало… Может там их общество взяло начало. Но люди, сгруппировавшиеся в банду, были из разных стран и, как могли, пытались преодолеть языковой барьер. В итоге получился примитивный международный сленг, на котором они и говорят теперь.
– Думаешь, такое возможно?
– Конечно нет, Рон. Я думаю, группа ученых специально придумала свой язык. Помесь клингонского и эльфийского[22]. И это все костюмированное шоу для этого вашего Комик-Кона в Сан-Диего!
– Да прекрати уже свой сарказм, Юджин!
– Ну, а что тебя смущает? Я считаю, что разные люди, по каким-то причинам оказавшиеся в стороне от Армагеддона, но в местах не очень богатых на ресурсы, вполне могли сбиться в итоге в банды, пожирающие друг друга от голода. И рано или поздно такое должно было привести к тому, что одна из них взойдет на вершину пищевой пирамиды. И теперь они как саранча, кочуют по миру и опустошают островки жизни. Я думаю, что примерно так все и было. Даже здесь, у нас, в самом начале возникла банда каннибалов. Благо, всех остальных кулинарные пристрастия этих гурманов смущали настолько, что банду эту быстро помножили на ноль. Простые и примитивные как само зло идеалы способны собирать вокруг того, кто их проповедует, примитивных и слабых людей. И если это вовремя не остановить, они превращаются в саранчу. В стаю пираний. И тогда горе всем остальным…