Антонио поднялся, шатаясь и корчась от боли. Он посмотрел в торцевое окно. Авача все так же тиха…
У него было много поводов в жизни для того, чтобы злиться и даже приходить в ярость. Но доброму и жизнерадостному неаполитанцу это было не свойственно. Однако сейчас, когда он понимал, что эти изуверы снаружи доберутся до него и убьют его раньше, чем он станет свидетелем, пожалуй, самого главного события в жизни, Антонио Квалья пришел в неописуемую, практически иррациональную ярость:
– Будь ты проклят! – заорал Квалья. – Я так ждал тебя! Я ТАК ЖДАЛ! Свинья! Подлая неблагодарная свинья! Я посвятил тебе всю жизнь! Ну, где же ты, тварь?!
Забыв о боли и ране, он схватил свой автомат и не глядя стал палить во фронтальное окно, пока не иссякли патроны. Антонио яростно швырнул оружие в толпу, рванулся к телескопу, схватил его и швырнул о стену.
– Я ждал тебя, подлая скотина! Ты не можешь так поступить! Не можешь так со мной поступить! Я не могу умереть, не увидев тебя, тварь!!!
Линзы разбились вдребезги и с перезвоном рассыпались по полу. И вот они уже лежат на полу, но звон от них еще слышен. Антонио уставился на эти осколки и ясно видел, как они дрожат. А потом дрожь земли отдалась и в его теле. Раскрыв рот в придыхании, он повернул голову. Склон Авачинского вулкана пришел в движение. Отчетливо видимая отсюда невооруженным глазом выпуклость медленно опускалась по склону вниз, набирая скорость. Сама она стала размываться, как и порода вокруг нее. Это было похоже на густые мазки масляной краски, стекающие по холсту художника.
Квалья хотел радостно воскликнуть и позвать друзей посмотреть на это зрелище, но ведь он остался один. Совсем один. Хотя нет… К нему, наконец-то, пришел его старый друг, которого он ждал с ужасом в детстве.
Антонио обернулся. В коридоре, подпирая ботинком изуродованное взрывом гранаты тело Рубахи, стоял каннибал. Видя, что Антонио без оружия, он повесил свой автомат на плечо и достал из ножен мачете, зло скалясь.
Глядя на оскал и предвкушение скорой расправы, Квалья вдруг засмеялся.
– Что ты зубы скалишь, недоумок?! Туда смотри! Туда! – Он указал рукой в окно. – Это миг моего триумфа!!!
В безмолвной тишине, если не считать шума, что издавали эти копошащиеся вокруг дома джокеры, миллионы тонн породы рванулись с невероятной скоростью от вулкана и следом рванулись еще миллионы тонн и еще миллионы. Облако клубилось и росло, каждую секунду пополняясь пеплом и газами, вырывающимися из земных недр. Вскоре, до слуха донесся и оглушительный грохот. А облако все росло, увеличивалось в размере и неслось в их сторону.
– Свершилось, – выдохнул Квалья, с восхищением глядя на чудовищный клубящийся каток, который несся к руинам Петропавловска, перемалывая все на своем пути, вырывая с корнем деревья и разметая их, как штормовой ветер солому. Антонио снова обернулся и взглянул на каннибала. И без того уродливое лицо врага перекосилось от неописуемого ужаса. Глаза были выпучены. Дрожащая рука обронила мачете.
Антонио вдруг расхохотался:
– Познакомься с моим другом, тупое животное! А-ХА-ХА!
Каннибал вышел из оцепенения и, что-то дико вопя, бросился к окну и буквально вылетел в него, несмотря на то, что это был второй этаж. Шум на улице изменился. Похоже, вся эта озверевшая толпа тоже увидела, что движется к месту их беснования. Вопли, паника, топот ног…
Хромая, Квалья подошел к фронтальному окну и с презрением и хохотом смотрел на то, в какое движение пришли каннибалы. Они бежали прочь, забыв обо всем. Толкались, падали, затаптывали друг друга и спотыкались друг о друга. А им вслед гудело мчащееся на них пирокластическое облако, и доносился дьявольский, победный хохот Антонио.
– Вам не уйти! – орал он. – Вам не уйти от нашего гнева, сучьи отродья!
Смотреть на них было хоть и весело теперь, но совсем не интересно. Гораздо большего внимания заслуживало то, что он так ждал всю свою жизнь. Пирокластический поток был все ближе и ближе. Частички пыли и пепла в этом аду терлись друг о друга с такой силой, что в адских клубящихся облаках, несущихся в его сторону, плясали десятки молний.
– Спасибо, – прошептал Квалья, сам не слыша свой голос за нарастающим адским гулом надвигающегося потока. – Ты спас их. Дал им шанс. Спас их всех. И Мишу… И… Оливию… И теперь я твой…
Он бросил взгляд через плечо и взглянул на останки Рубахи:
– Очень скоро мы с тобой встретимся, друг мой. И с Дерилом тоже. Нам будет, о чем поговорить. И спасибо, что позволил мне увидеть это, Антон.
Взгляд снова устремился на поток. В помещении уже было нестерпимо жарко. Квалья развел руки, готовясь к горячим объятиям смерти.
– Первоначало всего существующего – огонь, – прошептал Антонио последние слова.
Пирокластический поток накрыл Нью Хоуп и двигался дальше, поглощая убегающих каннибалов и подбираясь к Авачинской бухте.
– Они отступают?! Цой, они, кажется, отступают к своим катерам! – крикнул боец, высунувшись из траншеи.
Южное подножие полукруглого холма было устлано телами нападавших, встретивших здесь яростное сопротивление. Остатки каннибалов вдруг резко бросились бежать прочь к воде, где оставались их лодки и гидроциклы.
– Какого… – пробормотал было Александр, но, повернув голову влево, раскрыл рот. – АХ-РЕ-НЕТЬ!!!
Горизонт между вулканом Авача и восточными пригородами Петропавловска уже был весь темно-серым, и чудовищная туча, стелящаяся по земле и подкармливаемая из вулкана новыми выбросами, возвышаясь над грунтом в высоту до километра, быстро двигалась дальше.
– Все в бункер! Бегом все в бункер! – закричал Цой.
– Саня! Мотоциклист сзади! Наверное, один из них! Стрелять?!
Цой прильнул к биноклю и взглянул на приближающийся с севера одинокий мотоцикл.
– Отставить! Это Джонсон! Это наш!
– Машина!!!
Справа к ним мчался УАЗ.
– Вижу! Так, со мной остаются девять человек! Если там раненые, им надо помочь зайти в убежище! Остальные на хрен с глаз долой! В бункер! Да поживее!
Машина остановилась, уткнувшись носом в бруствер одного из нижних окопов. Первым показался Сапрыкин, который помогал выбраться раненому шерифу.
– Ребята, скорее! Мы под обстрел попали! Там почти все ранены! – крикнул майор.
Зрелище в салоне было жутким. Все залито кровью. Стенки УАЗа в многочисленных пулевых отверстиях. Четверо, находившихся внутри, уже точно мертвы. Отряд Цоя помогал всем живым выбраться. К ним присоединился и подоспевший Джонсон. Андрей Жаров был весь залит кровью, но, похоже, кровь не его. Или его рана была не столь серьезной, а все остальное от павших братьев по оружию. Он стоял, ошалело глядя на изрешеченный пулями и так же залитый кровью баян Рубахи, что держал в руках.
– Мы потеряли их! – заорал отчаянно он. – Дядя Женя, мы потеряли Антонио, Рубаху и Дерила! Их нет в машине!
Сапрыкин замер на миг, затем взглянул на приближающийся поток.
– Андрей, живо уходи в бункер!
– Надо вернуться за ними!
– Андрей, через две минуты здесь будет кромешный ад! Уходи в бункер!
– Я вернусь за ними! – Жаров полез в кабину, но Сапрыкин схватил его. – Рон, помоги его удержать!
– Иду! – отозвался Джонсон.
– Андрей, послушай, у нас бак пробит! Топливо почти все вытекло! Нет времени!
Поток двигался по Авачинской бухте, толкая перед собой водяной вал. На корабле «Новый порядок» царила паника. Спешно спускали на воду оставшиеся катера. С нетерпением ждали те, что сорвались с причалов Петропавловска, и группу, атаковавшую местных у холма, что тоже неслась к кораблю. Но все было тщетно. Двигавшийся уже не так быстро, но все еще со скоростью гоночного болида, пирокластический поток настигал спасающихся бегством от восточного побережья бухты и вскоре окутал сам корабль. В гуле беспощадного облака еще какое-то время можно было расслышать жуткие вопли варящихся заживо людей, что были на корабле. Раздавались хлопки разрывающихся от высоких температур и давления черепов. Разрывы боеприпасов…
Облако исчерпало свою энергию, достигнув полуострова Крашенинникова, и пепел начал оседать на воду. Вершина вулкана Авача давно обрушилась в разверзшуюся бездну, и теперь внутреннее давление в магматической камере постепенно заставляло извержение становиться все более похожим на классическое, вертикальное. Пепельный столб бурлил над горой, за несколько минут ставшей вдвое ниже, и поднимался выше облаков. Гораздо выше, чем позволял себе летать парящий сейчас над бухтой белоплечий орлан.
– Как же здесь душно, – послышался чей-то усталый голос в полной темноте.
– Мне кажется, в начале было хуже. А сейчас не так жарко, – ответил другой голос.
– Но сейчас совсем мало воздуха.
– Ну, так болтайте поменьше и не тратьте воздух, – рявкнул Андрей Жаров.
Разговоры стихли, но совсем ненадолго.
– Анатольевич. Эй… Дадя Женя, ты тут? – спросил Цой.
– Нет, блин. В ларек за сигаретами вышел. Куда я денусь-то? – ответил Сапрыкин.
– Дядя Женя, сколько мы тут уже сидим? Сколько времени прошло?
Майор взглянул на старые командирские наручные часы. Цифры и стрелки этих часов имели тонкую светящуюся в темноте покраску. Уже давно вещество, которым наносилось подобное покрытие в часах, считалось крайне вредным для людей. Но человек, переживший термоядерную атаку на свой родной край и смастеривший затем из радиоактивных элементов маяка устройство для умерщвления оставшихся в подвале северной казармы главарей банд, не особо обращал на это внимание.
– Около двух часов. Да, без малого два часа.
– Так может пора выходить? Что если нас засыплет пеплом так, что мы выбраться не сможем?
– Успокойся, Саня. Потому наши парни и должны были предупредить Горина, чтоб они добрались до нас, – сказал Жаров.
– А если на том берегу не получили послание? Или заняты так, что…
– Господи, Саня, да уймись ты, – вздохнул Сапрыкин.